Инкубы - Эдвард Ли
- Позже, детка, - сказала Джинни и ушла.
От этого впечатления она вся закипела. Еще больше чувства вины? Еще больше ревности? Джинни контролировала свою творческую жизнь. Вероника внезапно перестала.
"Почему? - она задавала себе вопросы. - Правда ли, что эгоизм - необходимое условие истинного искусства?"
- Эй, Эми, - внезапно окликнула она. - Можно тебя кое о чем спросить?
Мокрая серебристая голова Эми Вандерстин показалась в воде. Она плыла, беспомощно гребя по-собачьи. Именно так она выглядела в тот момент - тощая мокрая псина в воде.
- Конечно, милая.
- Является ли эгоизм необходимым условием для настоящего искусства?
Эми встала на нижнюю ступень. Мокрый топ бикини обтягивал ее маленькие груди, как ткань, обнажая темные, сморщенные соски.
- Дорогая, позволь мне кое-что тебе сказать. Истинное искусство - это эгоизм.
- Это самое эгоистичное дерьмо, которое я когда-либо слышала, - парировала Вероника.
- Конечно, это так, - Эми Вандерстин улыбнулась, как кошка, стоя по пояс в воде. - И это моя точка зрения. Либо ты настоящий художник с настоящей творческой направленностью, либо ты подделка.
Затуманенный взгляд Вероники пытался отвести в сторону, но не мог. Она не сводила глаз со стройной, ухмыляющейся фигуры в воде.
- Кто ты, Вероника? Настоящая или ненастоящая?
Вероника потопала прочь. Самый страшный вопрос из всех преследовал ее, как стервятник: на кого она больше злилась - на Эми Вандерстин или на саму себя? Ехидная женщина, стоявшая у нее за спиной, начала, смеясь, плавно переплывать бассейн на спине.
"Страсть, - это слово странным образом всплыло в голове Вероники. - Сердце. Слова Хороноса. Настоящее творчество коренится в сердце".
Она побежала обратно в дом, чтобы поискать Хороноса.
* * *
В голове у Джека зазвонил будильник. Он повернулся и стал шарить по одеялу. Фэй ушла, но ее запах остался на подушке.
Он встал, принял душ и оделся, удивленный и сбитый с толку тем, что у него не было похмелья. Похмелье стало для него чем-то таким, на что он мог положиться - отсутствие похмелья почти заставляло его чувствовать себя чужим. И теперь, когда он вспомнил об этом, он вспомнил, что не пил больше суток.
Спустившись вниз, он, морщась, выпил апельсиновый сок. К дверце холодильника была прикреплена записка с фруктовым магнитом.
"Пошла в больницу, позвоню тебе позже в офис. Фэй".
Коротко и ясно. Ему было интересно, что она думает по этому поводу сейчас. Он полностью осознал, что спал с ней прошлой ночью. Они сдержали свое обещание, они просто спали. Сожалеет ли она об этом сейчас, постфактум? Джек надеялся, что нет. Было приятно спать с ней, это успокаивало, не напрягало и было очень приятно. Он несколько раз просыпался и обнаруживал, что они вплетены друг в друга. Она что-то бормотала во сне, уткнувшись в него носом.
Он доехал на машине без опознавательных знаков до станции, погруженный в свои мысли. Да, ему очень нравилась Фэй Роуленд, и она его привлекала. И все же мысль о сексе с ней почти приводила его в ужас. Он подумал о пословице "слон в посудной лавке": секс с Фэй разрушил бы ту странную связь, которая существовала между ними. Джеку нравилась эта связь.
Кроме того, секс напоминал бы ему о Веронике.
Чистые, выложенные плиткой полы станции привели его в его грязный, захламленный кабинет. Но прежде чем он успел войти, из-за угла показалась огромная черная фигура заместителя комиссара полиции Ларрела Олшера.
- Как продвигается дело "религиозного треугольника", Джек?
- Есть некоторый прогресс, - сказал Джек.
- Что ж, добивайся большего прогресса. Ты когда-нибудь слышал, что дерьмо катится под откос?
- Эта аксиома звучит убедительно, Ларрел.
- Позволь мне просто сказать, что люди наверху много едят. Если ты понимаешь, о чем я. Очень скоро мне придется ходить с битой.
- Принято к сведению, - сказал Джек.
- Как дела у государственного исследователя?
- Хорошо. Она занимается этим всего один день, а уже накопала кучу материала. Она пытается разобраться в ритуале.
Глаза Олшера сузились в обрамлении огромного черного лица.
- Почему ты не выглядишь с похмелья?
- Потому что у меня его нет.
- Продолжай в том же духе, Джек. И подстригись.
- Где именно?
- Этот анекдот старше, чем моя бабушка.
- Да, но он не так близок к пенсии, как ты. Ха-ха.
- Ты выглядишь так, словно только что вышел из Вудстока.
- Мои волосы - это моя сила, Ларрел. Знаешь, как у Самсона.
- Самсон не работает в этом отделе, и если ты не раскроешь дело "религиозного треугольника", тебе больше не придется беспокоиться о правилах ухода за волосами. Если ты понимаешь, о чем я.
- Принято к сведению, - повторил Джек.
"Кто звякнул в его кукурузных хлопьях?" - задумался он.
Олшер начал отбиваться.
- О, и к тебе посетитель.
Джек вошел в свой кабинет. Доктор Карла Панцрам с чопорным видом сидела за своим столом, наморщив нос над пластиковым стаканчиком.
- Я налила себе кофе, - сказала она. - Это ужасно.
- Плохой кофе укрепляет душу, - Джек налил себе чашку. - Я живое тому доказательство, верно?
Карла Панцрам изобразила на лице самую загадочную из улыбок.
- Я просто зашла сказать, что закончила просматривать последние публикации по психологии и биографические данные. Ничего.
- Я так и думал, - сказал Джек и сел.
- Я также получаю отзывы из некоторых отделений и изоляторов за пределами штата. Но не обольщайтесь.
- Я никогда не питал особых надежд, доктор. В подобных случаях нас всегда привлекает внешний вид. Но, по крайней мере, благодаря вам и подразделению технической поддержки мы знаем больше о нашем человеке и приближаемся к ритуальному элементу. Постучите по дереву.
- Это друидизм.
- Что?
- Стучать по дереву. Друиды верили, что стук по дереву умиротворяет богов и приносит удачу верующим.
- Мне лучше начать носить с собой планшет размером два на четыре дюйма. Неудивительно, что дела идут неважно.
Карла Панцрам скрестила ноги.
- Как продвигаются остальные дела?
Джеку хотелось нахмуриться.
- Что вы имеете в виду?
- Я думаю, вы знаете. Вы пробыли в офисе уже несколько минут и даже не закурили сигарету.
- Спасибо, что напомнили, - сказал Джек и закурил сигарету. - Но, хотите верьте, хотите нет, но я не пил уже больше суток.
- Хорошо. Вы решили завязать?
