Там, где бродят каннибалы - Мерлин Тэйлор

Я воспользуюсь револьвером только в крайнем случае.　

По моим светящимся часам должен был начаться рассвет. С револьвером, вытянутым прямо вперед и с пальцем, нащупывающим упругость курка, я стоял в ожидании развязки.　

Постепенно деревья начали обретать форму, и то темное пятно, за которым я так тщательно наблюдал, приняло очертания лежащего на земле огромного ствола дерева.　

Мои глаза метались вдоль этого ствола в поисках какого-нибудь признака присутствия другого человека, и я увидел верхушку лохматой головы, медленно поднявшуюся над толстым бревном. Я закричал и прыгнул вперед, когда противник поднялся, чтобы встретиться со мной.　

В ярде от него я остановился, и мы глупо уставились друг на друга. Потом напряжение спало, и я расхохотался, а он просто завыл от охватившего его приступа веселья.　

Денго, пытавшийся найти дорогу к лагерю в темноте, заблудился и принял меня за каннибала, также, как и я его.　

Не буду рассказывать, как мы, наконец, нашли дорогу в Пополе, отдохнули там пару дней, а потом по проложенной миссионерами дороге направились к побережью. Это было тяжелое путешествие, но в нем не было ничего, что могло бы заинтересовать читателя.　

Мы попрощались с нашими носильщиками после того, как расплатились с ними, и они отдали нам дань уважения, попросив пожать нам руки. Кайва, деревенский констебль Майпы, был одним из последних. Ему как-то было не по себе, он начал что-то говорить, запнулся, промямлил непонятную фразу на прощание и ушел с товарищами.　

Однако констеблю Майкили он сказал кое-что, что нас озадачило, когда констебль пересказал нам сказанное ему. Дело было в том, что там, в горах, где находится Капатея, человек может быть мертвым, по утверждению туземцев, но реально оставаться вполне живым.　

«Интересно, — сказал Хамфрис, — не имел ли он в виду, что Япице все еще жив. Мы, вероятно, не узнаем всей правды, если однажды у меня не будет возможности вернуться в Капатею и допросить Мурию. Если я это сделаю, я вытяну правду из вероломной маленькой крысы».　

«Что касается Капатеи, — ответил я. — Я бы не вернулся, если бы даже был уверен, что узнаю всю правду. Я не хочу повторения того, через что мы прошли. Но послушай, старина, ты останешься здесь. Если ты когда-нибудь что-нибудь узнаешь, дай мне знать».　

«Не сомневайся», — пообещал он.　

* * * *　

Несколько месяцев спустя, печатая статью для газеты на пишущей машинке, я был отвлечен от этого занятия почтальоном, принесшим два письма. Одно было от Даунинга, который готовился занять правительственную должность в Новой Гвинее. К нему прилагались две вырезки из австралийских газет.　

Первая вырезка рассказывала о патруле, отправленном в папуасские горы под командованием патрульного офицера Флинта, чтобы посетить некоторые племена на территории, в которую мы проникли:　

«В деревне под названием Тавиви, патруль столкнулся с сильным сопротивлением и был отброшен дикарями под предводительством таинственного человека Япице, который когда-то был объявлен мертвым. Несколько патрульных были ранены, один туземный полицейский убит. Патруль удалился, нанеся тяжелые потери нападавшим. Товарищи похоронили мертвого констебля и попытались скрыть могилу, но затем, с соседней вершины холма, они оглянулись и увидели, как жители Тавиви выкапывают тело, а затем жарят его и едят. Власти готовят карательную экспедицию».　

«Япице», — взволнованно сказал я себе. — Может ли быть так, что нас все-таки разыграли и что Япице все еще жив?»　

Я схватил вторую вырезку:　

«Согласно недавнему открытию, у некоторых горных племен Папуа есть своеобразный обычай. Когда дикарь убивает другого, чьей силе и доблести он завидует, он может взять имя своей жертвы, и, согласно поверью туземцев, вместе с этим именем он обретает все качества мертвеца, которыми он восхищается».　

Понимание того, что произошло тут же поразило меня. Япице, миниатюрный телосложением, но могучий умом, устроил засаду и убил Мурию, вождя, которому завидовал, и сменил свое имя на имя убитого. Для горных папуасов Япице был мертв, но Мурия продолжал «жить в новом теле». Человек, которого мы искали, был рядом с нами несколько　дней, ведя нас по горам и джунглям в поисках себя. Интересно, не признался ли он сам себе в комичности ситуации, ведь он знал обычаи белого человека, научившись кое-чему в тюрьме, и, должно быть, подозревал, что никакие туземные обычаи не остановили бы карающую руку правительства, что смена имени не помешала белым наказать дикаря за преступления.　

Я вспоминаю тот драматический момент, когда мы стояли в Тавиви, наблюдая, как дикари мчатся по деревенской улице на Мурию (или Япице), когда он встретил их маленьким оловянным свистком — волшебным свистком Япице — во рту и свистом заставил их исполнить свою волю. Он не хотел вести нас к Тавиви. Он прибегнул к хитрости, чтобы помешать нам добраться туда. Боялся ли он, что родственники человека, которого он убил и чье имя он присвоил, попытаются отплатить? Я думаю, что да, и я также думаю, что избежав смерти от рук своих собственных людей, угрожавших ему, он воспользовался психологическим моментом, чтобы использовать некогда «волшебный свисток» против них и восстановить свою прежнюю власть. Во всяком случае, похоже, что Капатея снова «одичала», и Япице снова ведет своих каннибалов по тропе кровавой войны.　

Вот часть того, что написал Хамфрис:　

«Его превосходительство приезжает сюда, в Абау, через несколько дней, чтобы осмотреть округ, которым я заведую. Думаю, он собирается отправить меня с карательной экспедицией в Капатею. Я надеюсь, что это так. Я хочу привести Япице на побережье и посчитаться с ним. Сезон дождей только начинается. Пройдет несколько месяцев, прежде чем можно будет отправиться в экспедицию. Я знаю, ты сказал, что никогда больше не хочешь видеть внутренние районы Папуа. Но не хочешь ли ты попробовать себя в охоте на Япице? У тебя полно времени, чтобы добраться сюда. До последнего момента я буду надеяться, но если ты не приедешь, старина, я буду часто думать о тебе на привалах. Капатея снова кипит! Есть шанс наказать Япице! Мерлин, я действительно хочу туда отправиться. Будь здоров».　

Примечания

1

Луиджи Мария Д’Альбертис (1841–1901) — итальянский путешественник и орнитолог. В 1871–1872 и в 1875–1877 годах совершил две экспедиции в Новую Гвинею (примечание переводчика, далее — А. С.)

2

Джон Хьюберт Планкетт Мюррей (1861–1940) — вице-губернатор Британской Новой Гвинеи с 1908 года до своей смерти — А. С.

3

Нет никакого определенного названия различных должностей чиновников среднего и младшего ранга в колониальном правительстве Новой Гвинеи. Сами они называют себя