Человек с клеймом - Джоан Роулинг

ожидала – но можно было бы подумать, что он позвонит ей и спросит, почему ее электронное письмо было таким недружелюбным, почему она отказывается от поездки в Шотландию, и скажет, что у нее будет еще много возможностей поговорить с Тией Томпсон и Валентином Лонгкастером. Но нет. Вот тебе и дружба…

Может, мне стоит уйти, – подумала Робин. – Может, просто найти другую работу.

Но это было своего рода ментальным кровопусканием: на самом деле у нее и в мыслях не было уходить. Бросить все, что она помогла построить? Отказаться от почти семи лет жертв, рисков и упорной, неустанной работы? Выкинуть любимую работу только потому, что Корморан Страйк – лживый, манипулятивный ублюдок? Потому что он манипулятор, она теперь это понимала: его предложение купить ей новый "лендровер", и его рождественский подарок, и неоднократные упоминания о предсмертной записке Шарлотты – все это было направлено на то, чтобы держать ее привязанной к нему и к бизнесу, пока он тем временем… оплодотворял, черт возьми, Бижу Уоткинс, и, с учетом того, что Робин узнала, встречался еще с несколькими женщинами на стороне… ну что ж, удачи тебе, Бижу, ты выбрала просто охренительного отца для своего ребенка…

Толпа в красных толстовках росла, и Робин всматривалась в лица каждой встречной темнокожей девушки. Большинство студентов приходили группами, но когда Робин наконец заметила и узнала Тию, девушка шла одна, читая что-то на телефоне и куря вейп. Она была так поглощена своим экраном, что, когда она собиралась перейти дорогу в двадцати метрах от Робин, та крикнула:

– Тиа, будь осторожна!

Тиа вздрогнула и отпрыгнула назад, когда мимо проезжал автобус.

– Откуда ты, черт возьми, ты знаешь мое имя? – потребовала ответа девушка, когда Робин поспешил к ней.

– Я надеялась поговорить с тобой, – сказала Робин, не удержавшись и добавив: – Тебе не следует зависать в Snapchat, когда ты переходишь дорогу.

– К твоему сведению, – сказала Тиа, показывая Робин свой экран, – я читаю чертову книгу.

– О, – сказала Робин. – Ну, даже если так… Я надеялась поговорить с тобой о Сапфир Нигл.

– Зачем?

– Меня зовут Робин Эллакотт. Я частный детектив. Сапфир пропала, и я пытаюсь выяснить, что с ней случилось.

Робин протянула Тие свою визитку. Девушка, нахмурившись, внимательно ее изучила.

– Я бы хотела задать тебе пару вопросов, – сказала Робин. – Если ты не знаешь ответов, ничего страшного.

Тиа выглядела вполне обоснованно настороженной.

– Можешь найти меня в интернете, – сказала Робин. – Я настоящий частный детектив, и я беспокоюсь о Сапфир. Ничто из того, что ты скажешь, не попадет в суд или что-то в этом роде. Я просто пытаюсь ее найти.

– Хорошо, – медленно сказала Тиа, – но быстро. Я не хочу пропустить английский.

– Знаешь ли ты что-нибудь о мужчине – взрослом мужчине – которого Сапфир могла встретить перед своим исчезновением?

– Да, – сказала Тиа. – Я рассказала им о нем.

– Кому рассказала?

– Полиции, – ответила Тиа. Она сделала еще одну глубокую затяжку и выдохнула. Робин учуяла запах сахарной ваты.

– Что ты им рассказала? – спросила Робин.

– Он сказал, что найдет ей работу бэк-вокалисткой. Сказал, что она сможет поехать в тур. С Элли Гулдинг.

– Ты когда-нибудь видела ее с этим мужчиной?

Тиа покачала головой.

– Кто-нибудь другой видел?

– Не знаю. Не думаю.

– Как Сапфир с ним познакомилась?

– Дальше по дороге, у Джимми, – сказала Тиа, кивнув в сторону угла.

– А что у Джимми?

– Кафе, – сказала Тиа.

– То есть она не познакомилась с ним в интернете?

– Я же тебе только что сказала, – сказала Тиа. – Она познакомилась с ним у Джимми. Однажды она прогуляла и разговорилась с парнем. Он угостил ее кофе. Она сказала, что нашла его в интернете, поэтому поняла, что он настоящий.

– В каком смысле "настоящий"?

– Он работал в музыкальной индустрии или что-то в этом роде.

– Она сказала тебе его имя?

– Нет, она перестала мне что-либо о нем рассказывать, потому что я сказала, что он несет чушь, и она разозлилась и ударила меня по лицу.

– Она тебя ударила?

– Ага, – сказала Тиа с кривой усмешкой. – На самом деле, не больно. Она высокая, но очень худая… некоторые мальчишки называли ее Олив Ойл.

– Но вы с ней дружили?

– Не совсем, – сказала Тиа, слегка пожав плечами. – Я была ее "подружкой". Если ты хорошо учишься, то должен присматривать за новенькими…

– Тебе пришлось о ней заботиться?

– Ну, да… Хотя она всегда дралась. Большую часть времени проводила в спецучреждении, когда была здесь.

– Что еще ты о ней знаешь?

– Я знаю, что ее отец и дядя издевались над ней, пока она не попала под опеку, когда ей было семь лет, – сказала Тиа, и это заявление стало еще более шокирующим, поскольку было произнесено таким обыденным тоном.

– Какой ужас, – сказала Робин.

– Да, – безэмоционально ответила Тиа. – Она много об этом говорила. Девчонки вроде нее думают, что смогут все пережить, если снова позволят мальчикам делать это с собой. Уговаривают себя, что это не важно.

Густо подведенные глаза Тиа казались слишком усталыми и взрослыми для ее округлого юного лица. Робин не думала, что эта невозмутимость – игра. Возможно, она слишком много "приятельствовала" со сложными учениками, чтобы оставаться в неведении относительно более суровой правды жизни.

– Ты думаешь, Сапфир спала с этим так называемым музыкальным продюсером?

– Возможно, – сказала Тиа, снова затянувшись электронной сигаретой.

– Можешь ли ты вспомнить, что она еще говорила о нем?

– Да, – сказала Тиа, – он подарил ей ожерелье. Она сказала мне, что это рубины.

Несмотря на общее уныние, Робин охватила дрожь волнения.

– Рубины, – усмехнулась Тиа. – Это были всего лишь бусины. У моей тети есть кольцо с рубином, я знаю разницу.

– Ты помнишь что-нибудь еще, что она говорила о нем?

– Нет, – сказала Тиа, и как только она это сказала, вдалеке раздался звонок, и Робин увидела толпу людей в красных толстовках, вливающихся в уродливое серое здание. – Мне пора.

Робин смотрела, как девочка переходит дорогу, но Тиа едва успела дойти до школьных ворот, как вдруг резко развернулась и бросилась