Девушка, которая не любила Рождество - Зои Брисби

– Мне бы так хотелось, чтобы он снова начал жить, чтобы нашел любовь, – говорила Лали.

Гоня прочь мысли о будущей карьере в издательстве, я смотрел на Лали. Она украдкой вытерла слезу. Самая сильная из всех хрупких женщин, которых я знал.

В комнату вошла Анжелика.

– Я так и знала, что здесь происходит что-то интересное. Полнолуние и конъюнкции в квадрате Венеры.

– Что это значит? – спросил я ее.

– В воздухе витает креативность.

Лали снова приняла серьезный вид. Мне было приятно, что она поделилась со мной своими чувствами, пусть это и продлилось совсем недолго.

– Мы должны испечь пряничных человечков для марафона, – сказала она.

Анжелика захлопала в ладоши и достала из ящика три фартука. Конечно, все они были с рисунками на тему Рождества. На моем был изображен Санта-Клауса, готовящий печенье.

– Как удачно!

Анжелика подмигнула мне, завязывая вокруг талии фартук, украшенный симпатичными листьями остролиста. Она решительно взяла на себя руководство процессом.

– Итак, первый урок! В пряники не кладут панировочные сухари и тапиоку.

31

Вскоре каждый из нас уже занимался своим делом – Анжелика готовила тесто, Лали замешивала, а я раскатывал. Я чувствовал себя одним из семи гномов, вернее, из трех. Но и этого было достаточно. Наши движения были размеренными, согласованными – идеально выверенный кондитерский танец.

Я вырезал формочками человечков и узнавал давно забытые запахи: корица, гвоздика, анис… Запахи детства. Я наслаждался и новыми ощущениями – самозабвенно месил тесто красивого янтарного цвета, учился пользоваться скалкой. Я вдруг обнаружил, что мне это нравится. Анжелика даже позволила облизать ложку, которой она замешивала пряничное тесто.

Я следил за своими человечками, глядя через стеклянную дверцу духовки. Я не хотел, чтобы они подгорели. Увидев, как они поднимаются, я испытал огромную гордость. Я смотрел на двух смеющихся женщин. Анжелика лила в тесто мед, а Лали перемешивала. Мягкий свет разноцветных фонариков, тепло духовки, чудесный запах, теплый голос Ната Кинга Коула, который пел Joy to The World – этот момент был идеальным. Я знал, что никогда его не забуду.

В этой кухне, в компании Лали и Анжелики, я узнал, что такое семья. И, как любое большое открытие, оно причиняло и боль, и радость. Боль, потому что приходит понимание, сколько времени, любви и радости ты потерял, и радость, оттого что теперь ты знаешь, что это такое.

Моя защитная оболочка начала таять, как масло, которое Анжелика добавляла в тесто. Я впервые задумался о том, что, возможно, я ошибался. Возможно, добровольное одиночество было не таким уж хорошим решением. Уходя от других, ты уходишь и от себя. Я почувствовал, как замок, на который было заперто мое сердце, немного ослаб. Это и есть та рождественская магия, о которой говорил Николя?

– Ты плачешь? – спросила меня Лали.

Я потер веки.

– Мука в глаз попала.

Она подошла ко мне, и я заметил крошку теста у нее в волосах. Не раздумывая, с безумной смелостью, которую дала мне наша близость в этот момент, я позволил себе стряхнуть ее. Наши лица были в нескольких сантиметрах друг от друга. Я чувствовал ее дыхание, пахнущее корицей. Ее глаза горели так ярко, но я видел в них и осторожность. Это были глаза женщины, которая знает, что такое страдание, и больше страдать не хочет. Зазвонил таймер духовки, и мы вздрогнули. Первая партия пряников была готова. Мы быстро отступили друг от друга. Я вытер вспотевшие ладони о фартук, Лали поправила прядь, которая и так была в полном порядке.

Анжелика открыла духовку, и комнату наполнил сладкий запах, окутывая нас ароматами карамели, мускатного ореха и имбиря. Она поставила горячий противень на стол, чтобы мы могли полюбоваться нашими человечками. Не хочется хвастаться, но это были настоящие шедевры! Некоторые, к сожалению, стали жертвами моей неопытности в обращении с формочками, так что полный комплект конечностей был не у всех. Но кому нужен пряничный человечек с двумя ногами или двумя руками?

– Великолепно!

Таков был вердикт Анжелики, и я почувствовал себя так, будто получил Нобелевскую премию по кондитерскому делу. Но тут я вспомнил вкус булок, которые она предлагала на завтрак, и подумал, что она, возможно, не лучший судья в этом вопросе. Однако блеск в ее глазах стоил каждого однорукого и косоглазого пряничного человечка.

На кухню ворвалась Кристаль. Ее шерстка вся была в красной краске и блестках, а сама она напоминала рождественский шар на четырех лапах.

– Так, в творческой мастерской, что-то вышло из-под контроля, – заметила Анжелика, подхватывая Кристаль на руки. – Пора угомонить малышей.

Она указала на стол, где лежали наши человечки.

– Осталось только расписать их глазурью, и дело будет сделано.

Она расцеловала нас и покинула кухню.

Мы с Лали остались вдвоем, и мне вдруг стало очень жарко. Наверное, от духовки. Мы готовили глазурь, понимая друг друга без слов. Пока глазурь загустевала, я думал о сюрпризах, которые преподносила мне жизнь. До сих пор большинство из них были плохими, но в это Рождество что-то изменилось.

Если бы я не вытащил рукопись «Примирения» из стопки других, получивших отказ, если бы ее автором был не почтограбский Санта-Клаус, если бы он не поручил мне важную миссию – все ради своей дочери… я бы никогда не пережил все эти моменты. Я бы сидел дома и отвергал Рождество.

Чем больше я думал об этом и о Лали, тем больше мне было не по себе. Я должен был сказать ей правду. Мне казалось, что я своим молчанием порчу наши доверительные моменты.

Я незаметно поглядывал на нее, пока она наполняла кондитерский мешок красной глазурью. Лали сосредоточенно хмурилась, и в то же время в ее глазах читалась детская радость. Вдруг она повернулась ко мне, и я почувствовал, что меня застукали.

– В чем дело? У меня глазурь на носу? – спросила она, смеясь.

Почему красивые девушки становятся еще более очаровательными, когда в волосах у них мука, а пальцы перепачканы глазурью?

– Лали, мне нужно тебе кое-что сказать.

Вернувшись к серьезности, она прикусила губу.

– Не стоит. Я и так все знаю.

– Правда?

– Да.

– Но как?

Она сердито отложила кондитерский мешок.

– Ты что, считаешь меня идиоткой? Это же было очевидно.

– Неужели?

– Ты приехал из большого города, принимаешь участие во всех наших мероприятиях. Ты думал, я не замечу?

Я хотел подойти к ней, но она отступила. Я чувствовал одновременно облегчение и ужас. Мне хотелось, чтобы она узнала правду из моих уст.