Как приручить холостяка (СИ) - Истомина Аня

Как с цепи сорвалась, честное слово. Совсем не понимает тонкого медицинского юмора.

– Я тебя не только укушу! Я тебе!.. Я тебя!.. Убью!

Ох, хороша! А с виду такая прям вся холодная и высокомерная леди.

– Елена Александровна, не вынуждай меня вызывать санитаров, – прижимаю ее голову к своей груди и глажу по волосам, а она внезапно замирает и просто тяжело дышит. Тело, натянутое как тугая тетива, немного расслабляется. – Ну, пошутил, да. Кто же знал, что у тебя с юмором не очень?

– Это у меня с юмором не очень? – опять каменеет она и с новыми силами отталкивается от меня, умудряясь вырваться из рук. – Это у вас с юмором не очень!

– Ну, не дуйся, – улыбаюсь и хочу ей поправить выбившуюся прядь, но она отступает, тяжело дыша, и смотрит на меня, как на врага народа. – Хочешь, жалобу на меня напиши.

– Да идите вы!.. – зло выдыхает проверяющая и быстро выходит из кабинета, а я аж застываю от изумления, провожая ее взглядом.

Так ты еще и крепким словцом приложить можешь, Елена Прекрасная? Неожиданно!

– Куда мне идти-то, Елена Александровна? – выхожу из кабинета и иду следом за ней. – Мой кабинет вы оккупировали.

Леночка ничего не отвечает, лишь быстро идет по коридору вперед, цокая невысокими каблучками по кафелю. Ее аппетитная жопка сердито виляет в такт шагам, привлекая к себе повышенное внимание.

Завернув за угол, проверяющая заходит в мой кабинет и громко хлопает дверью, а я прохожу мимо и иду в палату к нашему самому пожилому пациенту, который то и дело намеревается совершить диверсию.

– Ну что, отец? – ставлю стул и сажусь рядом с кроватью, со вздохом расстегивая фиксаторы на его запястьях. – Опять хулиганишь? Тебе мало было черепно-мозговой?

– Да мне домой надо, – бьет он себя кулаком в грудь. – У меня курятник.

– Ну какой курятник? – вздыхаю.

– Как какой? Дом для кур, ты что, не понимаешь что ли? Идиот столичный. Куры передохнут!

Смотрю на него с жалостью и понимаю, что я не хочу дожить до такого возраста. Страшно. Тут хоть дети адекватные, а у меня никого нет.

– Тебя зовут как?

– Петр Семенович.

– А лет тебе сколько?

– Пятьдесят шесть.

– Петр Семенович, у тебя детям уже столько. Тебе восемьдесят шесть лет, ты живешь у дочери, в городе. Помнишь, как дочь зовут?

– Машенька.

– Правильно. Так вот, Машеньке уже пятьдесят лет. Давай я позвоню ей, а ты прекратишь убегать, иначе будешь лежать привязанный к кровати. Пока голова не заживет, я тебя никуда не отпущу.

– А куры как же? – хмурится дед, пока я набираю номер его дочери.

Вздыхаю.

– Мария Петровна, я все понимаю. И что у человека травма головы, и возраст. – ухожу в свой кабинет после того, как дед поговорил с дочерью и ему вкололи успокоительное. – Но и вы меня поймите: у нас нет такой услуги. Были бы сотрудники в достатке, я бы вам организовал сиделку, но у нас нехватка кадров. Медбрат не может дежурить рядом с Петром Семеновичем круглосуточно. У него полно других обязанностей. И держать пациента зафиксированным постоянно мы же тоже не можем. Давайте-ка подыскивайте хоспис. Мы его уже ловили два раза за эти дни. А если сбежит? А если покалечится? Меня же посадят. – кошусь на Елену Александровну, которая демонстративно не смотрит на меня, склонившись над карточками. – Да, конечно, мы его лечим. Но толку-то? Разбитую голову вылечить можно, а вот все остальное… Я правда искренне вам сочувствую, но это в ваших же интересах. Тем более, что есть реально хорошие заведения, где и уход, и лечение.

Вздохнув, сажусь на диван в углу кабинета и откидываю голову на спинку. Спать хочу ужасно. А тут эта мадам.

– Табель учета рабочего времени есть у вас? – уточняет она.

– Сейчас найдем, – киваю, не открывая глаз, и проваливаюсь в темноту.

