Последний вольный - Виктор Волох

В этом огромном зале, где все были приклеены друг к другу, она была единственной, кто шел один. На ней не было маски. На ней было то самое платье от Изольды, но здесь оно казалось белым саваном.

Куда бы она ни шагнула, толпа расступалась. Пары отшатывались, образуя вокруг неё «мертвую зону», идеальный круг пустоты радиусом в метр. Она шла сквозь этот живой коридор медленно, опустив голову, привыкшая к тому, что мир отторгает её. Проклятие одиночества, возведенное в абсолют её подсознанием.

— Леся, — позвал я тихо. Голос потонул в шуме.

Я набрал в грудь спертого воздуха сна и рявкнул:

— Леся!

Она вскинула голову.

И в ту же секунду всё замерло. Музыка оборвалась на полуноте. Фигуры танцующих застыли манекенами. Единственным звуком в мире остался стук её босых ног по паркету.

Она моргнула, глядя на меня через зал.

— Макс?

— Это я. Иди сюда. Быстро.

Она повиновалась инстинктивно. Двинулась ко мне, продираясь сквозь застывшую толпу. Как только она пересекла порог двери, декорации рухнули. Бальный зал, манекены, свет люстр — всё растворилось серым дымом.

Мгновение спустя она уже стояла рядом со мной в гулкой аркаде Крома.

Леся, казалось, даже не заметила перехода. Её каштановые волосы были распущены, падая на плечи крупной волной. Она зябко обхватила себя руками за плечи. Я опустил взгляд и увидел, что она стоит босиком на ледяных каменных плитах.

В этом странном, выбеленном свете она выглядела потерянной и пугающе уязвимой. Совсем девчонка, которую выгнали на мороз.

— Я думала, это сон, — прошептала она, глядя на свои босые ноги. — Просто очередной дурацкий сон про бал.

— Это Кром, — сказал я.

Аркада растворилась в сером тумане, как и дверь в её сознание. Мы остались одни посреди огромного, вымощенного белым камнем плато. Птицы-альбиносы никуда не делись — они сидели тут и там, нахохлившись, как немые стражи. Рядом из пустоты проступила длинная скамья из холодного мрамора. Я сел. Леся опустилась рядом, озираясь с недоверием.

— Если это сон, то я рада, — прошептала она, щурясь от белесого света, льющегося с небес. — Но это не похоже на сон. Слишком… четко.

Она подняла руку, разглядывая свои пальцы, потом потрогала камень скамьи. Перевела взгляд на меня.

— Это реально?

— Да, — ответил я. — И нет. Я реален. Ты реальна. Когда проснешься, ты всё вспомнишь. Каждое слово.

— А как насчет… — Леся сделала неопределенный жест рукой вокруг себя, подразумевая серебристую дымку проклятия.

Мне потребовалась секунда, чтобы понять. Я покачал головой.

— Нет. Здесь, в Кроме, законы физики и магии работают иначе. Твое Лихо спит. Тебе не нужно бояться, что ты меня покалечишь. Не здесь.

— Правда?

Я кивнул. Леся судорожно выдохнула, словно сбросила гору с плеч. Она придвинулась вплотную и прижалась ко мне, положив голову на плечо с каким-то жалобным, довольным звуком.

— Леся? — я замер от неожиданности.

— Не уходи, — попросила она, сонно комкая лацкан моего пальто в кулаке. — Сны, единственное место, где я могу это сделать. Просто посидеть рядом с человеком.

Она дрожала.

— У меня был адский день, Макс.

Я колебался долю секунды, потом обнял её одной рукой, прижимая к себе. Какого черта. Здесь нас никто не увидит.

— Рассказывай. Что случилось?

— Они нашли меня. Диана и Хазад.

— Когда?

— Утром. Я пыталась затеряться на Курском вокзале. Они загнали меня в тупик у камер хранения. Я думала, всё, конец. А потом… У Дианы зазвонил телефон. Она послушала, лицо у неё перекосило, и они просто развернулись и ушли. Исчезли.

— Это было около полудня?

Леся кивнула.

Я стиснул зубы. Всё сходилось. Этот звонок был от Горелого. Он сообщил им, что я вышел из Кремля и сел в такси. Они бросили Лесю, чтобы перехватить меня. Я стал более легкой и важной добычей.

— Ты убежала?

— Да. Забилась в какой-то хостел на окраине. Потом увидела пропущенные от тебя. Пыталась перезвонить, но «абонент не абонент». — Её рука крепче вцепилась в мое пальто. — Я не знала, что думать. Я думала, тебя…

— Извини, — глухо сказал я. — Телефон разбили при захвате. Я не хотел, чтобы ты сходила с ума.

— Всё нормально, — пробормотала она в мою куртку. — Главное, ты здесь. Ты же здесь?

— Здесь. А что насчет того типа? Бельского?

— А, этот «бухгалтер»… Он пытался пробиться. Писал, звонил. Предлагал помощь.

— Ты ответила?

Леся покачала головой.

— Я не знала, можно ли ему верить. Побоялась, что это ловушка.

Я невольно улыбнулся.

— Умница.

— Я не умница, — буркнула она, но я почувствовал, как она улыбается в ответ.

Мы посидели так в тишине Крома, слушая скрежет когтей белых птиц по камню.

— Макс? — наконец спросила она.

— Мм?

— Ты когда-нибудь хотел снова стать маленьким? Чтобы не надо было… выживать? Чтобы кто-то другой решал за тебя?

Я вспомнил свое детство. Детдом, потом улицу, потом Воронова и все те ошибки, которые привели меня в тот подвал.

— Нет, — честно ответил я. — Никогда. Детство — это бесправие.

— А я хочу, — тихо сказала Леся. — Когда я была маленькой, проклятие еще спало. Я могла играть с детьми. Мама была жива… — Она замолчала, теснее прижимаясь ко мне. Я чувствовал её тепло, запах её волос — даже здесь, в мире теней.

Когда она заговорила снова, её голос был едва слышен:

— Я почти позволила им себя поймать. Сегодня утром.

— Что?

— Диане. Хазаду. Я почти остановилась.

— Что ты сказала?

— Я просто хотела, чтобы это закончилось, Макс. — Она глубоко, прерывисто вздохнула. — Я подумала… может, быть в плену не так уж и страшно? Может, быть рабой у сильного мага — это выход? Тогда это будет не моя вина. Мне не придется решать, куда бежать и где спать. Не придется бояться, что я кого-то угроблю случайно. Тогда в этом был бы хоть какой-то смысл…

Меня словно ледяной водой окатило. Перед глазами вспыхнула картинка из пыточной: окровавленная Лиза на столе и спокойное лицо Варламова.

— Нет! — Я схватил Лесю за плечи и развернул к себе, заставляя смотреть в глаза. — Леся, послушай меня. Внимательно.

— Макс, мне больно…

— Ты не понимаешь, о чем говоришь! Ты не знаешь, что Темные делают с людьми, которые попадают им в руки. Ты не видела того, что видел я. Ты никогда, слышишь, никогда не захочешь быть у них в плену. Смерть лучше.

Леся сглотнула, и в её глазах заблестели слезы.

— Зато это будет не моя вина! Мне не придется знать, что я причина всех бед…

— Нет! Ты бредишь.

Внезапно в её голосе прорезалась истерика.

— Да, знаю! — выкрикнула она мне в лицо. —