Жуков. Зимняя война - Петр Алмазный

— Это меняет систему артиллерийского обеспечения. Вместо поддержки разрозненных ударов — один мощный огневой вал. Это разумно.

— Но это требует времени! — вмешался начальник тыла округа. — Переброска сил с северных направлений, перегруппировка…

— У нас есть время, — жестко прервал я его. — Три недели на подготовку. Это лучше, чем бросать неподготовленные части в лобовую атаку завтра. Вопрос не в том, успеваем мы или нет. Вопрос в том, хотим ли мы победить с минимальными потерями или утонуть в крови на второстепенных направлениях.

Я обвел взглядом зал, встречаясь глазами с командирами.

— Я требую пересмотреть план. Отказаться от глубоких рейдов на север. Усилить группировку на перешейке. И начать немедленную и интенсивную подготовку войск к прорыву укрепрайона. Других вариантов у нас нет.

В воздухе повисло тяжелое молчание. Ломать утвержденный Ставкой план — рискованно, но продолжать действовать по заведомо провальному сценарию — стало бы настоящим самоубийством.

Комкор Грендаль первым нарушил молчание, подойдя к карте.

— Если концентрируем артиллерию на узком участке, нужна точная разведка целей, — сказал он. — Создам группы артиллерийских наблюдателей на переднем крае. Каждому ДОТу — свой паспорт с координатами.

Начальник инженерных войск округа полковник Петров мрачно хмыкнул:

— Танки в лесу — мишени. Нужны команды саперов для каждого танкового подразделения. Разминирование проходов, подрыв надолб под огнем. Потери среди саперов будут высокие.

— Лучше потерять взвод саперов, чем танковую бригаду, — жестко парировал я. — Нужно сформировать штурмовые инженерно-саперные батальоны. Вооружить их ранцевыми огнеметами и дистанционными подрывными зарядами.

Комдив Чибисов, до этого молчавший, негромко сказал:

— При прорыве на глубину, управление частями нарушится. Нужны подвижные радиоузлы в боевых порядках пехоты.

— И резервные средства связи, — добавил я. — Проводную связь финны быстро перережут. Все командиры полков и выше должны иметь дублирующие радиостанции.

Начальник разведотдела комбриг Рогов поднял голову от своих бумаг:

— Разведданные по ДОТам устарели. Предлагаю провести серию ночных поисковых операций. Взять языка из каждого опорного пункта первой линии.

— Верно, — кивнул я. — С одним условием, что каждую группу возглавит сотрудник вашего отдела, товарищ комбриг. Он будет лично визировать данные, полученные дивизионными разведчиками.

В зале установилась тишина. Командиры переваривали новые задачи. Мерецков, до этого сидевший с ничего не выражающим лицом, наконец, заговорил.

— Перегруппировка займет три недели, — произнес он. — И то если тыловики не подведут.

— У них не будет выбора, — я отодвинул от себя карту. — С сегодняшнего дня начинаем работать по новому плану. Все возражения — только в письменном виде с обоснованием. Вопросы есть?

* * *

Техник-интендант 2 ранга, нервно шел по коридору штаба, стараясь не выдать охватившее его волнение. Задание, полученное в бане, не выходило у него из головы. «Разузнать о Жукове». Легко сказать.

«Жаворонок» не имел доступа к оперативным сводкам, но он ведал учетом и распределением вещевого и продовольственного довольствия для высшего комсостава. И это давало ему шанс. Потому и направлялся сейчас в отдел обозно-вещевого снабжения.

Дежурный по отделу, тоже техник-интендант 2-го ранга, посмотрел на него с плохо скрытой неприязнью. Приветствовать не стал. С утра виделись на совещании у начальника отдела интенданта 1-го ранга Серегина.

— Что нужно, Алексей Иванович? — осведомился дежурный.

— Поступление нового начальства, — сухо сказал тот, делая вид, что сверяется с блокнотом. — Комкор Жуков… Нужно оформить вещевой аттестат. Уточните, куда доставить…

Дежурный покопался в журнале регистрации.

