Бескрылый дракон - Big wolf
«Ты не видишь, как я люблю тебя? Не видишь, как я умираю от желания быть с тобой?»
«Неужели ты так и не поняла?»
— Я не знаю, Драко, — ответила она. — Ты что-то скрываешь от меня. Я это чувствую. Просто скажи мне. Что ты тогда ищешь в Выручай-комнате? — в её голосе была мольба.
«Похоже не понимаешь».
«Я бы умер за тебя. Не задумываясь даже».
Девушка сжалась, а из карих глаз потекли слёзы.
«Нет! Не плачь. Прошу тебя. Только не плачь».
— Гермиона, я никогда! Слышишь?
Никогда
не сделал бы что-то, что причинит тебе вред! — он приблизился к ней, осторожно беря её лицо в руки, стирая слёзы. — Да и то, что ты говоришь, просто невозможно. Крестраж уничтожен, — уверенно сказал он.
— Мы не видели этого, — возразила Гермиона.
— Грейнджер,
я
видел. Видел, как диадема Кандиды упала в адский огонь и взорвалась, как вылетел тёмный силуэт и растворился в воздухе. Его уже не восстановить, — штормовые глаза прямо смотрели на неё.
«Это правда. С Тёмным Лордом покончено. Навсегда».
— Тогда… ты просто хочешь найти часы? — осторожно спросила она.
«Ну, и барабанная дробь… отличный момент признаться?»
«На фоне того, что ты не собираешься воскрешать зло-всея-мира, твоя попытка дать сбежать отцу звучит менее возмутительно».
«И что ты собираешься сказать? Грейнджер, я помогу отцу сбежать, и сбегу сам, потому как министерство не даст мне покоя?»
«Наплюй на свою жизнь, мечты, планы, амбиции… пошли со мной странствовать по миру».
«Да. Представь теперь её глаза. И сразу представь жопу, в которую она тебя отправит с этим предложением».
«Малфой, это провал».
«Она подозревала тебя во вселенском дерьме».
«Приехали…»
— Да. Только часы. Верь мне. Я ни за что,
ни за что
, слышишь? Не стану воскрешать это исчадие ада. Как ты вообще могла такое подумать?
— Ты вёл себя странно. И мы нашли зацепку, но прошла целая неделя, а ты так и ничего не делаешь. Я подумала, что ты начал поиски один и что-то замышляешь, — оправдывалась она.
«Глупая… блять, я просто хотел протянуть время. Подольше побыть с тобой так».
«А ты всё это время убивалась в подозрениях… М-м-мерлин… до чего я тебя довёл?»
— Прости. Прости меня. Давай сегодня после ужина вместе опросим приведений замка? Хорошо?
«У меня больше нет времени. Я должен сделать это. Может, этих часов там вовсе нет. И всё закончится само собой, не начавшись?»
«Да, я знаю, что сбегаю от ответственности. Не хочу делать выбор. Но у меня нет сил больше. Я слишком устал».
«Мне просто нужна ты».
«Ничего больше».
— Хорошо, — кивнула Гермиона, и он прижался к ней губами. — Почему ты не расскажешь маме о нас? — неожиданно спросила она.
«Не надо, Гермиона. Ну не надо».
— Сейчас неподходящее время, — покачал головой он. — Она сходит с ума от переживаний за отца, а тут это…
— Я настолько не подхожу тебе? В их глазах я настолько… — в карих глазах застыла обида.
— Не важно. Это не важно, — он отстранился.
«Давай не будем сейчас об этом. Я не хочу говорить об этом. Мои родители никогда это не поймут. И не примут, тем более».
— Это важно для меня, — возразила она.
«Блять! Да какая разница, что они думают? Главное, что думаю
я
о тебе…»
— Что ты хочешь, а? Ей сейчас и так сложно. Думаешь, станет легче, если она узнает, что её сын — предатель крови, который связался с грязно… — он замер, не договорив.
«Отец натренировал тебя до скрипа, Малфой. Поздравляю! Придурок! Как ты мог ляпнуть это? Почему сейчас? Почему именно сейчас ты решила об этом поговорить, Грейнджер?»
—
Грязнокровкой
, — закончила Гермиона, её губы сжались в тонкую полоску.
«Обиделась?»
— Я не хотел этого говорить, — осторожно сказал слизеринец. — Правда.
— Но сказал, — голос звучал бесцветно.
«Конечно, блять, обиделась».
«Ох, Малфой… ну кто тебя за язык тянул?»
«А что мне ещё остаётся? Она всю жизнь была для меня всего лишь грязнокровкой…»
«Ну ляпнул… на автомате. Не специально же».
«Я же не думаю об этом. Не осуждаю её за это. Ну и что, что она не чистокровная. Я могу смириться с этим».
«Маглы не такие животные, как выражался Тёмный лорд. Да, им до волшебников далеко. Но они определённо не животные».
«
Я люблю её такой, какая она есть
».
— Гермиона, это не имеет для меня значения! — горячо сказал он. — Твоя кровь… я не думаю об этом.
Малфой ожидал, что девушка улыбнётся. Но она отшатнулась, как от пощёчины. В карамельном омуте, где всегда разливалось янтарём тепло, сейчас было разочарование.
«Я… сказал что-то не так?»
— Значит, ты всё ещё считаешь, что чистокровные и маглорожденные чем-то отличаются? — она горько усмехнулась, сделав шаг назад. — Похоже, я вижу только то, что хочу видеть. Для тебя не имеет значения моя кровь? — она рассмеялась, но на глаза навернулись слёзы. — То есть ты делаешь мне одолжение, забыв о том, что я грязнокровка?
«Одолжение?»
«Я не делаю одолжение. Я просто…»
«Что?»
«Её пламенные речи о равноправии, о новом мире… Что из этого ты поддерживаешь, Малфой?»
— Я думала этот бред, эта конченная пропаганда о крови и превосходстве ничего не значат для тебя! — вскричала Гермиона.
— Когда дело касается тебя, это ничего не значит! Клянусь!
«А остальное? Ты считаешь, что маглорожденные и чистокровные наравне?»
«Наверно».
«Возможно».
«Но не точно»,
— поставило точку сознание.
— Если бы ты не влюбился в меня… я всё ещё оставалась бы для тебя… грязнокровкой? — голос девушки дрожал, но она требовательно смотрела на него.
Последовало молчание, в котором Малфой пытался откопать ответ на её вопрос.
«Если бы не твоя любовь к ней. Ты бы хоть когда-нибудь встал бы на защиту маглов?»
«Если бы Поттер не победил, то я однажды всё равно бросил бы это».
«Соврать?»
«Нет».
— Я не знаю, Грейнджер. Не знаю, — он закрыл глаза, — это тяжело. Я не могу так быстро поменяться. За пару месяцев не изменить то, что вбивалось в голову годами, то что буквально было привито
