ИГОРЬ ВЕЩИЙ. Чертежи для княжества - Алексей Рассказов
Он был одет в простой, но отличного качества толстый шерстяной плащ, скрепленный на плече массивной, искусной работы серебряной фибулой в виде звериной головы. Из оружия — лишь длинный, без изысков, боевой нож на широком кожаном поясе. Его дружинники, молчаливым потоком высыпавшие на берег и тут же вставшие в оборонительный периметр, были экипированы куда богаче и пестрее, но все взгляды невольно, магнитом, тянулись к нему. Его власть была не в золоте, не в крике или угрозах. Она была в той гробовой, почти физически ощутимой тишине, в том молчаливом ожидании, которым был наполнен каждый его жест, каждый вздох.
Хергрир сделал шаг навстречу, его движение было выверенным и полным собственного достоинства.
— Да будет мир в твоем доме и в твоем сердце, Рёрик. Гнездо и я, Хергрир, сын Эйрика, рады видеть тебя.
Рёрик кивнул, коротко и деловито, его пронзительный, холодный взгляд на секунду задержался на Хергрире, оценивая, взвешивая, затем скользнул по стоявшим за ним верным воинам, по сгрудившейся в отдалении толпе.
— Мир и твоему дому, Хергрир. Вижу, держишь все в крепком порядке и чистоте. Это похвально.
Его голос был негромким, ровным, без привычных металлических ноток власти или угрозы, но каждое слово, сказанное им, падало на землю с весом и отчетливостью кузнечного молота.
Начались неизбежные церемониальные приветствия, обмен дарами и ритуальными фразами. Игорь наблюдал за этим из тени гридницы, чувствуя себя на время невидимым, просто зрителем. Но это продлилось недолго.
На следующий день Рёрик, в сопровождении Хергрира и нескольких своих ближайших приближенных — таких же молчаливых и серьезных, как и он сам, — начал неспешный, но тотальный обход Гнезда. Он не спрашивал разрешения, не предупреждал о своем визите. Он просто шел туда, куда считал нужным, и старейшины, купцы, ремесленники в панике высыпали ему навстречу, стараясь попасться на глаза, получить хоть кивок, хоть взгляд.
Игорь в это время находился в кузнице Булата. Старый кузнец, получив taciturnое благословение Игоря, уже вовсю использовал домницу для новой плавки. Шел сложный процесс, требовавший постоянного контроля, и Игорь следил за температурным режимом, делая короткие, точные замечания.
Он почувствовал их приближение еще до того, как они переступили порог. Воздух в раскаленной кузнице словно сгустился, стал вязким. Давешний оглушительный гул молотов, шипение металла и крики подмастерьев не смогли заглушить ту звенящую, давящую тишину, что вошла вместе с Рёриком.
Булат, увидев вошедших, замер с раскаленными щипцами в руках, на мгновение забыв о докрасна накаленном слитке, готовом вот-вот выскользнуть. Все работы вокруг как по мановению волшебной палочки прекратились. Даже огонь в горнах, казалось, горел тише.
Рёрик не спеша, с холодным любопытством обошел всю кузницу. Его взгляд, подобный взгляду хищной птицы, скользнул по глиняному исполину-домнице, надолго задержался на системе желобов для отвода шлака и металла, на гигантских, сшитых из бычьих шкур мехах. Он ничего не спрашивал. Не издал ни звука. Просто смотрел. Впитывал. Его глаза, холодные и ясные, как зимнее небо, фиксировали каждую деталь, каждый технологический нюанс.
Потом его взгляд, тяжелый и неумолимый, нашел Игоря в дальнем углу. Тот стоял, опираясь на длинный железный лом-щуп, и так же молча смотрел на вошедших. Он не склонил головы, не отвел глаз, не сделал ни малейшего движения, выдававшего почтение или страх. Он просто встретил этот взгляд. И почувствовал, как тот скользит по нему, изучая, анализируя, раскладывая по полочкам. Не враждебно. Не дружелюбно. *Строго оценочно.* Словно он был не человеком из плоти и крови, а новым, сложным и непонятным механизмом, чью полезность, надежность и, главное, потенциальную опасность предстояло определить.
Хергрир, стоявший чуть позади, что-то тихо, вполголоса, сказал Рёрику на ухо. Тот едва заметно, лишь мышцей щеки, кивнул, не отводя своего пронзительного взгляда от Игоря.
Потом, так же молча, не проронив ни слова, Рёрик плавно развернулся и вышел из кузницы. Его свита, как тени, последовала за ним. Булат только тогда выдохнул с таким шумным облегчением, словно только что избежал неминуемой и страшной казни.
Через час, когда Игорь с Ратибором как раз тестировали новый, более твердый резец для токарного станка во дворе гридницы, они появились снова. Рёрик снова остановился в нескольких шагах, наблюдая. Он видел, как с шипением вращается деревянная заготовка, как закаленный резец снимает с нее ровную, тонкую, как пергамент, стружку. Он видел, как Ратибор, сосредоточенный и ловкий, ритмично работает ножной педалью, его лицо озарено внутренним светом понимания.
И снова его всевидящий взгляд нашел Игоря, наблюдающего за работой ученика. На сей раз в глубине этих холодных глаз читалась тень чего-то нового, более сложного. Не просто отстраненная оценка. Живой, пристальный, глубокий интерес. Интерес охотника, нашедшего редкого, невиданного зверя.
Он не спросил, как это работает. Не поинтересовался, кто и когда это придумал. Он просто смотрел несколько долгих минут, впитывая саму суть процесса, а затем снова, безмолвно, как призрак, удалился вместе со своей свитой.
Вечером Хергрир вернулся в гридницу мрачнее осенней грозовой тучи. Он скинул плащ и грузно, с видом бесконечно усталого человека, уселся на свою лавку у центрального столба, протянув руку за кубком с темным пивом.
— Ну? — спросил Игорь, подходя. Он знал, что вопрос излишен. Хергрир, всегда сдержанный, сейчас был переполнен и готов излиться, как переполненный кувшин.
— Он все видел, — хрипло, с силой выдохнул Хергрир, отпивая большой глоток. — Все. Домницу. Твой станок. Спрашивал о тебе. Кто ты. Откуда явился. Чего хочу я с тобой, в конце концов, делать.
— И что ты ответил? — мягко подтолкнул его Игорь.
— Сказал, что ты ведающий странник. Что принес нам новые знания, каких здесь отродясь не видывали. Что ты… под моей защитой и моим словом.
Игорь почувствовал, как по его спине пробежал леденящий холодок. Фраза «под моей защитой», брошенная Хергриром, в данном контексте прозвучала не как констатация факта, а почти как открытый вызов, как предупреждение, брошенное в лицо самому Рёрику.
— И что он? — снова спросил Игорь, стараясь, чтобы его голос не дрогнул.
— Улыбнулся, — Хергрир с силой, так что дрогнул стол, поставил