— Все уже готово, товарищ Воронов, — сказал он. — Странно, что вы не знаете.

— Тогда продовольственный паек, — не отступал «Жаворонок». — Нужно знать сроки командировки для расчета нормы.

Дежурный пожал плечами.

— В документах срок не указан, но паек отгрузили по норме № 1, на месяц.

Месяц. Первая зацепка. Воронов кивнул и покинул помещение отдела. Теперь ему было, что сообщить «Вяйнемёйнену». И на какое-то время у техника-интенданта 2-го ранга отлегло от сердца, хотя страх не покинул его.

— Товарищ Воронов! — окликнули его в коридоре.

«Жаворонок» вздрогнул. Обернулся. Вытянулся по стойке смирно. А потом чеканя шаг подошел к начальнику отдела обозно-вещевого снабжения интенданту 1-го ранга Валерию Семеновичу Серегину.

— Собирайтесь в дорогу, Алексей Иванович, — сказал тот. — Вы направляетесь в распоряжение начальника ОВС седьмой армии. эшелон отправляется завтра, в семь утра с Финляндского вокзала.

— Есть, товарищ интендант 1-го ранга, — упавшим голосом отозвался Воронов.

— Можете идти.

«Жаворонок» деревянными шагами зашагал к выходу. Мысли его метались. «Вяйнемёйнен» назначил встречу в бане только на послезавтра. Может, слинять по-тихому? Ищи свищи его на линии фронта.

Воронов понимал, что не все так просто. Разозленный его исчезновением Лахти может отомстить. Вряд ли он его заложит советской госбезопасности. Этому ему дороже станет. А вот ликвидировать физически — может.

Наверняка у финской разведки хватает агентов в прифронтовой полосе. Придется воспользоваться запасным каналом связи. И «Жаворонок» едва дождался окончания служебного дня. Не заезжая к себе, сразу поехал на явочную квартиру.

Хозяйку звали Маней. Она работала закройщицей в пошивочном ателье. Симпатичная вертихвостка. Воронов пытался однажды за ней приударить. Маня его отшила, а «Вяйнемёйнен», во время одной из встреч намекнул, что площадка занята.

С того времени «Жаворонок» не испытывал радости, посещая закройщицу. Тем более, что это случалось редко. Вот и теперь он сошел с трамвая, пересек Лиговку, углубился во двор-колодец бывшего доходного дома. Вошел в подъезд. Поднялся на второй этаж. Позвонил.

Дверь открылась сразу. Странно, обычно Маня тянула кота за хвост, словно жила в графский апартаментах, а не в коммуналке. Техник-интендант 2-го ранга снял фуражку, отряхивая с нее мокрый снег. Переступил порог, оказавшись в темном коридоре.

— А ну, тихо! — сказал грубый мужской голос и под лопатку Воронову уткнулось что-то твердое.

* * *

Штабной вагон, прицепленный к составу с техникой и личным составом 123-й стрелковой дивизии, с виду отличался от других лишь зашторенными окнами и усиленной охраной. Внутри пахло хорошим табаком, одеколоном и кожей дивана.

Я сидел у стола, разложив карты Карельского перешейка. Напротив устроился комдив Чибисов. Свет плафонов отблескивал в его залысине. Лязг буферов и мерный стук колес служили звуковым фоном нашему разговору.

— Георгий Константинович, разрешите доложить обстановку в полосе предстоящих действий 7-й армии, — начал Чибисов, раскладывая перед собой оперативную сводку.

Я кивнул, продолжая изучать схему финских укреплений. Карта пестрела условными обозначениями долговременных огневых точек, но большинство из них были отмечены вопросительными знаками.

— Противник занимает главную полосу обороны по линии… — Чибисов зачитал стандартные, оторванные от реальности формулировки, основанные на довоенных разведданных.

— Остановитесь, — прервал я его. — Эти данные устарели. Меня интересует не то, что было месяц назад, а то, что есть сейчас. Финны могли