Казачонок 1860. Том 1 - Петр Алмазный

Отправился за припасами: сухари, крупа, соль, кусок сала. Все это аккуратно упаковал в холщовый мешок, а потом, оглянувшись по сторонам, отправил в сундук. При себе оставил лишь краюху хлеба и немного сухарей. Еще удалось чая прикупить — сорт, конечно, не ахти, но уже что-то. Взял котелок, миску, ложку, простое, но теплое одеяло, кусок плотной материи для навеса да моток веревки с десяток саженей.

Выдохнул с облегчением. Теперь можно было и оружейную лавку глянуть.

Узнав, где найти оружейника у торговца калачами, я побрел по городу, ведя в поводу свою лошадку. Лавка нашлась в глухом переулке, пахшем кожей и оружейным маслом. На вывеске, с трудом разбирая буквы, я прочел: «Оружейных дел Мастер Игнатий Петров».

Внутри было тесно и сумрачно. С полок и со стен на меня смотрели приклады ружей и пистолетов самых разных систем и эпох. Воздух пах сталью, олифой и стариной. Из-за прилавка, опираясь на костыль, поднялся седой, жилистый старик.

— Чего тебе, хлопчик? — буркнул он, окидывая меня и мои свертки оценивающим взглядом. — Сдавать, что ли, принес? Иль чего нужно?

— Не сдавать, а менять, уважаемый! — постарался я говорить уверенно, разворачивая свои трофеи на прилавке. — Есть у меня мысли насчет оружия понадежнее. Ежели по цене сойдемся.

Мастер молча, нехотя, взял в руки первое ружье — то самое, что было у абрека. Осмотрел ствол, щелкнул курком, флегматично бросил на стол. Ничего не говоря, взял второе, что тоже от абреков досталось.

— Хлам! Стволы в плохом состоянии, вон тут кремень битый. Три рубля за это, ну и четыре за это, больше никак.

Потом принялся за третье — от Семена. Рассматривал его дольше, даже плеснул воды на полку и дунул в ствол, проверяя.

— А это получше будет, заграничное, редкое. Лет двадцать ему, не меньше, но работа добрая. За него дам семь.

Итого — четырнадцать целковых. Я кивнул, стараясь не показывать разочарования. Сумма, в общем-то, ожидаемая. Но хватит ли?

— А что у вас насчет винтовок казнозарядных? — спросил я, задерживая дыхание. — И револьверов? Ежели есть.

Старик хмыкнул, отложил костыль и, ковыляя, подошел к дальней стене.

— Казнозарядные? Мал еще для таких игрушек, — проворчал он, но все же снял со стойки длинную винтовку. — Вот, к примеру, винтовка Дрейзе. Немчура такими вооружается. Патрон унитарный, бумажный. Стреляет шустро, да только наш брат ей не доверяет, да и не пользует, почитай. Капризная, чистить ее чуть ли не после каждого выстрела требуется, разбирая. И стоит… — он посмотрел на меня, оценивая толщину моего кошелька, — пятьдесят шесть рублей. А других и нет у меня, да и цены на них кусаются. Надо оно тебе, казачонок? Да и револьверы дешевле тридцати рублей не будут стоить. Поэтому подумай хорошенько!

Я понял, что с моими капиталами нечего и думать о новом оружии. Решил, что оставлю себе ружье Семеныча, да припасы к нему возьму, а остальной хлам с абреков продам Игнату.

Я взял со стола ружье Семеныча.

— Ладно, тогда я одно оставлю, а эти два продам.

— С умом поступаешь, парень. Глядишь, послужит тебе еще оно, а там, глядишь, и на винтовку с револьвером скопишь.

Взял себе запас пороха — два фунта по пятьдесят пять копеек, свинца три прутка за сорок копеек, три дюжины пыжей за двенадцать копеек, пулелейку, масло для чистки. В общем, все, чтобы вообще было возможно пользоваться этим карамультуком. И еще крепкий охотничий нож в кожаных ножнах и прочный ремень. Приметил стоящий в углу кожаный ранец. Осмотрел его внимательно, довольно прочный и лямки удобные, это не какая-нибудь торба, а вещь. Сошлись на двух рублях.

Я молча завернул свое ружье в холстину, сунул остатки денег в карман и вышел из лавки. После всех покупок осталось 23 рубля и сорок копеек. Не густо, конечно, но хоть что-то. В целом вроде для дороги все есть. Пора и в путь — почитай уже скоро полдень.

Солнце стояло в зените, когда я вывел гнедую за околицу. Шумный Пятигорск оставался позади, а впереди лежала пыльная дорога на Волынскую. На прощание я оглянулся на город и мысленно пообещал вернуться.

— Ну что, поехали, красавица! — похлопал я лошадь по шее.

Первые версты пролетели незаметно. Дорога вилась меж холмов, то поднимаясь, то опускаясь в лощины. Я приноровился к ритму лошади, привыкая к седлу. Мысли возвращались к деду. Каков он, интересно? Жив ли старик?

К вечеру, когда солнце начало клониться к горизонту, я свернул с тракта к ручью — пора было дать отдых и себе, и лошади. Развьючив ее, я собрал хворост, но костра пока разжигать не стал — помнил наказ старика. Съел краюху хлеба с салом, запил водой из ручья.

Сумерки сгущались быстро. Я устроился в кустах, завернувшись в одеяло, положив рядом заряженное ружье. В ушах еще стоял гомон базара, а перед глазами — почему-то холодный взгляд Жирновского…

Глаза слипались, сознание уплывало. Последней мыслью было: «Завтра к вечеру, если поспешу, буду в станице. Успею ли?»

Я уже почти провалился в сон, когда гнедая кляча внезапно беспокойно зафыркала и насторожила уши. Мгновенно пришел в себя, схватив ружье. Из темноты доносился четкий, приближающийся стук копыт. Не один всадник — несколько.

Сердце заколотилось, и я прижался к стволу дерева, стараясь слиться с ним. Всадники выехали на поляну и остановились в сотне шагов от моего укрытия. Лунный свет выхватил из темноты знакомую, ненавистную фигуру Жирновского.

Рядом с ним — двое его людей, а чуть поодаль… я присмотрелся и похолодел. Тот самый коренастый казак с быстрыми, умными глазами, что утром купил у меня вороного коня.

— Где он? — раздался холодный, привыкший повелевать голос графа.

— Должен быть где-то тут, ваше сиятельство! — ответил казак.

— Найдите его! — Жирновский ударил тростью по голенищу сапога. — Мне нужен этот ублюдок, живым.

Ледяная дрожь пробежала по спине. Так вот оно что! Продажа лошади… Я сам указал им путь. Да еще, на беду, казак, купивший вороного, оказался следопытом. И теперь я, как загнанный зверь, в очередной раз оказался в полной заднице.

Глава 6

Охота в темноте

Я лежал, вжавшись во влажную траву, и ежился. Земля тянула холодом, в нос бил запах прелых листьев. В голове стучало:

«Если эти ублюдки меня заметят, отбиться будет крайне нелегко. Считай, у меня всего один выстрел из ружья, что лежит под боком. Может, я и успею одного из них отправить в свой „сундук“, но сам частично выйду из строя.