Девушка, которая не любила Рождество - Зои Брисби

Появились финальные титры, я выключил видеомагнитофон и повернулся к Лали. Она плакала. Меня поразило то, какой хрупкой она выглядела.

– Это так прекрасно, – проговорила она, между двумя всхлипываниями, посмотрела на меня прекрасными глазами, полными слез, и спросила: – Ты так не думаешь?

Это был самый депрессивный фильм, который я когда-либо видел. Но я не хотел показаться бездушным, поэтому просто кивнул, изображая мужественность и чувствительность одновременно.

Джордж мог достать луну с неба, а мне зато удалось вызвать улыбку на лице самой прекрасной заплаканной женщины в Почтограбске.

34

На следующее утро, в заключительный день Рождественского марафона, я встал рано. Спал я мало, но усталости не чувствовал. Лишь немного помятое лицо и опухшие глаза выдавали меня. Выглядел я как Квазимодо, но чувствовал себя хорошо.

Похоже, все остальные тоже решили встать пораньше – зал для завтрака был полон народу. Семьи, пары, дети накладывали себе на тарелки еду у буфета. Я рассмеялся, глядя на удивленные лица после того, как гости пробовали булки, испеченные хозяйкой гостиницы.

Анжелика сияла. Переходя от одного стола к другому, она общалась с постояльцами и щедра оделяла несчастных круассанами с цементным вкусом. Кристаль, к которой детей тянуло как магнитом, тоже была на седьмом небе.

Протиснувшись между туристами, я схватил два кусочка хлеба, намазал их маслом и отправился в гостиную, чтобы насладиться ими там. Усевшись перед камином по-турецки, я смотрел, как масло тает на теплом хлебе.

Я слышал убаюкивающий гул разговоров. Вот такое утро мне нравилось. Когда растешь в приюте, тишина для тебя существовать перестает. Тебе больше никогда не удается побыть одному. Отдельной личности не существует, есть только коллектив. Все вместе садятся за стол, кровати стоят рядом, и даже во сне мы не остаемся одни.

Я всегда был довольно застенчивым и часто настолько поддавался чужому влиянию, что растворялся полностью, без остатка. Становился одной из шестеренок в хорошо смазанной машине. Главное – не отличаться, чтобы, не дай бог, не вывести ее из строя. Все детство я старался держаться в тени.

Это продолжалось и на работе. Я безропотно выполнял все, что поручала мне Шанти. Даже позволил свалить на меня вину, когда издательство «Деламар» отклонило рукопись бестселлера Космо де Бальзанкура. Я вспоминал этого автора с миллионными тиражами. Красавец с пустой душой. С лицом ангела и гипертрофированным эго. Несмотря на его достижения, я бы не хотел работать с ним даже за все золото мира.

То знаменитое письмо с отказом написал не я, но я промолчал и позволил Шанти избежать последствий. В общем, со школьного класса и до офиса в издательстве моя жизнь была чередой испытаний. И я все время подстраивался, надеясь стать невидимым.

Но только не здесь. В Почтограбске я стал тем, кто выиграл конкурс на лучший горячий шоколад, кто построил иглу и прыгнул с высоты. Здесь я чувствовал, что становлюсь не шестеренкой, а частью команды.

Я смотрел на туристов, перечисляющих события Рождественского фестиваля, в которых они хотели бы принять участие. И улыбался, понимая, что сам себя туристом больше не считал.

Меня вдруг хлопнули по спине, и я едва не подавился. Лали села на пол рядом со мной. От огня ее щеки раскраснелись. Она тряхнула головой, я почувствовал запах ее яблочного шампуня, и мне показалось, что я сейчас упаду в обморок.

Сидя по-турецки перед камином, так, что наши колени соприкасались, мы были похожи на что-то замышляющих детей.

– Готов ко второму дню марафона?

Она выглядела оживленной, и меня это обрадовало. Я подумал, что, возможно, моя миссия удалась. Лали снова начала радоваться Рождеству.

Я кивнул.

– Конечно!

– Отлично, потому что я уже достала следующее задание.

Она протянула мне листок, и я прочитал:

Вот серебряный лужок,

Порезвись на нем, дружок!

Наш лужок зимой хорош,

А весною не найдешь.

Он тем бывает нужен,

Кто с зимою дружен.

Очевидно, Лали уже знала ответ, но хотела, чтобы я сам догадался. Я плохо соображаю под давлением, так вышло и на этот раз – я почувствовал, как меня охватывает паника. А вдруг она решит, что я идиот? Или, еще хуже, поймет, что я действительно идиот?

Я попытался сосредоточиться, но в голове было пусто. Я попытался разгадывать строчку за строчкой, но единственным ответом, который пришел мне в голову, было «НИ-ЧЕ-ГО». Полная бессмыслица, разве что где-то рядом с Почтограбском есть деревенька с таким названием.

– Ну? – нетерпеливо спросила Лали. – Ты догадался?

Я решил притвориться.

– Да! Не так уж и сложно.

– Ты раньше такие разгадывал?

Я надеялся, что она не заметит испуга в моих глазах, пока я мотал головой, что можно было истолковать и как «да», и как «нет».

Что же это могло быть? Что меня ждет: гонки на собачьих упряжках? Прыжки с тарзанки? Подледная рыбалка?

– Отлично! Поехали.

Лали вскочила на ноги, я поспешно доел кусок хлеба, чувствуя, что он может быть последним.

В машине я попытался хоть что-нибудь у нее выведать.

– А ты? Ты когда-нибудь этим занималась?

Лали не отрывала глаз от заснеженной дороги.

– Раньше да, много, когда была маленькой. Даже несколько соревнований выиграла… Но давно уже перестала.

Так, прыжки с тарзанки можно вычеркнуть.

– Почему?

– Ну, как всегда. Я выросла, и мне больше не хотелось часами тренироваться.

Я вычеркнул собачьи упряжки.

– А еще, – продолжила Лали, – моему бывшему мужу казались нелепыми костюмы, расшитые блестками.

– Костюмы с блестками?

– Ну да, знаешь, на соревнованиях: девушки в юбках с оборками, а парни – в блестящих трико…

Я вычеркнул подледную рыбалку.

Куда она меня ведет? Неужели это все из-за моего пряничного стриптизера? Я пережил костюм эльфа, ярко-желтый пуховик (который, кстати, начинал ценить все больше и больше), но не был уверен, что вынесу блестящее трико. Испытание обещало быть тяжелым…

И вдруг меня осенило. Вероятно, в деревне Ничего находится цирк. Я уже представлял себе, как роняю на пол шары, которыми пытался жонглировать, а Лали выдыхает пламя. Нет, запах бензина – это тоже не для меня.

Может, все-таки хлопнуться в обморок? Или инсценировать внезапное самовозгорание? Вот прямо сейчас, в машине, можно бы и…

Я поморщился. Возможно, так мне удалось бы избежать встречи со львами и тиграми, но испытание было бы провалено.

Что сделал бы беглый преступник Антуан? Он бы растерзал бедных львов. А что бы сделал красавчик Лиам? Очаровал бы львиц…

Я