Из огня да в полымя - Антон Бабушкин

И этим своим раздумьем даёт он мне чёткое и окончательное понимание того, что контрразведывательной проверкой на вшивость здесь и не пахнет. Ведь сейчас самое время просто предъявить удостоверение и представиться: так, мол, и так, такой-то я и сякой-то. Так ведь нет такого. Стоит молчит. В глазах видно судорожную работу мозга, или что там в той тыкве у него на плечах.

— Руки поднял, придурок, — говорю я ему, — А то дёрнешься и привалю я невзначай не то тебя, не то Росу. Нервный я нынче. Очень. И не рыпайся, душевно тебя прошу.

Мужик поднимает руки на уровень груди и цедит:

— Слышь, нервный! А то чё? Шлюшку эту привалишь? И чё? Думаешь не пофиг мне? — а сам аккуратненько бочком, по сантиметру почти двигается к шкафу.

Что-то у него там приныкано. Значит нефиг ему там делать

— Стоять, — шиплю я, — Повернулся лицом к стене. Уткнулся в неё носом. Руки положил на стену. Ноги расставил пошире. Понял, что требуется от тебя, ушлёпок? Или подстрелить тебя для ясности сознания?

Роса стоит смирно. Не зря она про тренировки рассказывала — чётко понимает, что при таком захвате я первым же движением ей шею сверну мгновенно. Сама же меня тому и учила на первом этапе. Так что уязвимость своего положения понимает.

Мужик дёргается, пытаясь рвануться к шкафу. Не ослабляя захват на шее Росы вбиваю ему две пули в бедро. Мужик рушится на пол, взвывая.

— Говорил же я тебе, засранец: не дёргайся, — шиплю я, — Ну прибавилось у тебя теперь две лишние дырки в организме. Счастлив?

А за входной дверью слышится невнятный шорох. Это ещё что за…

Додумать я не успеваю. Дверь сносит в сторону и в квартиру тут же что-то влетает и взрывается с оглушительным хлопком и яркой вспышкой. Ни хрена не вижу и не слышу… Чувствую только, как у меня мгновенно выдёргивают пистолет, Росу выхватывают из захвата, а руки мне скручивают за спиной. Всё почти мгновенно. Ну… Это, по ходу, контрразведка.

Да. Они самые. Дали мне прочувствовать сложившееся положение, что-то воткнули в плечо и, когда у меня в глазах окончательно прояснилось, вручили мне мой пистолет с уже включенным предохранителем. В квартире полно народу — Росу и подстреленного мужика пеленают и куда-то уводят. Рядом со мной стоит какой-то офицер.

— Отлично сработал капрал, — говорит он мне, протягивая руку для пожатия, — Как догадался, что разводка?

— Да просто, гертальт капитан, — отвечаю я, — Она не шлюха по натуре и это было понятно при общении. Я ведь у неё учебные планы получал и всё такое. Немного знал я её, в общем. И тут такое — будто с цепи вдруг сорвалась, а раньше меня и не замечала. Так не бывает. Вот я и напрягся. А дальше совсем уже ясно всё стало, когда в подъезд вошли. Так, как она тогда — перед дракой напрягаются. И потом уже по накатанной пошло — сработал по-боевому. И всё.

— Красавчик, — говорит капитан, — К нам перевестись не хочешь?

От таких предложений, в принципе, отказываться не принято. Но…

— Извините, гертальт капитан, но я своих людей бросить не могу. Им ведь после отпуска в бой. Я же потом в зеркало смотреть не смогу.

Капитан смотрит мне в глаза пару секунд.

— И ещё раз: красавчик. Отдыхай пока, капрал. Наши тебя к казарме подкинут после опроса.

А на следующий день меня вызвали в Отдел контрразведки для уточнения разнообразных деталей события. Там же мне дали на подпись ещё пачку подписок и обязательств, после чего сообщили, что через три дня меня ждут для дальнейшего более углубленного обсуждения моего отчёта о происшествии. Такие дела.

* * *

Ещё через день, с утра мы (я, Хорхе и Юлька) срываемся втроём на арендованном транспортёре и уходим с базы по обозначенным координатам. На точку рандеву прикатили через час и обнаружили на месте, около одной из чахлых рощиц, рядом с не то ручьём, не то речкой, два таких же как наш транспортёра, три стандартные двухместные палатки и уже горящий костёр на тщательно выкошенной и окопанной площадке в окружении явно предназначенных для использования в качестве скамей брёвен.

Рядом с костром мангал. Рядом с мангалом Серёга и Златко нанизывают мясо на шампуры. Тут же Жека наблюдает за костром, отслеживая образование углей. Гита с Танюхой и незнакомой девушкой накрывают «поляну», выставляя на походный стол посуду, кучу блюдей… Ну… То есть блюд, конечно… И бутылей. Ох ты ж… А ведь сколько всего ещё и мы приволокли… О-о-о… Будет тут дикое веселье, чует моё сердце…

— Здорово, медведь бешеный!!! — орёт Жека, выдвигаясь нам навстречу, — Как жизнь идёт!!!??? Хорхе! Бандюга сальвадорский! И ты тут⁉ А это кто? Пополнение в нашей толпе? Юля? Приятно познакомиться! Евгений!

Серёга отрывается от шампуров, и двигает к нам в обнимку с незнакомой девушкой с бегущей от подбородка к правому виску татуировкой кельтского орнамента, представившейся как Мейрид. Ха! А ведь очень похоже, что наш лихой подпоручик блудоходных войск заарканен намертво и, вроде бы, против того аркана не особо-то и возражает. И это тоже, между прочим, хорошо, по-моему.

Гита, как обычно спокойна, улыбчива и как всегда неотразима. Вместе с ней подтягивается и Лисёнок. Счастливая, весёлая и приветливая. Ни разу я её такой не видел. Златко положительно повлиял? А ведь, пожалуй, так и есть. А вот и сам Златко. Тоже выглядит счастливым и полностью удовлетворённым.

У лихой братвы нашей плечи, оказывается, «потяжелели». На погонах у Гиты теперь красуются три фельдфебельские звезды. Златко, Лисёнок, Серёга и Жека — унтер-капралы, как и я. Только Хорхе с Кошкой, да Мейрид ещё — штурм-рядовые, что тоже неплохо на самом деле. Жизнь идёт, короче. Причём идёт в правильную сторону. Растём, в общем. И это хорошо весьма.

День прошёл в спокойном веселье, болтовне ни о чём и обгладывании шампуров под местное (неплохое, к слову) вино. А вечером все мы собрались вокруг костра и потекла неспешная беседа по вечной теме «былое и думы». И выяснилось множество интересных нюансов обо всех нас. Просто открытое пламя, покой и звёздное небо над головой