Валериан Куйбышев. «Буду отстаивать свою программу» - Андрей Иванович Колганов
Ряд других выступлений вообще строился на отрицании или замалчивании очевидных фактов голода, а снижение хлебозаготовок объяснялось исключительно кулацким саботажем. Таковы были выступления И.В. Сталина, С.В. Косиора, Б.П. Шеболдаева и Ф.И. Голощекина[699].
Резолюция пленума по итогам пятилетки, составленная при участии Куйбышева, в полной мере следовала этой тональности. В ней не только замалчивался факт снижения реальных доходов населения в годы первой пятилетки, но содержалась прямая ложь на этот счет: утверждения о росте жизненного уровня и улучшении материального положения трудящихся[700]. В резолюции замалчивалась проблема голода, ставшего к началу 1933 года несомненным фактом, хорошо известным партийному руководству хотя бы по сводкам ОГПУ. Напротив, говорилось о подъеме сельского хозяйства[701] (правда, произнесенные в 1930 году слова Сталина о том, что мы уже в основном разрешили зерновую проблему, привести не решились).
Куйбышев тем временем продолжал работу над планом второй пятилетки, но сроки его готовности сдвигались. Теперь его надо было представить на утверждение Политбюро уже не в январе, а в апреле 1933 года[702]. Что же касается итогов первой пятилетки, то партийное руководство показало явную боязнь неудобных цифр, характеризующих реальные проблемы экономики СССР. На заседании Политбюро 1 февраля 1933 года по докладу Куйбышева было принято решение: «Воспретить всем ведомствам, республикам и областям до опубликования официального издания Госплана СССР об итогах выполнения первой пятилетки издание каких-либо других итоговых работ как сводных, так и отраслевых и районных с тем, что и после официального издания итогов пятилетки все работы по итогам могут издаваться лишь с разрешения Госплана»[703].
При всех попытках партийной верхушки замазывать недостатки и рисовать приукрашенную картину положения в экономике, действительная ситуация была руководителям хорошо известна и требовала действий. Допустить еще один неурожайный год и еще более усугубить и без того катастрофический голод было невозможно, хотя бы из чувства самосохранения. Поэтому Политбюро строго контролирует ход весеннего сева 1933 года и принимает меры, чтобы не допустить его срыва, как это произошло в 1931 и в еще большей мере в 1932 году. В связи с этим Куйбышев получает чрезвычайные полномочия:
«В связи с неблагополучным положением с доставкой горючего для сельскохозяйственных работ, уполномочить т. Куйбышева повседневно следить за ходом отгрузки и доставки горючего на места и принимать все оперативные меры. Решения т. Куйбышева считать безапелляционными и обязательными для всех ведомств, учреждений и организаций»[704].
Проблема голода между тем становится все острее, и Политбюро начинает принимать экстренные меры. Ранее уже было решено несколько сократить объемы экспорта зерна. Теперь же решение более радикальное – прекратить экспорт вовсе:
«Решение – особая папка.
1. Утвердить апрельский и квартальный экспортно-импортный и валютный планы, план сдачи на Торгсин и проект постановления, представленные валютной комиссией (см. приложение № 1‐ОП), со следующими поправками:
а) прекратить экспорт зерновых культур урожая 1932 г., начиная с 1.IV. с. г.»[705].
Куйбышев в это время, разрываясь сразу между несколькими обязанностями, особенно сложными ввиду проблем с состоянием сельского хозяйства и снабжения населения, затягивает решение вопросов подготовки второго пятилетнего плана, не успевая представить его в апреле. Поэтому Политбюро принимает решение: «Ввиду необходимости сосредоточения работы т. Куйбышева на плановой работе, освободить его от обязанностей председателя Комитета по заготовкам сельскохозяйственных продуктов при СНК СССР и от обязанностей председателя Комитета по Топливу при СТО»[706].
В.В. Куйбышев и Н.А. Булганин в
Парке культуры и отдыха им. Горького на массовке, посвященной 10-летию Конституции СССР
Москва, январь 1934
[РГАКФФД. А-2263]
Выступление В.В. Куйбышева на вечере, посвященном 10-летию гражданского воздушного флота
Москва, февраль 1933
[РГАКФФД. А-2893]
Валериан Владимирович Куйбышев
1930-е
[РГАКФФД. 4-10366]
Тем временем проблема голода в целом ряде регионов СССР становится все острее. К весне у сельского населения подходят к концу и без того скудные запасы продовольствия. Понятно, что в таких условиях о значительной сдаче хлеба для уплаты сельхозналога говорить не приходится. Учитывая эту реальность, Куйбышев и нарком финансов СССР Г.Ф. Гринько выходят на Политбюро с предложением снизить суммы сельхозналога для единоличников на 1932 год, в особенности для Украины и Северного Кавказа[707].
Но налоги – налогами, а людям надо что-то есть. Смертность от голода на селе является очевидным фактом, да и в городах снабжение ведется по голодным нормам, которые фактически не обеспечиваются. В этой обстановке 19 мая Политбюро решает поручить Куйбышеву как главе Комитета резервов выделить из резервных фондов зерно и муку для снабжения населения:
Валериан Владимирович Куйбышев
1930-е
[РГАКФФД. 4-10368]
«Решение – особая папка.
Разрешить Комитету Резервов (т. Куйбышеву) производить разбронирование по представлению Комитета по заготовкам сельхозпродуктов при СНК СССР, из фондов Комитета Резервов до 15 млн. пудов зерна и муки на нужды текущего снабжения»[708].
Весенний сев и приближающаяся уборочная со всей остротой поставили вопрос состояния рабочего скота. Бескормица ставила под угрозу сев и урожай текущего года. Поэтому 7
