Пролог. Документальная повесть - Сергей Яковлевич Гродзенский

Мои абитуриентские страсти пришлись на 1961 год, когда на полную мощь действовал принятый в 1958 году закон «Об укреплении связи школы с жизнью и о дальнейшем развитии системы народного образования в СССР», положивший начало реформе школы, продолжавшейся до середины 1960-х годов. «Реформирование» касалось порядка поступления в вузы. Явное преимущество при этом имели проработавшие на производстве не менее двух лет или отслужившие срочную службу в армии. Если льготникам достаточно было получить положительные оценки на экзаменах, то вчерашним школьникам по каждому предмету необходимы высшие баллы.

При поступлении в Рязанский радиотехнический институт было пять экзаменов: математика (письменно и устно), физика, иностранный язык, литература (сочинение). Для зачисления по профилирующим дисциплинам (математика, физика) нужно было набирать 14 баллов из 15. Хватало 13 баллов («полупроходной балл»), при условии, что по непрофилирующим предметам: литературе и иностранному языку – получено не менее 9 баллов.

Я окончил школу с серебряной медалью, но это в ту пору не давало преимуществ при поступлении, потому что считалось, что медаль – это награда за успехи в школе, а не путевка в вуз. По точным наукам я был подготовлен очень неплохо и чувствовал себя уверенно, но отец переживал, как я справлюсь с сочинением – ведь всегда можно сказать, что «тема раскрыта не полностью» и тому подобное. В итоге он подготовил приводимую «Методическую памятку», которой затем пользовались и другие знакомые. Ну а мне, когда объявили темы, пришлось выбрать свободную: «В жизни всегда есть место подвигу». Методическую памятку я использовал на все сто – взял эпиграфом слова А. С. Пушкина «Пока свободою горим…», привел все предусмотренные в «памятке» цитаты. Получил «отлично».

Методическая памятка пишущему экзаменационное сочинение по литературе

1. Запиши все темы сочинений на отдельном листе бумаги. Обычно их пишут на доске и быстро стирают, а у тебя могут возникнуть колебания в выборе темы.

2. Не жалей времени на составление сложного плана. Хороший план – это полдела. Составляя план, ты всесторонне обдумываешь тему.

3. Подумай об эпиграфах и цитатах, которые ты приведешь. И в тех, и в других не наделай ошибок. Если сомневаешься в текстуальной точности или правильности написания, откажись от цитирования. Нужно иметь при себе, а лучше хорошо запомнить несколько десятков крылатых фраз, стихов, афоризмов, могущих пригодиться в сочинении. Примеры:

Пока свободою горим,

Пока сердца для чести живы,

Мой друг, отчизне посвятим

Души прекрасные порывы.

(А. С. Пушкин)

Человек – это звучит гордо.

(М. Горький)

И жизнь хороша и жить хорошо.

(В. Маяковский)

Учиться, учиться и учиться.

(В. И. Ленин)

Безумству храбрых поем мы песню.

(М. Горький)

Коммунизм… утверждает на земле Мир, Труд, Свободу, Равенство, Братство и Счастье всех народов.

(Программа КПСС)

Пролетарии всех стран, соединяйтесь!

(К. Маркс)

4. Избегай переносов, т. к. можно допустить ошибку. Лучше не дописывать строку.

5. Не забывай о красных строках (абзацах). Лишний абзац не повредит. Абзацы подчеркивают логичность сочинения, делают его удобочитаемым, внешне более эстетичным. И даже это располагает экзаменатора в твою пользу.

6. Оставляй поля!

7. Фраза должна быть короткой, четкой и абсолютно ясной.

8. Слово, в написании которого сомневаешься, немедленно замени другим, а то и двумя словами, но не вызывающими сомнения.

9. Если не уверен в пунктуации, то перестрой фразу так, чтобы запятые, двоеточия, тире и прочие знаки были расставлены правильно.

10. Не гонись за количеством. Не пиши более пяти тетрадочных листков (десять страниц). Избегай «воды». Чем больше напишешь, тем больше наделаешь ошибок. За хорошее, весьма обстоятельное, но длинное сочинение можно получить двойку. «Правилу следуй упорно, чтоб словам было тесно, а мыслям просторно» (Некрасов).

11. Написав сочинение, перечитай его дважды: сперва, чтобы исправить все погрешности стиля и грамматики, а потом прочти по складам, чтобы не было ошибок из-за рассеянности (пропущены буквы или, наоборот, натыканы лишние и проч.).

«Дневники» – воспоминания Я. Д. Гродзенского о периоде конца 1934 и начала 1935 годов, когда он оказался безработным и ожидал ареста. «Дневники» сочинялись с 25 мая 1963 года по 28 февраля 1964 года и велись от имени некоего Василия Мефодьевича. Яков Гродзенский дал вымышленному автору дневников имя лучшего друга по Воркутлагу. Всего четыре ученические тетради. Если в первой тетради почерк четкий, уверенный, то в последующих – нервный. Видимо, автор заново переживал события 30-летней (тогда, в 1963-м) давности. В одной из записных книжек отца есть фраза: «Автобиография кировца? Нет, исповедь советского человека».

Исповедь «кировца»

20 декабря 1934 года

Мне стыдно. Я не мальчик, не юнец, не сентиментальная девица, не кисейная барышня, не копающийся в себе интеллигентик. Мне 28 лет. Разумеется, я – мужчина, марксист-ленинец, материалист-диалектик. Несколько лет преподаю (и, как мне говорят, очень неплохо) политэкономию и диамат.

Одним словом, я, думается мне, трезвый и опытный в жизни человек. И, конечно же, совестно мне заводить личный дневник. Я испытываю чувство неловкости даже перед самим собой. Но как быть?

В последние дни нежданно-негаданно обрушились события, о которых нельзя не думать. Не буду же я разглагольствовать о них или шептаться с друзьями по углам.

Утром 2 декабря, как всегда, я пришел в техникум раньше обычного. Для меня начинался хороший день – утренние часы, легкая и интересная тема, значит, все пойдет гладко, считал я. У ребят не будут сонные и усталые лица, посыпятся вопросы и завяжется спор. В каждой группе есть несколько спорщиков, норовящих ниспровергнуть все философские основы. Но спорщики мне не мешают, они вроде дрожжей вызывают брожение, а я как пекарь формую из теста то, что нужно.

Спорщики быстро успокаиваются. У них – пыл и задор. У меня – твердое знание марксизма и непоколебимая уверенность в его гранитной прочности и неопровержимости.

Звонок на урок, и я с удовольствием направляюсь в свою аудиторию.

– Василий Мефодьевич, Василий Мефодьевич, – несколько раз окликнул меня наш завуч. – Слыхал? Читал? Вчера в Ленинграде убили Кирова.

Тревожные слова оглушили меня, словно лишенные смысла, подобно пустым звуком, не доходили до сознания. Прошло несколько трудных мгновений. Кровь отхлынула от сердца и прорвалась к лицу. Стало жарко. Я ощутил испарину на лице.

Мне не доводилось лично видеть или слышать Кирова. Завуч смотрел на меня