Коллаборационисты. Три истории о предательстве и выживании во время Второй мировой войны - Иэн Бурума

Доброжелательность тем не менее не означает, что сам Керстен был нацистом. Скорее всего, твердых политических взглядов у него никогда не было, если не считать ненависти к коммунизму. Он всегда оставался придворным, слугой, человеком, решавшим проблемы сильных мира сего. Как гангстеры и лакеи, придворные всегда придерживаются консервативных позиций. Живя в неспокойные времена, Керстен тесно общался с людьми, многие из которых были по меньшей мере скомпрометированы. Если оценивать его поведение с самой положительной точки зрения, он был верным другом, который оставался преданным даже дурным людям, особенно если те могли ему пригодиться. Однако, возможно, его поведение объяснялось и иначе. Керстен любил повторять, что принимает всех пациентов без разбора – и бедных, и богатых. Но это не совсем так. Элите он все же отдавал предпочтение, но в эту категорию входило много разных людей.

Есть одна история о его пациентке в Париже. Как и многое остальное в жизни Керстена, она может быть апокрифом, но не теряет от этого своего шарма. Пациенткой была дочь богатого еврейского банкира, который жил в XVI округе. Как и многие, кто искал помощи Керстена, она страдала от невыносимых болей в желудке. После небольшого обследования Керстен обнаружил источник ее недуга, и его целебные руки вскоре сделали свое волшебное дело. Юная дама впервые за несколько лет испытала облегчение. В знак глубокой благодарности она распорядилась сделать в доме семьи небольшой алтарь и поставить туда отлитые в золоте «чудотворные руки» Керстена.

Возможно, семья этой молодой пациентки была в числе тех, кто просил генерала Шарля де Голля, в то время президента Франции, наградить Керстена орденом Почетного легиона за его роль в спасении французских узников от лагерей Гиммлера. В апреле 1960 года Керстен ехал по сельской местности Германии, приближаясь к Рурскому региону. Кто-то рассказывает, будто он направлялся в Париж за наградой. Другие – что он просто находился в Германии с визитом. Керстен с женой остановились перекусить, когда его настиг сердечный приступ. В свидетельстве о смерти на голландском языке говорится, что на самом деле он умер в Дюссельдорфе. На ряде сайтов утверждается, будто, когда это произошло, он был вовсе не в Германии, а в Стокгольме. Только один факт о Керстене ни у кого не вызывает сомнений: умер он 16 апреля в возрасте шестидесяти одного года.

3. Амстердам

Сказать, что карьера Фридриха Вайнреба после освобождения из тюрьмы в 1948 году шла с «переменным успехом», – это не сказать ничего. Несколько лет он проработал экономическим консультантом, но вскоре на него снова обрушились неприятности. Его обвинили в фальсификации отчетности и мошенничестве в отношении одного юриста-еврея, судебный процесс не завершился обвинительным приговором только из-за нехватки доказательств. Но Вайнреб и его верные сторонники считали, что на некоторое время ему стоит уехать из Нидерландов. (Вайнреб объяснял в мемуарах, посмертно опубликованных на немецком языке, что пал жертвой антисемитизма «глупых голландцев»[210].) С 1952 по 1955 год он преподавал экономику в одном индонезийском университете. Он сравнивал переезд из страны, которую теперь так люто ненавидел, с бегством евреев из земли фараонов.

Берт Нейнхёйс (Bert Nienhuis)

Со своими студентами в Джакарте Вайнреб, похоже, хорошо ладил, позже он утверждал, что наставлял индонезийцев в духовных вопросах. 6 июня 1953 года он писал в дневнике: «Эти люди верят так искренне, что я ощущал свою целительную силу, как только входил в аудиторию»[211]. Это было продолжением его самостоятельной деятельности в Голландии, где он выступал в роли своеобразного гуру для людей со связями. Часто это были богатые дамы, которые обращались к нему за религиозным напутствием, основанным на его эзотерическом толковании Танаха. Вайнреб нашел ключ к подлинному смыслу священных слов через тайный числовой код, связанный с каббалой.

Он считал также, что индонезийцы относятся к нему как к своему, такой же жертве голландского высокомерия и глупости. «Самые радикальные националисты говорили со мной, словно я их отец; а мне было всего немного за сорок»[212], – утверждал он.

Причина, по которой карьера Вайнреба резко прервалась всего три года спустя, оставалась загадкой до 1990-х, пока его биограф Регина Грютер не прочла его досье в министерстве иностранных дел Голландии. Вайнреб пустился в очередную фантастическую авантюру, превратив ее в своего рода вымогательство. Как и у его фантазий военного времени, у этой было достаточно оснований в действительности, чтобы она казалась правдоподобной. Бывшая голландская колония обрела независимость лишь в 1949 году, и отношения с ее бывшими хозяевами оставались напряженными. После долгой кровопролитной войны за независимость эмоции были накалены. Чтобы руководить голландским бизнесом в Джакарте, требовалась чрезвычайная деликатность. Воспользовавшись обстановкой, Вайнреб выдумал легенду, будто индонезийские власти заставляют его доносить на голландские компании. В обмен, говорил он, индонезийцы предлагают ему гражданство. Они оказывают такое давление, что он якобы уже не выдерживает. Чтобы избежать неприятностей и защитить голландский бизнес, министерство иностранных дел согласилось вызволить Вайнреба из Индонезии и обеспечить возвращение домой с щедрым финансовым вознаграждением. Вайнреб обходился властям в значительную сумму до 1958 года, пока не получил новое назначение – на сей раз преподавателем в Турции.

Однако спустя всего несколько лет тучи сгустились над ним и в Анкаре: разъяренный турок обвинил Вайнреба в растлении его дочери. Готовя турецких студентов к поездке в Голландию, Вайнреб решил, что некоторым девушкам требуется полный медицинский осмотр, которым он займется собственноручно. Девушкам пришлось раздеваться и терпеть болезненные уколы в бедро. Чтобы избежать еще большего скандала, Вайнреб был вынужден срочно покинуть Турцию, а министерство иностранных дел наконец прервало с ним все отношения.

В этот момент эксцентричный Вайнреб мог кануть в Лету для широкой общественности, если бы не решительный пересмотр военного прошлого Нидерландов. Вайнреб оказался в центре шумного дела, чему был бы рад, разрешись оно благополучнее для него самого. За это он нес некоторую ответственность сам. Оставаясь духовным наставником знатных богатых дам и господ – преимущественно неевреев, в 1963 году Вайнреб опубликовал свою самую знаменитую книгу. В «Корнях Библии» (De bijbel als schepping) он излагал теории тайных кодов Писания. В начале 1970-х я бегло ознакомился с его трудом, когда студентом снимал жилье с близким другом, который каждое воскресенье внимал мудрости Вайнреба вместе со своей