Исчезновение в седых холмах - Полина Сутягина
— С этим не поспорю. — Джон наблюдал за процессом с безопасного расстояния. — На самом деле я к вам, Томас.
— Да? — Тот растерянно глянул на Джона и продолжил отшлифовывать бока Макбет.
Заручившись очередным обещанием конюха, что тот спасет его «скакуна», Джон неспешно покинул конюшню. Размышляя о том, как теперь появиться перед хозяином аббатства, он двинулся вдоль стены, когда ему навстречу решительным шагом вышла миссис Кардис.
Видно, еще не успевшая переодеться с прогулки, она была в чуть укороченной юбке, из-под которой виднелись сапожки для верховой езды, утепленном жакете с кружевами по манжетам и в высокой шляпе с легкой вуалью сзади. Одно лишь было неизменно — выбор цвета. Двигалась она легкой уверенной поступью, поигрывая аккуратным хлыстиком в руке, дрогнувшим, когда она встретилась с Джоном взглядом. Сотрудник сыскной конторы слегка усмехнулся.
— Вы здесь просто как рыба в воде, миссис Кардис. А для кого сие грозное оружие? Не хотел бы я оказаться на месте вашей лошади.
Она одарила его внимательным взглядом, все еще поигрывая хлыстом.
— Я бы тоже этого не хотела. Люблю крепких коней.
— Вот уж не подумал бы. У меня как раз сложилось впечатление, что вы предпочитаете выезжать на лошадях постарше. — Джон лишь слегка вздрогнул усиками, старательно сдерживая улыбку.
Уголки губ миссис Кардис слегка дернулись вниз.
— Мне кажется, вы сейчас нарушаете границы частной собственности, — сухо произнесла она.
— Это же не ваша собственность, границы которой я нарушаю. А собственно, вы куда? Коней уже расседлали.
— А я, — она приблизилась и уперла в его плечо хлыст, — забыла кое-что в конюшне. Впрочем, перед вами отчитываться не обязана, — и двинулась прочь.
Джон обернулся и проводил ее глазами. Если вначале появление в аббатстве вдовы полковника Кардиса казалось странным, то теперь и вовсе… вызывающим. Дама в черном скрылась за поворотом здания. Что же за игру она здесь ведет? Разумеется, ни в какие поездки мимо Джон не верил и мгновения. Но если камень у нее, то что она делает здесь так долго?
Еще немного постояв в задумчивости, Джон все-таки зашагал в сторону главного входа в аббатство.
Уже обогнув здание, он различил знакомый шум, но было поздно. Едва он выскочил на дорогу, как увидел удаляющуюся в белом облачке машину. Медленно поведя головой, Джон сжал кулак и постепенно выдохнул. На языке крутилось много нелестных слов. Его автомобиль так и стоял, погруженный в дорожное болото неподалеку от въезда на территорию аббатства. Ведь мгновением раньше — и его могли бы вытащить из этой проклятущей грязи! Джон подумал о миссис Кардис, которая будто специально появлялась всюду, чтобы усложнить ему жизнь. Глядя вслед исчезнувшей машине, которую даже толком не успел разглядеть, Джон усиленно дышал, не желая в таком состоянии появляться в аббатстве. Постепенно самообладание начало возвращаться, и, развернувшись, он взошел на порог и позвонил.
— Добрый день, Джонсон. Лорд Хавиз принимает?
Дворецкий пообещал выяснить и любезно пригласил Джона внутрь. Продолжая ломать голову над тем, чей же был автомобиль, Джон прошел в уже почти знакомый ему холл и, ожидая хозяина, немного прогуливался. Мягко ступая по ковру, он перебирал в голове варианты действий, но, к его сожалению, в уравнении еще оставался ряд неизвестных, сильно затруднявших выбор стратегии. Вернувшийся Джонсон пригласил следовать за ним — похоже, сотрудника сыскной конторы снова были готовы принять в кабинете. Стоило ли этому радоваться или, наоборот, воспринять как дурной знак, Джон пока не понимал. С этими аристократами никогда не ясно: говоря одно, они, как правило, имеют в виду что-то совершенно иное, полагал Джон, но сложнее всего бывает с теми, кто вещает чистую правду в тот момент, когда ты больше всего ждешь, что они солгут.
— Вы как будто сегодня в хорошем настроении, Джонсон, — неспешно следуя за дворецким, заметил Джон, понимая, что торопиться ему действительно не только невозможно, но и бесполезно в нынешних обстоятельствах. — Погода так на вас влияет?
— Я всегда в удовлетворительном настроении, сэр, — ровно ответил Джонсон. И добавил погодя: — Особенно в преддверии визита мастера Хайнса.
— А чем он занимается, этот ваш мастер?
— В этот визит, полагаю, починкой парового котла, — скупо на эмоции заметил дворецкий и снова замолчал.
Про себя Джон немного подивился: так, значит, деньги на оплату услуг все же нашлись. Неделя без горячей воды победила скупость? А как же жалованье?
Они поднялись, и уже перед самым коридором их молчаливая процессия была подрезана молнией метнувшегося к ним мальчишки. Финнеган был одет как-то нарочито опрятно и расчесан с косым пробором.
— Простите, сэр! — Это относилось к Джонсону. — Матильда сказала, что я могу сейчас сбегать к родителям, если вы позволите. Вы же меня отпускаете? На обратном пути заберу как раз вечернюю газету… — Он сверкнул на Джона счастливыми глазами и добавил: — Жалованье дали, позвольте вам доложить! — Все еще переводя дыхание после бега, мальчик смотрел, широко распахнув глаза и уже подпрыгивая от нетерпения. Было видно, что с его души почти физически упал весьма тяжелый камень.
— Ладно уж, — пробурчал Джонсон, — беги, порадуй их. Но чтобы до ужина газета была у меня на столе!
— Будет, сэр! — Финнеган уже даже занес ногу, чтобы броситься обратно вниз по лестнице, когда Джон остановил его, заметив, что на пути он бы мог передать от него одну просьбу к миссис Смит. Сделав небольшой шаг в сторону от Джонсона, Джон негромко спросил, нет ли вестей. Финнеган кивнул, будто бы принимая поручение, и коротко произнес лишь два слова, от которых Джон на мгновение переменился в лице, поблагодарил мальчика и вложил ему в руку две монеты так, чтобы Джонсон не видел размера оплаты. Разумеется, он не отвергал такого варианта, но поскольку не мог понять мотива, то все еще сомневался.
Теперь Джон был уже благодарен дворецкому за его молчаливость и медлительность, следуя за ним по одаренному бледным оконным светом коридору. Днем нужды зажигать фонарь не было. Обрызганные скупыми лучами лишь отчасти, портреты хмуро щурились на пришельца, упорно сжимая худые надменные губы, каждый храня свою личную тайну и не желая делиться ею ни с кем, особенно с выскочкой-простолюдином.
Но Джону сейчас