– Кирилл Сергеевич! – просыпаюсь и резко выпрямляюсь от окрика из коридора. – Перелом.

Бросаю взгляд на тихо шуршащую бумагами проверяющую и смотрю на часы. Минут десять подремал. И на том спасибо.

– Иду, – откликаюсь, встаю с дивана, тянусь к кружке с вчерашним чаем и делаю пару глотков, ловлю на себе быстрый взгляд Елены Александровны. – Там печенья в тумбочке.

– Спасибо, я не хочу. – качает она головой. – Табели где могу посмотреть?

– Сейчас старшую медсестру к вам отправлю, – киваю и ухожу.

Зову Дашу и поручаю ей таскать Стерве Александровне документы, а сам ухожу на прием и у меня начинается какой-то бесконечный поток пациентов. Иногда дергают в отделение. Потом возвращается с операции хирург-травматолог и становится легче.

В очередной раз выглядываю в коридор, уже потеряв счет времени, и с радостью обнаруживаю, что никого нет.

– Ура, – стону, доставая из кармана сигареты, и выхожу на крыльцо.

Курю, облокотившись на перила. Холодный ветер задувает за воротник халата, но хотя бы бодрит.

Смотрю на торчащий из-за угла зад моего внедорожника. Вспоминаю, что гаишники так и не приехали. Звоню другу.

– Так, я не понял, где твои ребята? – возмущаюсь, выкидывая бычок и возвращаясь обратно в отделение.

– В смысле? Они что, не приехали?

– Неа.

– Сейчас я им, блять, дам! Аварий сегодня много, забыли, наверное.

– Да подожди давать, – вздыхаю. – Пойду, попробую договориться.

Захожу в кабинет и смотрю на серьезную Дарью с папками в руках, которая сидит рядом с Еленой Александровной за столом.

Проверяющая поднимает на меня глаза и тяжело вздыхает.

– Что? – хмурюсь.

– Да как вам сказать? – усмехается она, и я вижу на ее лице тень усталости.

Тоже, поди, головы все это время не поднимала, придурочная.

– Да прямо, я ж не барышня. – пожимаю плечами и сажусь на диван, поморщившись от боли в уставшей спине.

– Хреново все у вас, – встает из-за стола Елена Александровна и идет к вешалке. – Вот прям нигде столько нарушений не видела.

– Дарья Ивановна, тебя там искали, – киваю медсестре на выход, и она понимающе выскальзывает из кабинета.

– На срок хватит? – усмехаюсь, вставая и подавая проверяющей куртку, потому что вешалка слишком высоко и роста женщине не хватает, чтобы снять петельку.

– Ну, если очень желаете, можно и на срок натянуть. – оборачивается она. – А еще я в шоке от вашего графика. Вы живете на работе?

– Ага, вечно дежурный доктор, – улыбаюсь коротко. – У нас сотрудник по весне уволился. Следом за ним травматолог из поликлиники ушел. Потом еще один на больничный попал. Вот сегодня в ночь выйти должен первый день вроде как. Вы уже уезжать собираетесь?

– Не надейтесь. – губы Елены Александровны растягиваются в улыбке.

– Жаль, – вздыхаю. – То есть, это не конец?

– Нет.

– Елена Александровна, давай договоримся, а? – смотрю на нее серьезно. – Ну, лишат меня премии или уволят даже если, что это изменит? Ты же не думаешь, что один травматолог вместо двух как-то улучшит ситуацию?

– Я понимаю, что вряд ли. – женщина отворачивается к зеркалу, поправляет шарфик на тонкой шее и приглаживает волосы. – Но деньги предлагать мне не нужно.

– А натуру? – усмехаюсь. – Харизматичную, выносливую и с прекрасным чувством юмора.

– И с невероятным самомнением, – ухмыляется Елена Александровна и поворачивается обратно. – Вы не в моем вкусе. Покажете мне, где морг?

– Зачем тебе морг? В твоем вкусе молчаливые холодные мужчины?

6. Косяки

– Да вы просто гений юмора, – язвительно вздыхаю. – Нужно сравнить данные из журналов.

– Ты хоть была в морге когда-нибудь? Там воняет – жуть. Поехали лучше поедим? Тут кафе недалеко есть.

– Нет, спасибо, – отказываюсь.