Коллаборационисты. Три истории о предательстве и выживании во время Второй мировой войны - Иэн Бурума

Мифология, о которой я говорю, существует в культурах всего мира. Например, вера в то, что Элвис Пресли не умер и его, как НЛО, видели то в Каламазу, штат Мичиган, то в Карлсбаде, штат Калифорния. В Японии лучшая иллюстрация подобных фантазий – это история о герое XII века Минамото-но Ёсицунэ, непревзойденном фехтовальщике, который помог выиграть эпическую войну против враждебного клана. В конце концов легендарного воина одолел его честолюбивый сводный брат Ёримото, и герой вынужден был покончить с собой, вспоров себе по самурайскому обычаю живот. Его отрубленную голову, законсервированную в спирте, демонстрировали при дворе брата. Однако, как и Элвис, Ёсицунэ продолжал жить в умах веривших в него людей. Они были убеждены, что он отплыл в Маньчжурию и потом вернулся в образе Чингисхана.

Историю Чингисхана написали спустя много веков после смерти Ёсицунэ. О необыкновенном спасении Ёсико Кавасимы заговорили вскоре после ее казни. По одной версии, безработная семья по фамилии Лю предложила, чтобы одну из их дочерей казнили вместо Ёсико. По-видимому, женщины были похожи. За эту жертву семья Лю потребовала десять золотых слитков. Получив лишь четыре, старший брат подал жалобу. Адреса он не оставил, поэтому никаких дальнейших разбирательств не последовало. К тому времени Ёсико якобы добралась до Маньчжурии под покровительством китайского генерала-коммуниста, и с тех пор больше о ней ничего не слышали.

Ее японский биограф Фуюко Камисака приводит другую версию со слов старшего брата Ёсико Сяньли. Согласно ей, один региональный командир китайских националистов, женатый на маньчжурской аристократке, вызвался спасти жизнь Ёсико. За подмену тела он потребовал сто золотых слитков. Поскольку советское правительство рассчитывало использовать Ёсико как информантку (предположительно по японским вопросам), два советских самолета готовы были перевезти ее к границе Монголии и России. Кто именно должен был выплатить все это золото, из этих рассказов не вполне понятно: русские? Китайский генерал-коммунист? Как генерал связан с СССР?

Как бы то ни было, вскоре после ее казни в китайской и японской прессе появлялись рассказы, будто «восточная Мата Хари» жива и здорова. Приемный отец Ёсико Нанива Кавасима, к тому времени совершенно глухой старик, тоже считал, что в смерти его дочери было что-то подозрительное. В письме одному другу он обращал внимание, что на фотографии ее трупа, опубликованной в китайских газетах, изображена длинноволосая женщина, а Ёсико всегда носила короткую стрижку. Кроме того, по словам японского буддистского священника, который забирал ее тело, поскольку родственники Ёсико не приехали (они опасались, что на них ляжет тень ее преступлений), прошедшая насквозь пуля настолько изуродовала ее лицо, что ее было трудно опознать.

Священник тем не менее был убежден, что доставил в Японию тело Ёсико, потому что у нее в кармане он обнаружил стихи, написанные ее рукой. Оригинал записки хранится в Национальных архивах США. Не слишком удачный английский перевод был сделан сотрудником американской оккупационной администрации в Японии. Вот его текст:

У меня есть дом, но мне туда не вернуться.

У меня есть горе, но поделиться им я не могу.

У меня есть закон, но защитить меня он не может.

Я невиновна, но обратиться мне не к кому.

Это очень похоже на настоящую Ёсико.

В 2003 году одна китайская участница викторины на японском телевидении заявила, будто она дочь Ёсико. Она говорила, что ее мать вышла замуж за японца. Другая китаянка появилась в 2008 году. По ее словам, Ёсико укрывалась в здании бывшей японской полицейской академии в Синьцзине, ныне Чанчунь. Затем она тихо жила в маленькой деревеньке, раз за разом заводя пластинку с записью одного из шлягеров Ри Коран, «Ноктюрн Сучжоу».

Так что, даже если Ёсико и умерла в 1948 году, ее легенда продолжала жить. Она до сих пор сохранилась в поп-культуре. Беглого взгляда в японскую Википедию достаточно, чтобы увидеть, что она стала героиней тринадцати документальных книг, четырех романов, одиннадцати пьес, восьми кинофильмов, пяти телевизионных постановок, четырех манга, одного мюзикла и одной видеоигры. Совсем недавно, в 2009 году, в японском телешоу «Красавица в мужском костюме: Ёсико Кавасима до сих пор жива!» (Danso no reijin: Kawashima Yoshiko wa ikiteita!) была экранизирована версия о подмене тел. Первый послевоенный фильм о Ёсико, «Шанхай в огне», сняли в 1954 году. Он стал экранизацией одноименной книги Сёфу Мурамацу, которая появилась годом ранее. Мурамацу, автор художественной версии приключений Ёсико в 1933 году, был, очевидно, уверен, что эта история себя еще не исчерпала.

Этот фильм – вымысел на основе вымысла, с глубокой ноткой нуарной меланхолии, возможно, неизбежной в 1950-х годах, когда японскую войну трудно было представить с героическим пафосом. События происходят в Шанхае, где «азиатская Мата Хари», стремясь возродить империю Цин, вступает в любовные связи с японскими офицерами, чтобы добиться своей цели. После многочисленных приключений, в том числе с участием китайского любовника в антияпонском Сопротивлении и корейского террориста, она понимает, что все это время японская армия ее использовала, и, разочарованная, возвращается в Монголию. Из этого морального мрака никто не выходит незапятнанным.

Второй фильм появился через три года. «Тучи войны: королева Азии» больше напоминает классическую приключенческую эпопею, китчевого предшественника «Лоуренса Аравийского». В отличие от мрачной фантазии о распущенном Шанхае, это рассказ о героизме и браваде, еще более фантастическая версия военного мифа о Ёсико. Несмотря на любовь к японскому офицеру, Ёсико выходит замуж за монгольского принца (что, разумеется, произошло и в действительности). Свадебную церемонию прерывает шайка бандитов (чего, разумеется, в действительности не происходило). Принца убивают, а Ёсико отстригает волосы и берет командование в свои руки как королева Монголии, которая великолепно смотрится верхом в генеральском мундире.

Политика в фильме напрочь лишена смысла. Сюжет трещит по швам. История не имеет почти никакого отношения к действительности. Чего там нет, в отличие от предыдущего фильма, так это намека на антивоенный посыл. Ёсико уже не печальная жертва истории, а героическая фигура, какой она была в японской пропаганде военного времени. Возможно, смена настроения отражала постепенные перемены в японском обществе, в том числе во взгляде на недавнее прошлое. Начало 1950-х годов было временем серьезной национальной интроспекции – зачастую в левых кругах. В популярной культуре это не прижилось.