Девушка, которая не любила Рождество - Зои Брисби

Лали толкнула меня локтем и пошутила:

– Подрабатываешь в клубе по выходным?

– Очень смешно.

Если бы она знала, что выходные я провожу, читая отклоненные издательством рукописи! Так что, может быть, образ стриптизера был не так уж и плох.

– Покажи-ка что-нибудь из своей программы!

Я сложил руки на груди. Уверен, эта история будет преследовать меня. Наверняка она появится в следующем выпуске местной газеты…

Все пряничные человечки были расписаны. Лали сложила их в металлическую коробку, чтобы на следующий день показать жюри. Затем их отдадут в дом для престарелых. На мгновение я представил, как бедные пожилые люди лишаются последних зубов, пытаясь разгрызть наши пряники.

Лали порылась в рюкзаке и достала старый «Полароид». Она схватила наших с ней человечков, прижалась своей щекой к моей и нажала на спуск. И вспышка снова ослепила меня.

Принцесса и стриптизер – замечательный дуэт.

33

Я был вымотан. Рождественский марафон, конечно, не был настоящим марафоном, но испытания, из которых он состоял, требовали немалой спортивной подготовки. События дня утомили меня, и я жаждал лишь одного: рухнуть в постель. А ведь мне еще нужно было организовать праздник в издательстве!

Но мне не хотелось расставаться с Лали. Каждое проведенное с ней мгновение открывало новую грань ее личности. И до сих пор мне все это нравилось.

Лали похлопала меня по плечу. Поправка: одна ее грань нравилась мне меньше других…

– Я совершенно не хочу спать. А ты?

Засыпая на ходу, я заявил:

– Я в полном порядке!

– Отлично. Может, посмотрим фильм?

Я подавил зевок. Прощай, подготовка к вечеринке.

– Отличная идея!

Обрадованная моим энтузиазмом, она предложила:

– Ты любишь рождественские фильмы?

Я их ненавидел. Все эти сентиментальные истории, где одинокая женщина находит любовь в объятиях лесоруба из Кентукки, который, конечно же, носит клетчатую рубашку.

– Я их просто обожаю!

– У тебя есть любимый фильм?

Все стало несколько сложнее.

– Не помню название. Тот, в котором дело происходит на Рождество…

Снова удар по плечу. Нужно встать с другой стороны – для равновесия.

– Ты такой смешной!

Я подумал было, что она смеется надо мной, но нет – она считала смешным то, что я говорю. Такое со мной было впервые… Я привык к тому, что смеялись надо мной, а не со мной.

– «Жизнь прекрасна»[22]?

Захваченный ее энтузиазмом, я добавил:

– О да, жизнь прекрасна!

– Отлично! Включи фильм, а я займусь попкорном. Можно даже сделать из него несколько гирлянд.

– Хорошо! Но какой фильм?

– «Жизнь прекрасна».

– Жизнь безусловно прекрасна, но какой фильм мы будем смотреть?

Лали как-то странно посмотрела на меня.

– «Жизнь прекрасна».

Я забеспокоился: может, Лали разбил инсульт, и один из симптомов – повторение слов «жизнь прекрасна»? И что еще хуже – значит ли это, что ее внезапный энтузиазм не имеет ко мне никакого отношения?

Лали, уже стоявшая у двери кухни, снова подошла ко мне.

– Только не говори, что ты никогда не видел «Жизнь прекрасна» Фрэнка Капры?! Это один из величайших рождественских фильмов всех времен!

Я решил изобразить загадочность.

– Не скажу.

Лали засмеялась и отвернулась, чтобы заняться попкорном.

Я вернулся в гостиную – там вновь было пусто. Анжелика сдержала слово, гости разошлись по своим комнатам. В камине потрескивал огонь, успокаивающе пахло деревом. Я любовался пляшущими языками пламени – каждый двигался в своем ритме, в то же время участвуя в общем танце.

Я огляделся в поисках телевизора. Здесь не было плоского экрана, только старый добрый кинескоп, подключенный к видеомагнитофону. Удивившись, я провел пальцем по стопке VHS-кассет. Столько лет прошло с тех пор, как я последний раз смотрел кино на видеокассете. Мне понравился их винтажный стиль.

Я вынул кассету из коробки и сунул в видеомагнитофон, который проглотил ее с той же энергией, что и молодой DVD-плеер. Удивительно, но старые вещи оказываются самыми надежными. Видеомагнитофон, вероятно, был из 1980-х, когда еще не придумали, что все вокруг должно непрерывно устаревать.

Я поудобнее устроился на фиолетовом бархатном диване и попытался вспомнить, как пользоваться пультом. Лали появилась в дверях с огромной миской попкорна.

– Я голодна, как волк, – сказала она, усаживаясь рядом и отправляя в рот горсть попкорна.

– Вижу.

Я нажал на кнопку «плей», и по экрану поползли черно-белые титры.

Книга, страницы которой переворачиваются, и музыка, одновременно радостная и меланхоличная.

Я позволил себе увлечься историей несчастного Джорджа Бэйли, которого играл Джеймс Стюарт. Бэйли всю жизнь жертвовал собой ради других, получая от судьбы один удар за другим. Загнанный в угол, он даже подумывал о самоубийстве. Вот тебе и фильм о Рождестве!

На наших глазах Джордж постоянно терпел неудачи, и я задумался о том, почему фильм настолько не соответствует своему названию. Его жизнь была ужасной!

Лали и я, увлеченные злоключениями главного героя, то и дело тянулись к миске, чтобы успокоить себя сладким попкорном. Бэйли, потеряв восемь тысяч долларов, которые должны были спасти его, был в полном отчаянии… и тут я случайно коснулся руки Лали. Она была нежной, теплой и немного липкой.

Как Бродяга, предлагающий Леди[23] последнюю конфету, я протянул последний попкорн Лали. Слегка покраснев, она приняла его, словно это был восемнадцатикаратный бриллиант. Я даже не предполагал, что попкорн может быть таким ценным.

Джордж спрашивал любовь всей своей жизни: «Чего ты хочешь, Мэри? Чего? Хочешь луну? Только скажи, я брошу лассо и стяну ее вниз».

Именно это я и чувствовал в тот момент. Я хотел бы достать для Лали луну – кубок Рождественского марафона. Хотел бы подарить ей эту победу. Хотел быть ее героем.

Но на задворках моего сознания продолжал рыскать призрак Антуана, психопата, сбежавшего из тюрьмы, и загадочного Лиама. Кто он, этот человек, присылавший Лали столько сообщений?

Конечно, такая редкая жемчужина, как Лали, надолго одна не останется. Как можно было поверить, что она заинтересуется кем-то вроде меня? А я… Проживи я всю жизнь в одиночестве, никто бы и не заметил.

Если бы только я позволил Финеасу рассказать мне, что он узнал! Небольшое вторжение в частную жизнь не помешало бы…

Диван был не очень широким, и я чувствовал тепло бедра Лали рядом со своим. Мои руки были влажными, и я молил о том, чтобы мне удалось перестать потеть.

Конец фильма, когда Джорджу наконец повезло