Брат моего парня (СИ) - Вашингтон Виктория Washincton

— Кай… — сказала я, и по выражению его лица он понял: важное. — У меня есть новость.

Его глаза вспыхнули интересом.

— Только не говори, что это о… — он усмехнулся, — очередном конфликте в универе. Надеюсь, не сегодня?

— Нет, — я покачала головой. — Я… вчера ходила на собеседование. В «НоваЛабс». Исследовательский центр. Частный.

Секунда.

Вторая.

Он замер.

Улыбка исчезла, словно её стёрли пальцем. Лицо чуть напряглось, взгляд стал острым, изучающим.

— И? — спросил он очень спокойно. Слишком спокойно.

— И… меня приняли, — я всё-таки улыбнулась. — Я начну через неделю.

Он не улыбнулся в ответ. Не сказал «какая ты умница». Не обнял. Только смотрел — будто пытался собрать воедино пазл, который ему категорически не понравился.

— Рэн, — начал медленнее, чем обычно, — зачем тебе это?

Я моргнула.

— В смысле — зачем? Мне нужна работа. Мне нужны деньги. И я хочу получить опыт.

— Ты учишься на первом курсе в самом сложном университете страны, — произнёс он всё так же ровно. — У тебя нет ни времени, ни сил на полноценную работу. Ты и так едва спишь.

Он шагнул ближе, ладонью накрыв мою руку.

— Скажи, если тебе нужны деньги. Я дам. Без вопросов. Просто скажи.

— Кай… — я выдохнула, пытаясь удержаться от резкого ответа. — Я не хочу жить за твой счёт. И не хочу быть для твоей семьи чем-то вроде… благотворительного проекта.

Он поморщился так, будто я ударила.

— Ты же понимаешь, — сказал он тихо, — они не обрадуются.

— Зато это моя жизнь, — ответила я. — Не их.

Он провёл рукой по волосам — жест нервный, почти редкий для него.

— Ты выбрала центр на другом конце города не просто так, да? — спросил он. — Чтобы никто не узнал?

— Чтобы никому не пришлось объяснять, — я пожала плечами. — И чтобы никто не сказал, что я пытаюсь залезть в ваш мир и устроиться на работу по связям.

Кай сделал шаг назад, будто от дистанции между нами мысли собирались легче.

— Ты не понимаешь. Это небезопасно. Это далеко. Это будет тяжело. И… это тебе не нужно.

Я ощутила, как внутри поднимается что-то острое, обидное.

— Мне нужна эта работа, Кай, — сказала я. — И мне нужна моя самостоятельность. Я хочу быть кем-то большим, чем просто… кто-то рядом с тобой.

Его взгляд дрогнул. Пару секунд он молчал. И когда заговорил снова, голос стал глуже:

— Я просто не хочу, чтобы ты разрывалась.

И почему-то эти слова обожгли больнее, чем должны.

— Я не разорвусь.

Он хотел что-то сказать, но не стал. Только выдохнул резко, болезненно.

Внутри меня радость от новой работы вдруг стала горькой. Кай был рядом. Но не со мной — не в той эмоции, которой я ждала.

Он пришёл утром. Он поцеловал меня. Он извинился.

И всё равно где-то под этим было ощущение пустоты — будто он стоял не в той точке, где меня нужно было поймать.

— Поехали? — спросил он наконец.

Я кивнула, хотя внутри всё стояло дыбом.

И когда он открыл передо мной дверцу машины, я почувствовала, что день только начался, а я уже устала от того, как много приходится не говорить.

17

Поездка в университет оказалась странно тихой.

Кай вел машину привычно аккуратно — обе руки на руле, взгляд вперед, выражение лица собранное. Ничего нового, ничего подозрительного. И всё же… что-то в нём сегодня было другим. Будто он продолжал обдумывать разговор, прокручивая его снова и снова.

Я чувствовала эту его задумчивость кожей. Словно она лежала между нами, как третья фигура, разделяющая воздух пополам.

Он включил музыку — негромко, спокойный фоновый трек, который обычно успокаивал меня. Сегодня — нет. Сегодня каждая нота будто натирала изнутри.

Я смотрела в окно. Улицы блестели свежестью. Люди спешили на работу. Машины шли плотным потоком. Жизнь вокруг текла обычным ритмом, а у меня внутри всё ещё дрожало эхо вчерашней ночи.

