Яд, порох, дамский пистолет - Александра Лавалье

– Андреа! Что он сделал? Что он сделал со мной?

Алексей постарался опередить ответ Туманова:

– Анна Юрьевна, мы едем в госпиталь для продолжения лечения. Вам непременно станет лучше!

– Убей его, – выдохнула Вельская.

– Непременно, – ответил господин Туманов.

Он вернулся в своё кресло, надел водительские перчатки и завёл мотор автомобиля. Слегка повернув голову в сторону Алексея, светским тоном равнодушно произнёс:

– Вы живы, только пока жива она. Советую не забывать об этом.

– Может быть, мы поедем?

Алексей взглянул назад и поправил манто на вновь впавшей в забытьё Анне Юрьевне. И остро почувствовал, что у него нет ни единой возможности объяснить этим людям, что угрозы не имеют значения, он действует совсем из других побуждений. Он будет бороться за жизнь Анны Юрьевны ровно так же, как боролся бы за другого человека. Не потому, что боится за себя, а потому, что жизни должно быть больше, чем смерти. Только при этом условии время движется вперёд.

В госпитале Алексей приказал готовить операционную, а сам отправился к Варе.

Из её палаты доносился смех. Алексей распахнул дверь, вложив в это движение всё своё представление о неуместности смеха в госпитале и особенной его неуместности сегодняшним вечером. Завидев его, сёстры милосердия вскочили и потупили глаза. Кажется, всё отделение собралось здесь на посиделки!

Варвара Дмитриевна сидела посреди комнаты на стуле, сжимая в ладони шпильки. Судя по всему, барышни занимались тем, что из волос, непослушных даже бинтам, пытались соорудить ей высокую причёску.

– Как хорошо, что вы ещё не спите, Варвара Дмитриевна, – проговорил Алексей, – нам необходимо поговорить.

Сёстры потекли на выход. Как только за ними закрылась дверь, из коридора вновь донеслись ненавистные шепотки и хихиканье. Решительно стоит заняться наведением порядка среди персонала!

Варя сидела, не меняя позы, и лишь склонила голову, будто говоря «я слушаю вас». Алексей приблизился, не зная, как начать. Варя подняла на него глаза и вдруг, схватив за рукав, потянула к себе, заставляя нагнуться. Шпильками, зажатыми в руке, вопросительно и тревожно ткнула ему в шею, туда, где уже начинали наливаться синяки от пальцев господина Туманова. А после указала на кровь на брюках от пулевой царапины.

Алексей отстранился:

– Сейчас это не важно. Я по другому вопросу. Мне требуется ваша помощь.

Выслушав Алексея, Варвара Дмитриевна встала, бросила шпильки на кровать и решительно направилась к двери. Разумеется, молча, ведь бинты по-прежнему не давали ей говорить. Но её движение можно было принять за согласие.

На выходе из палаты им перегородил путь встревоженный Дубов.

– Алексей Фёдорович! Вы что творите? По всей видимости, я пропустил момент, когда вы сошли с ума! Варвара Дмитриевна больна!

Алексей скрипнул зубами. Тревога Дубова сейчас так не ко времени! Но неуважительно отодвинуть в сторону коллегу он тоже не мог.

– Владимир Семёнович, уверяю, Варваре Дмитриевне ничего не угрожает… – осторожно начал он.

Но пожилой врач уже впал в ажитацию:

– Не позволю! Коли Вельская знаменитость, так вы ради неё другой пациенткой решили рискнуть? Прославиться хотите? А Варвару Дмитриевну вам не жаль? Вы преступник! Полиция не зря за вами приезжала! Я видел!

В этот момент Варвара Дмитриевна подошла вплотную к Дубову, ласково обняла и погладила по лысеющему затылку. Мужчины онемели. Алексей тут же потерял мысль, которую собирался высказать.

Владимир Семёнович медленно поднял руки и, почти не прикасаясь, обнял Варвару Дмитриевну в ответ. Не имея возможности поцеловать врача, Варя повернула голову и тихонько потёрлась носом о его морщинистую щёку. И, уверяю вас, ободряюще хихикнула! После этого выскользнула из объятий Дубова и стремительно вышла за дверь.

Алексей нагнал Варвару Дмитриевну возле операционной. Туманов, дежуривший под дверью, проводил их тяжёлым взглядом, но промолчал и задерживать не стал.

Анна Юрьевна была внутри, на одном из хирургических столов. Она пришла в себя и сейчас, не скрывая презрения, разглядывала больничную обстановку. Сёстры милосердия хлопотали рядом, завершая приготовления для переливания крови. Этот способ, опасный, с непредсказуемым результатом, был последней надеждой Алексея. Но если удастся… Анна Юрьевна будет жить.

Варвара Дмитриевна решительно запрыгнула на соседний, более высокий стол, но не легла, а некоторое время сидела, разглядывая Вельскую. Та медленно повернула голову и скривилась, глядя на незаконченную причёску Варвары Дмитриевны. Сказала Алексею, будто продолжая давний разговор:

– Вы были правы, ужасная пушистость…

Варя закаменела. Алексей, не реагируя на откровенную провокацию, проговорил по-докторски сухо:

– Ваше состояние, Анна Юрьевна, требует решительных действий. Варвара Дмитриевна согласилась дать вам свою кровь для переливания. Я полагаю, я надеюсь, что… хм… родственная связь увеличит вероятность успеха[94].

Вельская растянула бледные губы:

– Вот и пригодилась доченька.

Алексей повернулся к Варе, опасаясь, что сейчас она точно разгневается и откажется. Однако Варвара Дмитриевна спокойно легла на стол и протянула руку. Бесшумно выдохнув, Алексей ввел иглу ей в вену.

Как только первая капля крови потекла от одной пациентки к другой, Алексей потерял ощущение времени и пространства. С одной стороны, его мозг чётко анализировал каждую деталь процесса, с другой… не им сейчас вершилось происходящее. Алексей знал это чувство, когда ты – только средство, которым создаётся задуманное, и верил, что сможет выполнить всё правильно.

Через полчаса всё закончилось. Сёстры завершали обработку пациенток. Алексей вернулся в ощущение себя, и его одолели сомнения. Имел ли он право просить Варвару Дмитриевну? Процедура не нанесла бы ей вреда при других обстоятельствах, но сейчас она действительно ослаблена. Алексей был благодарен Варе, ведь плана на случай её отказа у него не было. Его занимали мотивы, побудившие Варвару Дмитриевну согласиться. Жаль, что нет возможности расспросить её сейчас. Может, это подтверждение идеи, что каждый ребёнок тянется к матери? Но сейчас Варвара Дмитриевна с полным безразличием смотрела в потолок, и что-то в ней заставляло Алексея сомневаться в правильности своего предположения.

Вельская была бледна и заторможена, но сестра, следящая за её пульсом, не выказывала беспокойства.

Под конец процедуры в операционную вошёл Дубов, придирчиво осмотрел Варвару Дмитриевну. Алексея он игнорировал, избегал встречаться взглядом, даже сгорбленная его спина в белом халате выглядела обвиняющей. Закончив осмотр, Владимир Семёнович пробурчал, обращаясь к Варе:

– Постельный режим до тех пор, пока вставать не позволю. Питаться под моим присмотром. И никаких посетителей! А то нанесут заразы…

Варя подняла свободную от иглы руку и ласково погладила пожилого хирурга.

Поймав на секунду Варин взгляд, Алексей виновато улыбнулся. Дубов сердится на него, а под врачебный арест вновь попадает Варвара Дмитриевна. Хорошо хоть для больных ссылка в прачечную не предусмотрена.

Разместив