Тропа воскрешения - Майкл Коннелли

обстоятельств. Наш офис трижды направлял доктору Арсланян запросы о предоставлении показаний, однако каждый раз получал ответ, что она продолжает изучение материалов и не готова к выступлению. Теперь же, непосредственно перед её запланированными показаниями, мы узнаём о некой «реконструкции», к которой мы не подготовлены и которая, возможно, не будет соответствовать нормам правила семьсот двадцать два.

Я не стал ждать, пока судья вновь обратится ко мне.

— Ваша Честь! — сказал я. — Доктор Арсланян чаще всего действовала в роли эксперта-криминалиста на стороне обвинения, а не защиты. Если следовать аргументам адвоката, то во всех тех случаях, когда она способствовала осуждению обвиняемых, это тоже были лишь «дым и зеркала».

— Хорошо, уважаемые юристы, мы отложим обсуждение терминологии на потом, — заявила Коэльо. — Суд проведет слушание в соответствии со стандартом Дауберта. В рамках этого слушания мы заслушаем показания доктора Арсланян и ознакомимся с представленной демонстрацией. Как уже было отмечено, на данном этапе моя роль заключается в определении фактов, и я буду принимать решение на основании правила семьсот двадцать два, оценивая, насколько представленные материалы помогут суду в понимании доказательств или в установлении спорных фактических обстоятельств. Мистер Холлер, мы используем это утро. Прошу вас представить свидетеля, чтобы мы могли продолжить заседание.

Я на мгновение застыл, осмысливая её решение.

— Мистер Холлер, ваш свидетель здесь? — строго спросила судья.

— Да, Ваша Честь, — ответил я. — Заявитель вызывает доктора Шами Арсланян.

Я сел, ожидая, пока один из приставов выйдет в коридор за Арсланян. Почти сразу Люсинда схватила меня за руку.

— Что происходит? — прошептала она. — Что такое Дауберт?

— Это слушание внутри слушания, — сказал я. — Доктор Арсланян даст показания и покажет свою запись, чтобы судья могла решить, является ли она надёжной и полезной для вынесения решения. Здесь вступает в силу правило семьсот двадцать два: оно требует, чтобы экспертные свидетели подтвердили свою компетентность. Меня это не тревожит, Люсинда. Если бы перед нами были присяжные, я бы переживал, но решение принимает судья — так или иначе она увидит, что подготовила доктор Арсланян.

— Но она ведь может всё это вычеркнуть, если захочет?

— Может. Но помни: колокол нельзя «раззвонить» обратно. Слышали такую поговорку?

— Нет.

— Это значит, что даже если судья исключит всё из доказательств, она всё равно уже будет знать, что нашла доктор Арсланян. Так что просто посмотрим, что из этого выйдет, ладно?

— Ладно. Я доверяю вам, Микки.

Теперь мне предстояло сделать всё, чтобы её доверие не оказалось напрасным.

Глава 30.

Доктор Арсланян вошла в зал суда, неся тонкий компьютерный кейс. Она поставила его на стул для свидетелей, подняла руку и поклялась говорить правду. Я уже сидел за кафедрой и держал рядом экземпляр Федеральных правил доказывания — том, раскрытый на странице с параметрами правила 702, регулирующего допустимость показаний экспертов. Я хотел быть готов к любым возражениям Морриса.

Как только Арсланян села, я начал прямой допрос.

— Доктор Арсланян, давайте начнём с вашего образования, — сказал я. — Не могли бы вы рассказать суду, какие дипломы вы получили и где?

— Разумеется, — ответила Арсланян. — У меня их несколько. Я получила степень магистра по химическому машиностроению в Массачусетском технологическом институте. Затем переехала в Нью‑Йорк и получила докторскую степень по криминологии в Колледже Джона Джея, где сейчас работаю доцентом.

— А как насчёт вашего бакалавриата?

— Их тоже два. Я окончила Гарвард со степенью бакалавра наук в области инженерии, а потом немного постаралась и получила степень бакалавра музыки в Колледже Беркли. Мне нравится петь.

Я улыбнулся. В тот момент мне хотелось, чтобы она давала показания перед присяжными. По опыту я знал, что они сейчас ели бы у неё из рук. Но судья Коэльо, проработавшая в суде почти тридцать лет, казалась гораздо менее впечатлённой. Я решил двигаться дальше.

— А как насчёт почётных степеней? — спросил я. — Есть ли у вас какие‑нибудь?

— Конечно, — ответила Арсланян. — Пока что три. Одна — от Университета Флориды — «Вперёд, аллигаторы!» — и ещё одна, по судебной экспертизе, от его соперника, Университета штата Флорида. Третью, также по судебной экспертизе, я получила в Фордемском университете в Нью‑Йорке.

Я перевернул страницу в блокноте и попросил судью утвердить Арсланян в качестве эксперта‑свидетеля в соответствии с правилом 702. Она так и сделала. К моему удивлению, Моррис не возразил.

— Хорошо, доктор Арсланян, — сказал я. — Для протокола: вы получаете оплату как эксперт‑свидетель по этому делу, верно?

— Да. Я беру фиксированную плату в три тысячи долларов за изучение материалов дела, — ответила она. — Больше, если требуется поездка. И больше, если нужно давать показания в суде о моих выводах.

— Как вы пришли к изучению доказательств по этому делу?

— Ну, вы меня наняли. Всё просто. Для изучения уже известных доказательств по делу.

— Я привлекал вас раньше?

— Да. Это шестой раз за шестнадцать лет, когда вы меня нанимаете.

— Каких этических стандартов вы придерживаетесь при рассмотрении дела?

— Всё просто: я оцениваю доказательства так, как вижу. Я изучаю дело и позволяю фактам вести меня за собой. Если я считаю, что доказательства указывают на виновность вашего клиента, я не буду давать показаний ни о чём, кроме этого.

— Вы сказали, что я нанимал вас шесть раз. Вы давали показания со стороны защиты во всех шести делах?

— Нет. В трёх случаях мой анализ привёл меня к выводу, что доказательства указывают на виновность вашего клиента. Я сообщила вам об этом — и на этом моё участие в делах заканчивалось.

Я перевернул страницу и посмотрел на судью, чтобы убедиться, что она слушает свидетеля. Не раз — по крайней мере в судах штата — я замечал, как судьи отвлекались во время показаний. Многие, получив мантию — по назначению или по выборам, — начинали считать, что обладают и полномочиями, и способностью заниматься несколькими делами одновременно. Они писали заключения или рассматривали ходатайства по другим процессам, параллельно председательствуя на моих. Однажды судья начал храпеть в микрофон прямо во время моего допроса свидетеля. Секретарю пришлось его будить.

Но с судьёй Коэльо всё было иначе. Она откинулась в кресле, развернулась и смотрела прямо на дававшую показания Арсланян. Я продолжил.

— И всё‑таки вы здесь, доктор Арсланян, —