«Не позволяй им сломать тебя. Ни университету. Ни моей семье. Ни ему.»

Голос Коула был ясным, как будто он сидел рядом — не Кай. И от этого мысль казалась предательской.

Кай заметил, что я отвернулась слишком резко — улавливал такие мелочи мгновенно. Повернул голову краем взгляда.

— Ты… злишься? — спросил он осторожно.

— Нет, — ответила я слишком быстро.

Он сжал руль крепче.

— Рэн, — сказал тихо, — я просто переживаю. Ты вчера была мокрая до нитки наверняка. Такой ливень и из-за меня добиралась автобусом. Ты могла заболеть. Я не понимаю, зачем было так рисковать.

— Потому что мне это было важно, — сказала я ровно, решив почему-то умолчать о том, что меня отвез Коул… — Ты не мог приехать.

— Это не оправдание, — Кай сжал челюсть. — Я должен был быть с тобой.

Он сказал это слишком интенсивно — словно пытался догнать вчерашнюю ошибку одним правильным предложением. И всё равно… эта фраза прозвучала пусто. Будто на автомате.

Я закрыла глаза на секунду. Как же всё сложно… как будто что-то внутри изогнулось под неправильным углом.

Мы подъехали к кампусу. Студенты заполняли двор — шум, смех, шаги, шорохи. Мир снова начинал вращаться.

Кай припарковался. Повернулся ко мне.

— Я могу подождать тебя после пар, — предложил он. — Сегодня точно освобожусь вовремя.

Предложение правильное. С заботой. Ровное.

Но во мне что-то напряглось.

— Не нужно, — сказала я мягко. — У меня… много дел сегодня.

Кай нахмурился. Его обижает сама идея, что я не нуждаюсь в нём так, как раньше. Это было видно — тонким, едва заметным оттенком в его взгляде.

Он наклонился ко мне, коснулся пальцами моего лица — нежно, как всегда.

— Ты уверена?

Я кивнула. Он поцеловал меня.

Когда я вышла из машины, он смотрел мне вслед. Долго.

Но что-то важное всё равно ускользало между нами. И это что-то я чувствовала спиной.

Стоило зайти на территорию университета, как шум вокруг стал громче. Люди мельтешили, перекидывались фразами, смеялись. Но я будто шла по воде — движение вязкое, замедленное.

Кто-то обернулся. Кто-то фыркнул. Кто-то отвёл взгляд.

Слухи всё ещё жилами пульсируют вокруг меня, как рой ос.

Но сегодня мне было… проще это переносить. Гораздо проще.

Возможно, дело в том, что я знала: у меня теперь есть своя точка опоры, работа, которую я получила своим умом.

А может — в другой фразе, которая продолжала тихо звучать в голове:

«Им никогда не нравится, когда люди из… других сред пытаются жить честно.»

Я остановилась на ступеньках, выдохнула, и только тогда заметила — в конце двора, возле старого клена, стоит знакомый силуэт.

Высокий. Холодный. Неподвижный.

Коул.

И самое странное — он смотрел прямо на меня.

В толпе. Через весь двор. Не отводя взгляда.

Мгновение — и сердце пропустило удар.

Что он здесь забыл? Зачем он стоит? Зачем смотрит так, будто ждал?

Я сжала ремешок рюкзака и повернулась, делая вид, что не заметила.

Но внутри всё дрогнуло.

Я отвернулась резко — будто это могло стереть из реальности ту секунду, когда наши взгляды пересеклись. Нельзя. Не сейчас. Я не выдержу сегодня его взгляда — того, в котором читается слишком много того, что я стараюсь не думать.

Сделала вид, что смотрю в расписание на телефоне, будто ищу аудиторию. Что не замечаю, как его силуэт смещается чуть в сторону, словно собираясь двинуться ко мне.

И шагнула в противоположную сторону — быстро, почти резко, как будто меня кто-то позвал. В затылке легкое жжение — я знала, что он смотрит.

Но я не остановилась. Не оглянулась. Спряталась в поток студентов, в чужие голоса, в коридор, где стоял запах кофе и бумажных стаканчиков.

Целый день я ловила себя на том, что мельком сканирую углы, повороты, стеклянные двери — вдруг увижу тень широких плеч?

Но Коула не было.

И от этого сердце билось страннее, чем если бы он появился.