Путь княгини - Нина Петровна Ахминеева

– Сань, перестань, а? – Михаил поморщился. – Да, я накосячил. Ну что мне надо сделать, чтобы все было как прежде? Хочешь, сегодня же с Натахой поговорю?

– Предложишь ей финансовую помощь в убийстве ребенка? – бесстрастно предположил Алекс.

– Ты же знаешь, что у меня сейчас в кармане пусто, – с досадой бросил Михаил.

Он говорит о деньгах ?! А слова об убийстве ребенка мимо ушей пролетели?

Злость заклокотала в груди. Заложив ногу за ногу, я скрестила руки на груди. От Александра пахнуло раскаленным металлом. Однако внешне он сохранял невозмутимость.

– Фил, что тебе надо?

– Санек, зачем ты так? Мы же с тобой не чужие люди, – увильнув от ответа, тот примирительно улыбнулся. И неожиданно обратился ко мне: – Мария, ты умная женщина. Знаешь же, что в семьях всякое случается. У меня в этом мире, кроме этого упрямца никого больше нет. Помоги наладить отношения с братом. После нашей с ним размолвки, как кусок сердца вырвали из груди. Помоги. Очень прошу.

Он говорил так сердечно, что вполне можно было поверить, что искренне переживает из-за размолвки с Алексом. Да вот только слова расходились с эмоциями. От Михаила воняло страхом! Липким, противным до омерзения.

Что этот подонок еще натворил? Чего так сильно боится?

Я поскребла ногтями лоб. Александр качнул головой, чему-то усмехнулся.

– Завалил сегодняшний экзамен? – холодно спросил он у «брата».

Тот протяжно-обреченно вздохнул. Подойдя к дивану, сел на край. С силой помассировал лоб.

– Пересдача теории завтра. До практической части и не допустили. Если не поможешь, то все. Мне конец, – с тоской признался Михаил.

Из-за проваленного экзамена такая жуткая паника? Да ладно?!

Озадаченно посмотрела на Алекса. Поймав мой взгляд, он задумчиво прищурился. И неожиданно спросил:

– Рассказать, почему он так паникует?

– Да, – обронила я.

– Фил знает, что неминуемо завалит пересдачу. На обычных факультетах неуспевающих студентов просто отчисляют приказом ректора. Ничего ужасного в жизни юношей и девушек не происходит. У инквизиторов все сложнее. Существует унизительная процедура выбраковки. С первого по пятый курс всем неучам блокируют способности и выгоняют из вуза с позором. Семьи от таких бывших светлых магов молниеносно отказываются. Их будущее весьма и весьма незавидно. Те, кто с детства считал себя частью элиты, одномоментно становятся изгоями. Возможно, именно поэтому за все время существования факультета святой инквизиции отчисленных студентов можно сосчитать по пальцам одной руки.

Ничего себе… Почему со светлыми магами обходятся так жестоко? Впрочем, в каждой избушке свои погремушки. Наверняка в этом есть какой-то резон.

Алекс заложил большие пальцы за ремень брюк.

– Что касается выпускного курса. Если студент умудряется провалить итоговую аттестацию, его так же отправляют на выбраковку. Но так как юноша уже отучился шесть лет, то шанс, что дар не заблокируют – высок. Однако даже если его сочтут годным к службе в святой инквизиции, то отправят в тьмутаракань на копеечное жалование. О достойной должности можно и не мечтать. В общем случится ровно то, чего Фил так сильно боится. У него не будет ни безбедной жизни, ни власти.

От поникшего Михаила волной хлынула злость. Однако он сумел сдержаться и промолчать.

И о какой помощи этот великовозрастный дебил и сволочь просит Алекса?

– При таких жестких условиях разве как-то можно договориться с руководством вуза? – спросила я, не скрывая скепсиса.

– Нельзя, – подтвердил догадку Александр. – Студент либо сдает экзамен, либо нет. Иного варианта не существует.

– Санька, ну, помоги! Что тебе стоит?! У тебя же еще есть допуск к инфокапсуле! – не сдержавшись, воскликнул Михаил.

– Верно, допуск еще есть, – легко согласился Алекс и пояснил изумленной мне: – Те студенты, которые показывали отличные результаты за все время учебы, на последнем курсе учатся по спецпрограмме. Так как идет упор на практику, освобождают от лекций и зубрежки. Необходимые теоретические знания получаем в инфокапсуле. Вот к ней-то и просит у меня доступ Фил. Он отнюдь не глуп. При желании мог бы за этот год восполнить пробелы в знаниях. Но не посчитал нужным напрягаться. А списать сегодня, похоже, не вышло.

– Можешь радоваться, ты был прав! Я оказался в полной заднице! Мне, что теперь умолять тебя, стоя на коленях? Ты этого ждешь?! – заорал Михаил, вскакивая с места.

Господи, как же он источал зловоние! Откинувшись на спинку дивана, я словно невзначай прикрыла нос ладонью. Окончательно потеряв самообладание, Михаил с ненавистью смотрел на «брата».

Игнорируя и вонь, и явную агрессию, Александр невозмутимо объявил:

– Сегодня утром я предельно доходчиво объяснил, по какой причине помогать тебе впредь не намерен. С чего вдруг должен поменять мнение?

– Сука-а-а-а, – выдохнул Михаил. – Походу я понял, почему боги забрали мою сестру с твоим ребенком! Чтобы ты жил и мучился, ушлепок!

Как замахнулся Алекс, я даже не заметила. Заорав дурниной, Михаил прижал ладони к лицу, рухнул на колени. Словно в замедленной съемке, я следила за тем, как кровь просачивается сквозь его пальцы, ручейками стекает по кистям, алыми каплями падает на ковер.

– Здесь и сейчас, я глава княжеского рода Меньшиковых, отлучаю тебя Михаил Федорович Меньшиков от рода! Отныне у меня нет младшего брата! Да будет так!

Ослепительно яркий свет резанул по глазам. Инстинктивно сгруппировавшись, я напряженно следила за Александром. Тот смежил веки, сконцентрировался. Спустя пару ударов сердца, скукожившегося на полу Михаила накрыла молочно-белая сфера. Уплотнившись, та с едва слышимым хлопком пропала. Я оторопело таращилась на девственно-чистый ковер. Не только Михаил пропал, но и капли его крови куда-то испарились.

Круто развернувшись, Александр ушел в кухонную зону. Встав ко мне спиной, он нажал на кнопку электрического чайника. Небрежно оперся рукой о каменную столешницу. Внешне этот сильный мужчина казался невозмутимым, но я буквально всей кожей чувствовала, насколько ему… больно.

Не задумываясь, я слитно поднялась с дивана. Бесшумно подойдя, обняла инквизитора. Его сердце стучало часто-часто. А тело, как натянутая до предела пружина. Неистово желая помочь, я со всей силы потянула душевную боль Алекса на себя. Дыхание перехватило, внутри все сжалось в тугой узел.

Мужчины не плачут. Боже, но как же они носят такой ужас в себе?!

Слизнула с губ соленую до горечи влагу. И как-то вдруг поняла: прямо сейчас с моими слезами уходит то, что терзало его долгие-долгие годы. На мгновение Александр сжал меня крепко-крепко и сразу же отпустил.

– Не знал, что эмпаты так умеют, – сказал хрипловато.

«Понял, что у меня блокировка спала? Не страшно. Он не предаст», – промелькнула у меня вялая мысль.

– Теперь знаешь, – пробормотала я устало.

Силы почему-то разом кончились. Внезапно