Принцесса крови (ЛП) - Хоули Сара

Вверху, у двери, врезанной в склон холма, сделали распахнутый проход. Солнечный свет заставил меня щуриться, а ветер нёс густой, опьяняющий аромат цветов. Горшки с георгинами, лилиями, геранью, пионами и прочими цветами стояли рядами, опоясывая холм, между рядами поставили деревянные столы с прозрачными навесами. Столы были накрыты для чая, слуги носили подносы с вином.

Платье, которое я выбрала на сегодня, мерцало серебром, корсет был хитро обвит, а на заплетённой голове красовалась диадема, усыпанная рубинами. Рядом со мной Лара сама походила на цветок: розово-красное платье с наслоением органзовых лепестков. Куда бы мы ни шли, фейри наблюдали и шептались.

Имоджен возлежала под лавандовым тентом, подобранным в тон её глазам. Снова в розовом — рукава-пуфы, перевязанные опалесцирующими лентами, а на голове — корона Осрика. Торин и Ровена сидели рядом, оба в белом, словно олицетворение света. Когда Лара и я прошли мимо, трое умолкли. Я кивнула им, стараясь не чувствовать себя оленьем, которого изучают волки; они кивнули в ответ, и всё это казалось сюрреалистичным.

— Принцесса Кенна, принести вам что-нибудь? — почти подпрыгивая, спросила Карис.

— Отдохни в тени, — предложила я. На холме росли редкие деревья, пережившие давнюю вырубку, и многие слуги уже сгрудились под ними.

Её глаза потемнели от мольбы. — Я хочу быть полезной, моя принцесса.

Мне было неудобно отдавать приказы, поэтому я попыталась придумать занятие, чтобы её чем-то занять. — Послушай, о чём болтают слуги. Было бы полезно знать, что происходит в других Домах.

Карис расцвела от восторга. — Я узнаю всё, что смогу. — И шмыгнула прочь, а я смотрела ей вслед и думала, не превратилась ли я в Ориану или в Каллена: действительно ли посылать Карис шпионить лучше, чем поручить ей подать мне клубнику или вино?

Лара посмотрела на меня. — Куда ты её послала?

— Подслушать сплетни слуг.

— О, хорошая идея. — Она дала такие же указания Бессете, и та, поклонившись, скользнула прочь. Лара обвила меня рукой. — Вижу, Имоджен опять стремится, чтобы её сравнивали с Королевой Бригиттой.

— Чем именно? — спросила я.

Лара показала на перголу, обвитую жёлтыми и розовыми розами. — У неё был штандарт: жёлтый единорог на розовом поле.

Ещё одна аллегория в пользу мысли, что Имоджен будет милосердной правительницей. Интересно, верит ли кто-нибудь в это всерьёз.

Мы прошли мимо Лорда Эдрика из Дома Огня, одетого в золотую тунику, что мог бы соперничать с солнцем. Я сразу заметила рядом Айдена, который с улыбкой поглядывал на своего господина. Когда он увидел меня, улыбка расширилась.

Я улыбнулась в ответ, но внутри подстерегала досада. Если я не поддержу Друстана, наша дружба легко порвётся, как натянутая до предела нить.

Сестра Каллена, Уна, заговорила с Эдриком. Её чёрное льняное платье было проще, чем наряды прочих благородных фей, и я с неприятным подёргиванием вспомнила, где последний раз видела её в подобном одеянии: на пикнике в честь испытаний — том самом пикнике, что закончился тем, что кандидаты Гаррик и Маркас разорвали мне платье.

Я провела рукой по руке, чувствуя под тканью выступающую выпуклость — Кайдо. Палец жалко пронзила боль, когда клинок прошёл сквозь рукав. Он здесь, прошептал кинжал в моей крови.

Я хотела спросить, кто ещё присутствует, когда взгляд упёрся в знакомое лицо. Рыжеволосый фей в фиолетовой тунике настороженно смотрел на меня с ближайшего столика. Маркас, единственный выживший кандидат из Дома Иллюзий.

Гнев ворвался во мне, и пунцовая магия просочилась под кожей, обвив мои пальцы. Не подумав, я направилась к нему шагом хищницы, и Кайдо скользнул в мою ладонь.

Маркас побледнел и вскочил, ударив коленом по столу — бокал опрокинулся. Золотистая жидкость разлилась по столешнице и капнула на траву.

Я остановилась прямо перед ним; платье развернулось вокруг моих щиколоток. Речи приготовлено не было, но, когда зрачки Маркаса расширились и пот выступил на его лбу, причина слова вырвались из меня сама собой. — Теперь ты боишься меня.

