Человек с клеймом - Джоан Роулинг

в этом-то и вся суть. Зачем нужен брак. А кого я найду лучше Пенни? Сколько можно с девками в барах трепаться про всякую фигню? У нас с Пенни все отлично. Я бы мог найти что-то гораздо хуже. Она неплоха. И все удовольствия дома ждать будут). Страйк был шафером на свадьбе, и он, кажется, помнил, что оба Полворта выглядели вполне счастливыми в тот день, но никогда, ни разу, он не завидовал их отношениям; более того, он не мог вспомнить, чтобы завидовал ни одному браку, кроме, пожалуй (он осознал это с внутренней болью, никогда раньше не задумывался об этом) брака Теда и Джоан, которые, казалось, нравились друг другу так же сильно, как любили друг друга.

– Мы пойдем этим путем, – крикнула Джейд Страйку, поманив его через траву.

Вместо того чтобы объяснять, как обстоят дела с ногой, Страйк стиснул зубы и поковылял по скользкой траве к Джейд и померанскому шпицу, который снова начал тявкать, лишившись того вонючего предмета, который он пытался проглотить.

– Мы можем пойти к деревьям, – сказала Джейд, снова отправляясь в путь. – Там более укрыто.

Пока они шли, Страйк достал вейп.

– У меня был точно такой же, – сказала Джейд, прищурившись на Страйка, – но он, черт возьми, отобрал его у меня.

– Кто, Ниалл? – спросил Страйк, большая часть внимания которого была теперь сосредоточена на том, чтобы не споткнуться.

– Ага, он сказал, что не хотел, чтобы я парила. Черт возьми, я ради него бросила курить, и никуда не ходила, торчала в этом гребаном Криффе в холоде. Я бы могла хотя бы парить, правда?

– Не понимаю, почему бы и нет, – тактично ответил Страйк. – Что ты имела в виду, когда сказала, что Ниалл был "немного странным" по отношению к масонам после травмы?

– Он все время о них читал и часами молчал. А однажды он пошел на пробежку и добрался аж до гребаного Данкельда.

– Где это?

– В двадцати с лишним милях отсюда. И он застрял на мосту.

– Что ты имеешь в виду, говоря "застрял"?

– Боялся идти по нему. Он был в панике. Он еще и масонский, этот мост. Его построил какой-то старый масон. На нем, кажется, масонский знак или что-то в этом роде, не знаю. Мне пришлось ехать за ним на машине – жалею, что не оставила его там, – с горечью сказала она.

– Известно ли тебе, была ли у Ниалла какая-либо связь с Кэмденом?

– Нет, но, оказывается, я многого не знала.

– Знал ли он вообще про Зал масонов?

– Понятия не имею.

– А как насчет старого серебра?

– Нет. А зачем ему знать о старом серебре?

Страйк сразу вспомнил застекленную витрину, полную сверкающего родезийского серебра в Херфорде, – в самом укрепленном армейском объекте Великобритании, где заборы увенчаны колючей проволокой, камеры следят за периметром, где фотографировать и делать наброски запрещено, а то, что происходит за некоторыми закрытыми дверями, покрыто государственной тайной.

– Что читал Ниалл перед тем, как исчез? – спросил он.

– Не знаю. Старые книги.

– Он взял их с собой, когда уходил?

– Возможно. У него был с собой портфель, когда его засняли у банкомата.

– Да, я это видел, – сказал Страйк. – Металлический корпус. Ты когда-нибудь видела его раньше?

– Нет.

– Мне показалось, что он мог пристегнуть его наручниками.

– Да, полиция тоже это подтверждает.

Теперь они были под кронами деревьев. Страйк был бы гораздо признательнее за передышку от дождя, если бы земля не была такой грязной. Все еще уделяя внимание тому, чтобы не упасть на задницу, он сказал:

– Что ты можешь рассказать мне о том времени, когда ушел Ниалл?

Повисла короткая тишина. Страйк решил, что будет вежливее (да и проще) сделать вид, будто он не заметил, что она заплакала. У него ведь было оправдание: слезы, катившиеся по ее лицу, вполне могли быть дождем. Но почему здесь не могла быть Робин? Почему он снова должен разбираться с плачущими женщинами в одиночку?

– Все думают, я стерва, – хрипло сказала Джейд, – что уехала, когда ему было плохо. Но у нас же тридцатилетие было – у меня с близняшкой. Я три месяца подряд сидела с ним в больнице. Потом мы приехали сюда, в дом его матери, а он почти не разговаривал со мной – все читал про этих гребаных масонов да бегал. Я ему сказала: "Хочу устроить день рождения", а он не захотел идти. Ну, в конце концов, я сказала: "Ладно, тогда пойду одна". Я ведь сто лет не видела свою семью. И вот тогда он ушел – пока я была на выходных в Колчестере.

– Разве он не оставил записки или чего-нибудь еще?

– Да, ну, не настоящую записку, – сказала Джейд сдавленным голосом. – Просто клочок бумаги с какой-то ерундой на нем. На нем даже не было моего имени, но он оставил его у меня на подушке.

– Где сейчас этот листок бумаги?

– Я отдала его тому парню, который приходил ко мне после ухода Ниалла.

– Что за парень?

– Лоуренс или кто-то еще – армия или Министерство обороны – не знаю, я была в таком состоянии в то время – но он, кажется, все знал о Ниалле, сказал, что они пытаются его найти. Больше я его не видела и не слышала.

– Но Лоуренс же показывал тебе удостоверение личности, да?

– Я не помню, – сказала Джейд. – Наверное. Он хотел узнать, куда, по-моему, мог податься Ниалл, и все это было до того, как я узнала про ту блондинку, и я сказала, что, наверное, он где-то бродяжничает или типа того, потому что я знала, что он не трогал наш общий счет. Я места себе не находила, – сказала она, всхлипнув так, что Страйк уже никак не мог сделать вид, будто не услышал.

– Мне жаль, тебе, должно быть, очень тяжело, – сказал он. – Я знаю, это…

Его протез выскользнул из-под него; на мгновение он повис в воздухе, а затем с грохотом рухнул на спину прямо в грязь. Померанский шпиц залаял, будто крик боли Страйка был приглашением к драке.

– Боже мой, – в панике воскликнула Джейд, глядя на металлический стержень, торчащий из-под его штанины. –