Потерявший солнце. Том 2 - FebruaryKr

— Я виделся со всеми, к кому ты предлагал обратиться. — Музыкант подхватил чайник.

Янтарная жидкость с едва заметным красным отливом полилась в чашку, юноша же склонил голову к плечу. Звук становился глуше, чай плескался уже почти у края, когда музыкант приподнял чайник и опустил его на стол.

В детстве именно это простое действие никак ему не давалось; жидкость то и дело переливалась и текла на стол. Усмехнувшись, Вэй Чиен подхватил напиток и с легким поклоном протянул его вперед. Бледные пальцы порозовели от тепла.

Дождавшись, пока чашка окажется в чужих, еще хранящих уличный холод ладонях, он продолжил:

— Ты загадал мне интересную загадку, отец. С самого начала ты считал, что никто не станет помогать императору ради него самого, и решил предоставить выбор пленникам, для которых этот шанс мог бы стать спасительным. Лишенный сил правитель был бы легкой добычей, только вот никто из троих Фэн не желает покидать дворец. Сам же император звучит…

Монах издал даже не звук, а короткий глухой выдох, словно стремясь вытолкнуть что-то изо рта.

— Я могу говорить «выглядит», если тебе так будет проще, — с легким раздражением заметил Вэй Чиен. — Я не вижу людей, но это не значит, что я не могу знать их иначе. Твое колено болит все сильнее, и ты хромаешь; пальцы щелкают, и глаза уже подводят, не так ли? А еще ты был у моря сегодня, запах ни с чем не перепутаешь. Бумага, и масло, и металл — под плащом наверняка теперь прячется клинок. А еще ты так смотришь на меня временами, что кожа начинает тлеть, вот как сейчас. Мне продолжать?

Двигающийся с едва слышным шорохом и мелкими глотками отпивающий чай монах вдруг превратился в жадно внимающую безмолвную пустоту.

— Думал, я совсем бесполезен? — грустно спросил Вэй Чиен, но чувства его нашли отражение лишь в голосе. — Тогда зачем позвал помочь? Оставь свое волнение, здесь нас никто не услышит, а если и услышит, то забудет все в ту же секунду. Дворец и без меня заполнен шпионами по самый конек крыши, но это не беспокоит ни императора, ни министров… Какая же империя без шпионов? Несерьезно.

Монах отозвался смешком. Услышав его, музыкант и сам улыбнулся, быстро и почти незаметно. Устроившись поудобнее, он в задумчивости подпер подбородок.

— Я не видел красоты, не запомнил ее, для меня есть другое, — неторопливо заговорил он и коснулся плотной повязки. — Думаешь, слепым неведомо чувство прекрасного? Красота в запахе тела и волос, в звуке шагов и дыхании, в ритме сердца и шорохе ткани по коже. В паузах речи, когда непроизнесенное слово готово сорваться с губ, но никогда не прозвучит. Это музыка, которую слышишь всем телом. Император красив, это могу сказать точно, пусть и не увижу его никогда; прекрасен, как последний полет в пропасть. Мелодия треснувшей от удара цитры, холод свежевырытой могилы и неумолчный шепот неупокоенных душ — вот суть его. Сначала я думал, что это шуршание одежд или чего-то еще, но нет. Этот шепот сопровождает его, как стая прикормленных бродячих собак. Ты говорил, что он так силен, что сможет разрушить мир… Я чую твое удивление.

Усмехнувшись, юноша откинулся назад и приподнял подбородок с легкой надменностью — даже повязка на лице не мешала его высокомерию.

— Слишком складно и красиво говорю для выросшего на улицах мальчишки, что еду делил то с крысами, то с людьми, которые были хуже крыс? Я бы не смог выжить, оставаясь отбросом. Музыка дала мне шанс, и я воспользовался им. Однажды мне довелось играть в богатом доме — два года назад, на исходе зимы, когда война еще не была окончена.

Музыкант закусил губу и замялся, вспоминая. Лицо его стало отстраненным. Какими бы страшными шрамами ни была покрыта его душа, на поверхности он казался спокойным и безмятежным, как озерная гладь в солнечный день; только изредка тень давно прожитых чувств вырывалась на волю.

— Там была клетка. Прямо в зале, между столами. В этой клетке сидел старый зверь — какая-то дикая хищная кошка. Он был безразличен ко всему, такие звери вовсе в клетках не выживают, и он просто смиренно ожидал своего конца. Если бы не запах его шкуры и влажное дыхание, я не заметил бы его присутствия. Так вот… тому зверю было все равно. Открой клетку — и он выбрался бы на свободу и покалечил бы кого-нибудь, но не стал бы сбегать. Ему некуда и незачем было уходить — сердце его еще билось, но жизнь уже закончилась. Он просто лег бы на пол и остался лежать. Мне показалось, что это безразличие висело в воздухе так плотно, что можно было потрогать его руками. Во дворце я ощутил то же самое.

Нахмурившись собственным словам, Вэй Чиен передернул плечами и торопливо спрятал ладони в широких рукавах.

— Император сумасшедший, совершенно сумасшедший, — негромко и отчетливо продолжил он. — Но такой силы я в нем не чую. Иногда он говорит на разные голоса, а прибывшие послы частенько покидают дворец по частям. Зал пропитан запахом крови, но, несмотря на все это, император слаб. Даже умирающее животное может изувечить человека, так и ему ничего не стоит разрубить кого-нибудь на куски, но он все равно лишь умирающее животное. Недавно он на сутки заперся в библиотеке, в той части, где хранятся свитки о министрах и знатных семьях. Он что-то нашел там — письмо или портрет, я не знаю, но нес он его как величайшую драгоценность, и звук был таким, будто он задыхается. Я стоял в коридоре, он прошел совсем близко, и пахло от него железом. Спустя некоторое время он промчался назад, и тот же старый свиток тлел у него в руках; а после он уничтожил всю библиотеку, и от треска закладывало уши. Только Мастер остановил это безумие — в его присутствии император контролирует себя куда лучше, но недолго. Ладно, давай сюда свои записи — кажется, я совсем не знаю, о чем говорить… Быть слепым шпионом не так-то просто.

Ощупав шероховатую поверхность листа, Вэй Чиен недоверчиво приподнял разрубленную шрамом бровь.

— Выпуклые чернила? — недоверчиво переспросил он. Кончики пальцев порхали по гладким объемным символам. — Что ты добавил в них? Очень удобно.

Пробежавшись по небрежно записанным фразам, юноша снова нахмурился и оттолкнул от себя лист.

— Чушь какая, — раздраженно проворчал он. — Откуда я знаю, как император относится к пленникам? Они спокойно бродят по дворцу, руки-ноги у них на месте, а что я еще могу сказать? Старшая