Все потерянные дочери - Паула Гальего

Король стоит там еще несколько мгновений, осознавая, что Арлан только что уничтожил все его шансы вести себя так, как ожидается от благородного человека.

Потому что он поцелует этого мужчину снова.

Глава 42

Кириан

Мы с Одетт отправляемся в Эрею этой же ночью. Арлан не хочет прощаться. Он позволяет мне найти себя, и Одетт могла бы подойти к нему, если бы захотела, но она предпочитает, чтобы я сначала спросил. И Арлан отказывается.

Одетт не настаивает, не задает вопросов и не жалуется мне потом, и у меня немного разрывается сердце видеть её такой.

Она становится всё сильнее. Мы останавливаемся на рассвете, чтобы отдохнуть в пути, только потому, что я настаиваю, но, думаю, она говорила правду, утверждая, что могла бы проделать весь путь за один раз.

Добравшись до дома Армира и увидев заснеженный вход, она падает в мои объятия. Я подхватываю её так же, как в день битвы с Морганой, и несу вверх по лестнице в свои покои.

— Добро пожаловать домой, — говорю я, потому что по дыханию понимаю, что она не спит.

Она открывает глаза на мгновение. — Наконец-то дома, — шепчет она, и то, как сильно на меня действуют эти слова, кажется мне абсурдным.

Я сдерживаю эмоции, поднимаясь по последнему пролету лестницы, и укладываю её в свою постель.

Дом пуст, если не считать охранника, присматривавшего за ним. Утром он ушел с щедрыми чаевыми и поручением вернуться через несколько дней с припасами.

И мы с Одетт остаемся одни.

Конь, которого мы привели с собой, — огромный черный жеребец, мощный и крепкий, которого не берут стрелы. Я глажу его, говоря себе, что когда-нибудь мне придется проверить, реально ли это или было лишь наваждением битвы.

Я уже заканчиваю объезжать озеро и стены поместья верхом на нем, когда вижу её на балконе верхнего этажа башни.

Я останавливаю коня и любуюсь видом дома на фоне заснеженной горы, белой дорогой, окаймляющей безупречное озеро, на котором нет следов, кроме отпечатков копыт животного, и ею на смотровой площадке.

Она стоит в центре арки, обрамленная двумя колоннами, поддерживающими свод. Отсюда я не могу хорошо разглядеть платье. Любуюсь лишь тем, как ветерок колышет её волосы цвета заката, распущенные и прекрасные, и как она поднимает руку в мою сторону.

Но это не приветствие. Ветер ерошит мне волосы, и тут я чувствую теплую ласку на щеке и знаю, что это была она.

У меня вырывается глупая улыбка, и я пришпориваю коня, чтобы вернуться как можно скорее.

Она всё еще там, когда я прихожу. Должно быть, услышала стук моих сапог на лестнице, потому что повернулась, ожидая меня, и теперь стоит, прислонившись к мраморной балюстраде, но не садясь на неё полностью.

Платье цвета лазури ядовитых ягод. Лиф завязывается спереди лентами, которые лежат на её обнаженных плечах, прикрытых темной накидкой. Наряд изящный, с множеством белых деталей, цветочной вышивкой и кружевом на простой юбке, грациозно ниспадающей на бедра.

Оно достаточно просвечивает, открывая изгибы её тела, чтобы мне захотелось сорвать его как можно скорее.

— Привет, — здоровается она.

Я снимаю кожаные перчатки и кладу их на балюстраду у входа. Одетт следит взглядом за движением моих пальцев.

— Привет, — отвечаю я. — Хорошо спала? Она кивает. — Я никого не видела в доме. — Это потому, что мы одни. — Я наблюдаю, как она вскидывает брови. — Тебе что-нибудь нужно? Одежда? Горячая ванна? Помощь, чтобы развязать этот корсет?

Она наконец смеется. — Спорим, ты мог бы помочь мне сам. — У меня это неплохо получается, да.

Она улыбается, поворачивается к балюстраде и проводит по ней ладонями. Вдали, за лесом, виднеются крыши домов Армиры.

— Новости о войне сюда еще не дошли, верно? — Сомневаюсь. Охранник, стороживший дом, хотел узнать. Я сказал ему, что мы победили. — Значит, здесь никто не знает, что ты убил Эрио, — добавляет она и бросает на меня пронзительный взгляд. — Нет. Не знают.

Вопросы висят в воздухе между нами. Она не задает их все, потому что боится, что у меня тоже не будет нужных ответов, и она это знает. Вместо этого она шепчет, почти слишком тихо: — Как ты смог убить бога?

Мы об этом не говорили. Пока нет. Я прислоняюсь рядом с ней, но спиной к перилам. Я смотрю на неё. — Он обещал убить нас и разлучить навеки.

И я не собирался позволить этому случиться, думаю я, но не говорю, потому что она понимает. Я мог бы стоять так вечно, плененный этими зелеными глазами, утягивающими меня в самую чащу леса. Мог бы поднять два пальца и приняться считать веснушки на её носу.

— Знаю, — шепчет она, — но… как?

У меня пересыхает в горле. — Ну, ты бы тоже смогла, если бы немного потренировалась.

Одетт требуется несколько мгновений, чтобы рассеять мрачность вопроса и принять провокацию. Она отстраняется от балюстрады. — На что вы намекаете, капитан?

Я лениво пожимаю плечами. — На то, что магия Гауэко — это здорово и всё такое, но твое владение мечом оставляет желать лучшего.

Крошечный мускул дергается на её подбородке, и я знаю, что задел её по-настоящему. Пытаюсь скрыть улыбку.

— Мое владение мечом более чем удовлетворительно. Я могла бы победить тебя им и поставить на колени, когда захочу, — возражает она с высокомерной улыбкой. — Тебе для этого меч не нужен.

Намек скользит между нами, пока блеск в её глазах становится гуще и темнее, и я замечаю, как она подавляет порыв прикусить губу. Мне бы тоже хотелось её укусить.

Она начинает ходить кругами вокруг меня. Я остаюсь на месте и слежу за ней взглядом, лишь слегка поворачиваясь, пока она движется, позволяя ей окружать меня.

— Я также владею рукопашным боем. — Разумеется.

Между её бровей залегает морщинка, и мне приходится приложить усилие, чтобы не рассмеяться. Она злится всерьез.

— И это был бы не первый раз, когда я побеждаю тебя простым кинжалом. — Всякий раз, когда ты приставляла кинжал к моему горлу, я хотел, чтобы ты это сделала.

Она фыркает. — Не веришь? — Я поднимаю брови.

Я кладу руку на бедро и выхватываю маленький кинжал. Протягиваю его ей рукоятью вперед. Одетт берет его, и её пальцы на секунду касаются моих, пока она наблюдает за мной и оценивает, а затем, без предупреждения, бросается на меня.

Она быстра, но я