Он сглотнул. — Принцесса Кенна. — Потом, будто собравшись, выпрямил осанку. — Боюсь? Да не говорите глупостей—

Я вонзила Кайдо в деревянный стол остриём. Маркас издал испуганный звук и отшатнулся.

Какой подлец. Без Гаррика, чтобы направлять его жестокость, он ничто. — Тебе повезло, что это серебряное торжество, — прошипела я. Усмехнулась, обнажив зубы. — Но у нас назначена встреча.

— Встреча? — Он побледнел ещё сильнее.

Я вытащила нож и подняла руку, позволяя Кайдо принять ту форму, что он показывал в ту первую ночь в Доме Крови: стальные кости с когтями, острыми, как лезвия. Я щёлкнула этими когтями, наслаждаясь паникой, что застыла на лице Маркаса. — Ты не узнаешь, когда это случится, — сказала я ему. — Но я с нетерпением жду.

Я повернулась и ушла прочь.

— Как ты так можешь? — спросила Лара, догоняя меня. В её взгляде был восторг, будто ей самой только что раскрыли секрет.

— Что именно? — Я ещё не остывала; представляла, как Маркас падёт на колени и будет просить пощады, которой я не дам.

Да, промурлыкал Кайдо у меня в руке, внушая видение крови, смешивающейся с вылитым вином в траве. Месть лучше.

Фантазия не пугала меня. Маркас разодрал мне платье на том пикнике — и, возможно, пошёл бы дальше, если бы Каллен не вмешался.

— Как ты говоришь и делаешь всё, что хочешь? — продолжала Лара. — Все смотрели, и тебе было всё равно.

Я вдруг заметила: они всё ещё смотрели. Дюжины глаз прикованы ко мне, дюжины ртов шепчут за прикрытыми ладонями. Всё же лучше, пусть помнят меня хищницей, чем жертвой.

Я велела Кайдо свернуться в плотный браслет на запястье, теперь, когда угрозу я отдала. — Они не станут больше уважать меня, если я буду примерной.

— Мне нужно быть такой, — сказала она, хмуря брови. — Никто не боится, что я могу навредить.

— Начнём с того, что добудем тебе нож, — ответила я.

— Думаю, мне надо кого-то действительно ткнуть, чтобы убедить людей.

— Тогда мы найдём, кого ты ткнёшь, — сказала я рассеянно, потому что с той стороны холма я заметила Друстана. Он был в алой сатиновой одежде с золотыми полосами, руки сложены на груди, и он смотрел на меня с явным равнодушием. Когда он направился в нашу сторону, я изменила курс и пошла к пустому столику, накрытому для чая.

— А что насчёт Маркаса? — спросила Лара, следуя за мной. — Мне стоило бы самой с ним разобраться, не тебе.

Я схватила чашку с тёмным ягодным напитком. — Почему?

— Потому что я не защитила тебя в тот раз.

Эти слова заставили меня остановиться думать о Друстане. В груди у меня защемило — Лара была виновата, и она помнила тот пикник так же, как и я. — Тебе бы стало легче, если бы ты причинила ему боль? — тихо спросила я.

Она кивнула, глядя в свой бокал. — Я хочу быть другой. Мне следовало начать давным-давно.

Тень легла на стол — Друстан подошёл. — Это серебряное торжество, Кенна, — склонил он голову в мою сторону, и в этот момент моя память шепнула мне, что в последний раз, когда мы были на этом холме, мы лежали голые в круге огня.

— Ты видел, как я нарушила мир? — спросила я, поднося чашку к губам. Чай был холоден, на вкус — как мёд с малиной.

— Ты пригрозила ему, — ответил он.

— Может быть, ты не помнишь, что случилось в прошлый раз, когда я была на празднике с Маркасом. — Я с силой поставила чашку; блюдце треснуло, а трещина побежала вверх по стенке чашки. По этой линии закапало розовато-красной жидкостью. — Понятно, что ты мог забыть, — пролился из меня яд, — ведь кто ты такой, чтобы судить?

Его губы сжались, и вдруг пламя взметнулось в его серых радужках. Моё замечание попало в цель, и я почувствовала тёмное наслаждение от обнаруженной уязвимости.

— Меня там не было, — прорвал Друстан сквозь зубы. — Если бы я был —

— Думаешь, мне это важно? — заговорила я, перебивая его; это дало мне ещё один толчок. Друстан привык к балету дипломатических слов, к тому, что он контролирует беседу. — Тебя там не было тогда, и ты не получаешь права решать, что делать мне сейчас.