Гений автопрома (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич

И я не могу сказать от своего имени «Баба Яга против», потому что позиционируюсь поборником прогресса и не вправе хоронить улучшенный двигатель. Чёрт с ним, пусть будет хотя бы для ремоторизации старья, ещё не сгнившего по кузову, но с замученными вусмерть старыми ЗМЗ-24д. Не можешь пресечь — возглавь, я организовал экспедицию на Заволжский завод представителей НАМИ и экономистов, чтоб рассчитать расходы на смену производимого мотора и, главное, обновление технологического оборудования.

Сам… стыдно признаться… немного злоупотребил служебным положением. Взяв супругу и сестру, детей оставив на безотказную Мариванну, вылетел в Ижевск. Там мы приняли три новых предсерийных «руслана» белоснежного цвета и погнали их своим ходом в Баку — с одной стороны, начиная выполнять обязательства перед коммунистическими вожаками южных республик, с другой — для испытания опытных образцов, чтоб устранить последние шероховатости перед запуском большой товарной партии.

Машка как водитель-перегонщик котировалась в моих глазах, мягко говоря, невысоко, но видел бы кто эти глаза, когда она выпрашивала место в экспедиции. Примерно так смотрит собака после ужина, учуявшая запах мяса с человеческого стола — сидит подле хозяина и гипнотизирует его взглядом: «поделись кусочком, я же месяц ничего не ела!»

Загрузил багажник как техничку на ралли — узлы подвески, сцепление, суппорты, тормозные диски, рейка, КПП… Пусть хожу на работу в костюме, белой сорочке и при галстуке, руки-то помнят. Не побрезгую натянуть чёрный комбинезон и нырнуть под днище.

Нам предстояло пройти более двух с половиной тысяч километров практически строго на юг. Мне и Валентине — семечки, а вот за Машку волновались. Дополнительного беспокойства доставил её рассказ в самолёте, под гул турбин.

— Я рассталась с Владиком…

Проигнорировал её всхлип, ответил бодряческим тоном:

— Он был недостоин тебя. Значит, движешься дальше, ждешь встречи с настоящим.

— Я думала — он настоящий!

Дальше полился сбивчивый поток откровений. Поймав паузу на очередное всхлипывание, успел ввернуть:

— Валентине рассказала?

Та сидела через проход, читая журнал, и точно не слышала ни слова.

— Только как факт. У неё же ты — всего второй мужчина в жизни. Ну, с которым долго. Нет такого жизненного опыта. Надеюсь, хоть и не женщина, сможешь лучше понять. И к тому же ты — мой брат!

Очень трогательно. Особенно с учётом того, что в прежней реальности сестра отдалилась безвозвратно ещё в ранние студенческие годы. В общем-то, сейчас не горю желанием вникать в тонкости, Машка сама должна пережить «самое страшное разочарование», сделать выводы и успокоиться. Но поскольку ей необходимы свежие уши, придётся слушать и задавать дурацкие уточняющие вопросы: «Он правда такое сказал?» «Ну а ты в ответ?» «А что он?»

Помогло. Сбросив груз как «Энола Гей» атомную бомбу на Хиросиму, сестрица расслабилась и перед снижением задремала, уронив головку, выкрашенную в жгуче-чёрный цвет, мне на плечо. Когда сошла с трапа, даже припухлость с глаз пропала.

Из-за её дёрганий я не стал возражать, что нам в компанию выделили двух провожатых, призванных выступить представителями завода-изготовителя перед первыми заказчиками-получателями «русланов», оба мужика способны заменить перегонщицу на дальнем пути. Правда, одного из спутников категорически отказался подсадить к Машке, терзавшейся девичьими проблемами, с ней отправился заместитель главного инженера Ижмаша, зрелый-женатый-упитанный. Федю, инженера по качеству сборочного производства, забрал себе, пообещав Вале, что могу одолжить его, если устанет, на что дражайшая только фыркнула: скорее тебе понадобится замена.

Выехали на рассвете 25 мая, снабжённые импортными транзисторными радиостанциями. Метров на сто они держали связь нормально, дальше — как придётся.

Федя начал попытку неформального общения с анекдота.

