Коллаборационисты. Три истории о предательстве и выживании во время Второй мировой войны - Иэн Бурума

даже его выдвижение на Нобелевскую премию. Однако до этого была как минимум одна попытка удостовериться в его правдивости. В 1949 году была сформирована комиссия, чтобы установить истинность бесконечных заявлений Керстена о том, что он спас голландцев от депортации, их страну от уничтожения, а их сокровища – от мародерства. Комиссию возглавил историк-экономист Н. В. Постхюмюс. В ней состояли еще два дипломата и один историк. Основным источником их информации, судя во всему, был барон ван Нагелл. Постхюмюс счел заявления Керстена по сути своей истинными. Возможно, Керстен был не единственным, кто помешал Гиммлеру депортировать голландцев в Польшу, но по крайней мере его влияние сочли весомым фактором. Поскольку документы Керстена были в высшей степени подробны, участники комиссии заключили, что «трудно заподозрить, что они выдумка, если только не посчитав Керстена исключительным выдумщиком, что комиссия делать отказывается»[199].

Нидерландский институт исследований войны, холокоста и геноцида (NIOD)

Звучали предположения, что Постхюмюс был отнюдь не объективен в своем расследовании, так как его что-то связывало с Керстеном. Возможно, он даже одолжил у него деньги или ему посчастливилось получить сеанс его успокоительного массажа. Тем не менее голландские власти приняли результаты изысканий комиссии, и принц Бернард вновь с радостью удостоил Керстена одной из величайших похвал для голландцев, заявив, что «трудно выразить в словах, сколько всего вы сделали ради голландского народа». Вскоре после этого Керстен купил дом в Схевенингене, недалеко от места, где ему так счастливо жилось до войны, в нескольких шагах от виллы Виндекинд, где пытали евреев, а Вайнреб пытался перехитрить СД. Жена Керстена до сих пор была в Стокгольме, а сыновей они отправили в школу-интернат в Германии – довольно эксцентричное решение. Керстен верил в добротное немецкое образование даже среди руин проигравшей войну страны.

Еще одной неожиданной удачей для Керстена стала гибель в 1948 году его противника, Бернадота. В мае того года графа назначили посредником в мирных переговорах между евреями и палестинцами в недавно основанном государстве Израиль. Некоторые его предложения не пришлись по нраву ряду израильтян, которые считали его арабским засланцем. 17 сентября, когда его кортеж проезжал по центру Иерусалима, Бернадота застрелили участники радикальной группировки «Лехи», более известной как банда Штерна, которую возглавлял будущий премьер-министр Израиля Ицхак Шамир.

Это обеспечило Керстену преимущество в споре за версии недавней истории. Голландцы, а также Всемирный еврейский конгресс уже были на его стороне. Зато шведы до сих пор отказывались предоставить ему гражданство, подозрения в том, что он сочувствовал нацистам, никуда не исчезли, особенно в левых кругах Швеции. Керстен доверил свои невзгоды весьма необычной наперснице, голландской христианской целительнице, лечившей «наложением рук», по имени Грет Хофманс. Эта женщина была убеждена, что, помимо прочих голосов из высших сфер, через нее говорит Иисус.

У Хофманс с Керстеном было что-то общее. Оба находили клиентов среди зажиточных и влиятельных людей. Оба заявляли, что физические и психологические проблемы влиятельных людей связаны со стрессом и огромной ответственностью, а они, массажист и целительница, обладают редким даром и могут помочь им. Как и основательница теософии XIX века мадам Блаватская, Хофманс вступала в связь с духами умерших. Ее приглашали в королевский дворец в 1948 году, когда у одной из принцесс была серьезная проблема с глазом. Королева Юлиана, взошедшая на трон после отречения от престола ее матери Вильгельмины, увлекалась всякой духовной чушью. В данном случае даже чересчур. Влияние Хофманс на королеву вызывало такую тревогу, что едва не разрушило ее брак с принцем Бернардом и, возможно, саму монархию. Хофманс очень сочувствовала Керстену. Помогали ли ему ее советы, неизвестно. В одном письме ему она писала, что некоторые люди никогда не забудут «зверства»[200] недавнего прошлого. Разумеется, такие люди будут мешать его «реабилитации». Но он должен не обращать на это внимание и «ориентироваться лишь на Иисуса Христа, спасителя человечества».

В 1953 году дело Керстена укрепило еще одно удачное обстоятельство: откуда ни возьмись появилось сенсационное письмо, по-видимому, написанное графом Бернадотом Гиммлеру 10 марта 1945 года. Содержание его подрывало репутацию графа и весьма льстило Керстену. Рассказывая об узниках, которых должны были освободить, Бернадот настаивал, что «евреи так же нежелательны в Швеции, как и в Германии»[201]. Керстен, писал он, рассказал ему, что Гиммлер согласился отпустить 5 тысяч евреев в Швецию. Это крайне досадно, потому что граф «не желал перевозить в Швецию евреев». Керстен, продолжал он, не был «уполномочен вести переговоры об освобождении евреев. Он сделал это по собственной инициативе». Более того, писал Бернадот в одном из самых компрометирующих предложений, немецкие ракеты наносили удары по неверным целям в Лондоне. Он, Бернадот, «предоставит чертеж с указанием военных целей в Британии».

Столь чудесное (или ужасное) совпадение едва ли могло быть правдой. Шведам, безусловно, теперь пришлось бы поверить всему, что говорил Керстен. Однако шведское министерство иностранных дел решило, что письмо – фальшивка. Так косноязычно граф Бернадот, аристократ, писать не мог. Кроме того, мы знаем, что Бернадот просил Гиммлера передать евреев Красному Кресту в марте. Главным свидетелем, утверждавшим, что письмо – подлинник, был Готтлоб Бергер. Он заявлял, что Бернадот ненавидел евреев, которых он, Бергер, изо всех сил старался спасти. И мало того, Керстен единственный помогал Бергеру в этой спасательной операции. Поскольку Бергер активно участвовал в геноциде евреев, за что был осужден как военный преступник, его слова звучали не слишком убедительно. А учитывая, что Керстен помог ему на суде за военные преступления, дав свидетельские показания в его пользу и рассказав о его прекрасном характере, Бергер оставался у массажиста в долгу.

Постхюмюс решил отправить письмо Бернадота выдающемуся британскому историку Хью Тревор-Роперу, позднее – барону Дакру из Глантона. В 1947 году Тревор-Ропер, во время войны офицер контрразведки, выпустил невероятно успешную книгу «Последние дни Гитлера». Он также всю свою жизнь изучал разных фальсификаторов, фантазеров и хронических лжецов. Он написал прекрасную книгу «Пекинский отшельник» о примечательной жизни сэра Эдмунда Бэкхауса, мастера, который производил подделки китайского классического искусства. Тревор-Ропер называл своего героя «мошенником, которому не было равных». Исследователя завораживало политическое влияние медиков, возможно потому, что его отец тоже был врачом. Он был идеальным ученым, который мог досконально разобраться в деле Керстена.

Тревор-Роперу не хватало оснований, чтобы установить подлинность письма Бернадота Гиммлеру. Что тоже было хорошо, так как шведы оказались правы. Письмо действительно появилось слишком удачно, чтобы быть правдой. Подозрения в его подлинности не рассеивались. В 1970-х годах Джеральд Флеминг, британский историк – специалист по