Лазарь Каганович. Узник страха - Валерий Викторович Выжутович

Между тем документы говорят о другом.

«Конечно, приезд председателя ВЦИК был связан с хозяйственными и экономическими вопросами, но главный смысл его состоял, вероятнее всего, в преодолении местнических тенденций, которые продолжали развиваться в Нижнем, – излагает свою версию О.И. Тихомиров. – Дело в том, что 26 сентября 1918 г. во главе исполкома встал комиссар по просвещению А.И. Таганов. Он был прислан из Москвы, но знал местных старых партийных работников с дореволюционным стажем довольно хорошо, поскольку сам был в Нижнем Новгороде с 1910 по 1916 г. Однако в литературе есть глухое упоминание о том, что он принадлежал к так называемой „мирной оппозиции“, выступающей против форм проведения политики центра на местах. Вероятнее всего, эта позиция резко проявилась уже в октябре – ноябре 1918 г. Более того, сам факт замалчивания этого конфликта Кагановичем может свидетельствовать о том, что он сам в той или иной степени поддерживал местнические тенденции. Во всяком случае, его переписка с Тагановым по ряду вопросов свидетельствует о том, что Каганович признавал главенство губисполкома по ряду вопросов. Всё это не совсем согласуется с известными утверждениями, что Каганович… жестко проводил политику центра».

Для обсуждения важнейших экономических и политических проблем 26 декабря 1918 года было созвано совместное заседание губкома и губисполкома. В речи Кагановича слышны отзвуки его увертливой – и вашим, и нашим – позиции:

«Мы не расходимся в принципе, с выдвигаемыми положениями о централизации ЦК, мы недовольны только некоторыми формами этой централизации, которые, по нашему мнению, неправильны. Губком и губисполком всегда стоят на той точке зрения, что Советские отделы должны строго проводить распоряжения центра, и у нас в Нижнем не было ни одного случая, когда бы наши отделы не выполнили распоряжение центра».

Речь Свердлова в Нижнем сохранилась в архивах, и, судя по стенограмме, была направлена именно против местничества:

«За последнее время, да и раньше, в наших рядах наблюдается местническое строительство новой жизни. Все активные товарищи на местах рассматривают все вопросы, всю работу государственного строительства с точки зрения местной колокольни. Все, что исходит из центра, идет по их мнению вразрез с их строительством. Они начинают рассуждать о выгодности и невыгодности тех или иных мер, идущих из центра. Когда касаются вопроса о перегруппировке активных работников во всероссийском масштабе, то организации на местах считают своей обязанностью не только тормозить эту работу центру, но даже не исполнять распоряжений центральных партийных органов. Это явление безусловно ненормальное. Местные организации должны уяснить себе, что распоряжением ответственных работников в общероссийском масштабе ведает ЦК. Цека может отозвать любого работника и послать туда, куда он считает более необходимым. Поэтому необходимо наметить линию своих работ таким образом, чтобы все распоряжения центра выполнялись безусловно».

Отчеты заседания не были напечатаны в местных газетах. При том что «Нижегородская коммуна», выходившая ежедневно, беспрекословно публиковала любые лозунги и циркуляры Кагановича, его доклады на заседаниях губкома партии, а «Вестник Нижегородского губернского исполнительного комитета» печатал его выступления на съездах губернских Советов и подписанные им постановления. Почему же в этот раз ни слова? Выскажем предположение, что Каганович поостерегся привлекать общественное внимание к – неважно, подлинным или мнимым – разногласиям между верховным и губернским начальством. Сам он предусмотрительно работал «на два фронта».

Большевистская пресса исправно служила губкому. Но однажды произошел инцидент.

«В Нижнем Новгороде напечатали несколько циркуляров, – вспоминал Каганович в беседе с Феликсом Чуевым. – В одном было: „Не накладывать на середняка чрезвычайный налог…“, а типограф слово „не“ пропустил. Мы не проверили, а Ленину кто-то дал почитать. Он в своем докладе нам дал! Я знаю, говорит, товарищей нижегородцев, они очень хорошие работники, не хочу их заподозрить, что они это сознательно сделали, но вот напечатано так. И процитировал без „не“. Я тут же: „Товарищ Ленин, пропустили…“ Он говорит: „Номер „Правды“ уже ушел в типографию, исправить я не могу, но позову сейчас председателя редакционной комиссии Владимирского, чтоб он проверил ваш оригинал, и тогда мы как-то найдем выход из положения“. И в протоколах Восьмого съезда партии, там, где Ленин это говорит, внизу сноска: оказалось так-то и так-то. Мало того, он поручил секретарю ЦК Стасовой написать в губком официальное письмо, что ЦК все проверил, и мы полностью реабилитированы. Вот такой Ленин был».

Летом 1918 года Каганович стал членом ВРК – Военно-революционного комитета, созданного после череды мятежей в волжских городах. Нижегородский ВРК – чрезвычайный орган с неограниченными полномочиями – заработал по требованию Ленина после взятия Казани генералом Каппелем. Через день после этого, 9 августа, Ленин посылает телеграмму (она станет потом знаменитой и тысячекратно цитируемой) председателю нижегородского губисполкома Георгию Федорову: «В Нижнем явно готовится белогвардейское восстание, надо напрячь все силы, составить „тройку“ диктаторов, навести тотчас массовый террор…»

Диктаторы собрались на следующий день. В состав Военно-революционного комитета вошли Г. Федоров, Я. Воробьев, С. Акимов, Б. Краевский, И. Коган, И. Шелехес. Номинальным председателем ВРК стал Федоров, но реальное главенство принадлежало Кагановичу. По его инициативе 12 августа в губернии вводится военное положение. Он лично, рассказывает нижегородский историк-краевед Сергей Степанов, участвует в аресте офицеров царской армии, В дальнейшем составляет план работы ВРК, занимается учетом всего имеющегося оружия, выступает с докладом, в котором подвергает острой критике деятельность Нижегородского губисполкома и вскоре сам занимает этот пост. После покушения на Ленина и убийства Урицкого настаивает на том, чтобы «беспощадно расстреливать всех, кто явно или тайно поддерживает контрреволюцию».

ИЗ ПРОТОКОЛА ЗАСЕДАНИЯ НИЖЕГОРОДСКОГО ВРК от 31 августа 1918 г.

Присутствовали: Г. Федоров, С. Акимов, Я. Воробьев, И. Коган, И. Шелехес. Председатель – Федоров, секретарь – Шелехес. Слушали: 1. т. Федоров огласил полученное известие о покушении на т. Ленина и убийстве т. Урицкого. Видя в этих двух актах открытый поход против вождей пролетариата, т. Федоров предлагает на этот поход ответить массовым террором против буржуазии и ее приспешников. Предписать комиссии по борьбе беспощадно расстреливать всех, кто явно или тайно поддерживает контрреволюцию.

Следующей же ночью большую группу заложников – по одним данным 17, по другим 41 – привезли на пароходе на Мочальный остров, у левого берега Волги.

«После расстрела тела то ли погребли в братской могиле, то ли сбросили в Волгу, – рисует подробности нижегородский краевед Станислав Смирнов. – Все делалось в большой спешке. Без малейшего промедления. Уже наутро свежий номер большевистского рупора газеты „Рабоче-крестьянский нижегородский листок“ опубликовал поименный список жертв