— Слышали, Сергей Борисович, на последнем Женевском автосалоне представили новейший лимузин, работающий на воде? Испытали, действительно разгоняется больше сотки, а как открыли капот, под ним сидят два негра и просят: воды!

Сам анекдотчик имел тёмно-коричневый цвет физиономии, расплющенный нос и чёрные жёсткие курчавые волосы. При хорошем росте, не меньше моего, отлично смотрелся бы на баскетбольной площадке. Его незамужняя мама перед родами училась в Университете дружбы народов имени Патриса Лумумбы.

— Скажи, Фёдор Майклович, ты — расист?

— Нет, честное комсомольское! Но мы едем в Закавказье, там все — чурки. Нам, белым, нужно держаться вместе.

Я не выдержал — прыснул. По сравнению с темнолицым Федей азербайджанцы куда более соответствуют европеоидной расе. Попутчиком он был неплохим, его болтовня заменяла радио и скрашивала дорогу. Но если придётся сажать Фёдора в валину машину, жену заберу в свою. Тестостерон из афрорусского парня так и брызгал, не стоит ему отвлекаться за рулём.

Три лимузина небыстро ползли к Набережным Челнам. Я чувствовал, какой кайф от управления этой машиной можно поймать, разогнавшись по автобану. Да хоть по Московской кольцевой. Мы сделали настройку подвески чуть жёстче, чем в больших «опелях», и клиренс на три сантиметра выше, с учётом советских реалий. Несмотря на это «руслан» скрадывал неровности дороги на порядок лучше, чем рессорная «волга», вот только скорость всё равно постоянно приходилось сбрасывать. На ралли не до нежностей, тот же прыжок-трамплин представляет собой всё что угодно, только не проявление заботы о подвеске. Плевать, рычаги и шаровые можно менять хоть после каждого допа. Эти же седаны хотелось отдать азербайджанцам в девственной целостности. Тогда почему не на автовозе? В испытательных целях, в реальных условиях. Поэтому редко где удавалось разогнать больше 90 и воткнуть 5-ю передачу, я шёл впереди и тормозил первым перед ухабами и ямами, водители (водительницы) других «русланов» повторяли мои меры предосторожности. Две сотни километров до Набережных Челнов растянулись более чем на три часа, мы отставали от графика. Тем не менее, я не стал отменять запланированную паузу на короткий отдых и второй завтрак.

На бензоколонке, а в этих местностях лучше заливать топливо везде, где оно есть, неизвестно, когда следующая заправка, тем более талонов на бензин взято с хорошим запасом, Федя сел за руль, уверяя, что знает Набережные Челны и приведёт к хорошему кафе. На въезде в город нас тормознул татарского вида ГАИшник, и мой спутник разыграл целую театральную сценку. Он выбежал из машины, обогнул её, открыл мою дверь и громко залепетал:

— Гаспадина белая начальника! Там другая белая гаспадина-начальника что-то хотеть от бедного ниггера!

Он переигрывал — сильно и не к месту, но смотрелось это забавно и несколько экзотически. Татарин широко раскрыл узкие глаза, не понимая, что за шапито едет в город на непривычных с виду машинах, сильно напоминавших иномарки, номера с надписью «перегон», а у начальника колонны в качестве раба-водителя действительно катит настоящий негр. Документы проверял поверхностно, больше расспрашивал про технику. Видно, телевизионный репортаж о первомайской демонстрации, где «руслан» украсил колонну нашего министерства, мало кто смотрел или просто невнимательно.

— Хорошая машина! — заверил сержант. — Себе такую куплю.

И хоть они не предназначены для реализации населению, не поставлю руку на отсечение, что милиционер не сдержит такое обещание. Он стоял на прямом участке шоссе за ограничителем 40 км/ч. Если поменять знак на 20 км/ч, вправе замахиваться на «кадиллак».

Мы не проезжали мимо корпусов КамАЗа, но близость крупнейшего автозавода чувствовалась, в том числе, изобилием наглядной агитации, прославлявшей рабочий класс. Даже над входом в кафе «Созвездие» красовался плакат «Тебе, Родина, наш ударный труд». В стране Советов даже звёзды обязаны впахивать на строительстве коммунизма.

Бурчу, пердунчику за 80 простительно. На самом деле этот вариант СССР куда лучше покинутого.

Валя как-то спросила в январе или феврале: