Глиняные сердца - Анита Ферн
Едва закрылась дверь, он глуповатым голосом произносит:
– Ага, теперь разобрался! Вон та большая светящаяся блямба, да?[6]
Не успев толком ничего сообразить, обнаруживаю, что мои губы растягиваются в улыбке, а с языка срываются слова:
– Это луна, Осел!
Ответом мне служит искренний смешок. Скотт присаживается рядом и спрашивает:
– Почему ты здесь одна, Лили?
– Лилу.
– А?
– Ты сказал: «Лили». Так меня никто не называет.
– Эм, стало быть, Лилу? – повторяет он и после моего кивка уточняет: – Как в «Пятом элементе»?
– Именно.
– Это официальное имя? То есть в документах так и написано?
Я закатываю глаза в притворном раздражении.
– Ты хоть сознаешь, что в самый разгар вечеринки по доброй воле взываешь к не самой короткой истории странного имени странной девчонки?
– Вполне отдаю себе отчет. – Он хитро улыбается.
– Тогда слушай. Я с радостью расскажу тебе, потому что меня редко об этом просят, – говорю я и после очередного его смешка продолжаю: – Возможно, ты не в курсе, что младенцы не рождаются чудесными румяными ангелочками, какими их изображают в рекламе и кино. Они становятся такими чуть позже, но не сразу после рождения, нет. Некоторые в дальнейшем хорошенькие детки появляются на свет ужасно несимпатичными. Собственно, среди них оказалась и я. Когда меня выложили маме на грудь, она получше разглядела личико и ужаснулась.
– Но сейчас же ты просто куколка, – перебивает мой слушатель.
Я кошусь на него и вижу, что он улыбается, но без ехидцы.
– Ты мне льстишь, Скотти, – улыбаюсь в ответ, – и все равно спасибо. В общем, именно в тот момент мама приняла решение относительно моего имени – Полина, в честь Полины Виардо.
– Не слышал о такой.
– Это французская певица. Не красавица и тем не менее обладала какими-то чарами. Я тебе ее сейчас покажу.
Отыскав нужное фото в интернете, передаю смартфон Скотти и продолжаю:
– Будучи замужем, она познакомилась с русским писателем Иваном Тургеневым. Он так сильно полюбил Полину, что был готов бросить все ради нее, и прожил с четой Виардо до самой смерти.
– Любовный треугольник? Офигеть!
– Мама подумала: если дочь обделена красотой, то ей пригодятся другие козыри. Наверное, ей пришла на ум библейская мудрость про имя и житие.
– «По имени твоему тако и житие твое»? – цитирует он и, заметив мое удивление, поясняет: – Моя девушка из очень религиозной семьи.
– Поняла. Так вот, когда меня дали подержать папе, он сказал, что еще не видел более совершенного грудничка. Сказать по правде, до того момента он почти не имел дела с детьми. Но этот факт не помешал ему окрестить меня Лилу, – заканчиваю я и перевожу взгляд на собеседника.
– Вау! Это самая прикольная история об имени, что я слышал. И самая милая. А меня назвали Скотти в честь дедушки Скотти, – вздыхает он и корчит гримасу.
Я не могу сдержать смех, который обрывается из-за вновь пролившегося за нашими спинами света. Только я собираюсь обернуться и посмотреть, кто там, как оказываюсь прижата к Скотти, а его губы впиваются в мои.
Глава 10
Лекс
Суббота началась для меня в час дня. Мы с Томом и Рикки заигрались в приставку до поздней ночи. На диване и на полу гостиной наверняка куча крошек, упаковок из-под чипсов и бутылок газировки. Притащить пиво в дом, находящийся под надзором Риты, я не стал бы даже на спор. А убрать за собой мусор в конце посиделок не мог уже просто физически, так хотелось спать. Надо будет извиниться.
Мы с Ритой далеко не всегда ладили. Она появилась в нашем доме лет пять назад и задержалась в нем дольше всех предыдущих экономок, что были при мне. Как сейчас помню день, когда впервые увидел ее: тучная женщина неопределенного возраста с широким лицом и прилизанными темными волосами, собранными в пучок. Она все еще так выглядит, словно не постарела ни на день. И если теперь я ее просто обожаю, то в двенадцать лет искренне невзлюбил.
Родители, опасаясь, что и она уйдет, как остальные экономки, попросили меня, чтобы я вел себя с новой работницей полюбезнее. Говорить об этом с Эдом нужды не было, потому что он всегда был вежлив со взрослыми. Только я не давал никаких обещаний на этот счет. Конечно, я не замышлял грандиозных козней. Так, мелко пакостил.
Я не знал, что родители расширили Рите полномочия в воспитательных моментах, до одного случая. В тот раз мне было сделано несколько замечаний по поводу мусора, который я мог бы донести до урны, но не стал, да и с чего бы это? И вот собираюсь я спать, отдергиваю одеяло и обнаруживаю под ним все то, что меня просили убрать.
В другой раз я получил урок, когда демонстративно перевернул на стол тарелку с едой, которую приготовила Рита. Следующие пару дней дома отсутствовала еда. Не знаю, чем питался Эд, вероятнее всего, ему выделили денег на кафе. Я же ничего в холодильнике не находил и, истратив почти все карманные деньги на фастфуд и снеки, пришел к Рите с извинениями. Эти два случая заставили меня смириться с ее присутствием в доме и в моей жизни. Между нами воцарился мир.
На самом деле она оказалась женщиной доброй, заботливой, очень трудоспособной. Но даже ее трудолюбие не поможет управиться с домом, если в нем кто-то, ну может я, будет намеренно свинячить. Рита объединяет в своем лице экономку, кухарку, прачку, горничную, лакея и порой даже няньку.
«Почему же твои небедные родители не наймут больше персонала?» – спросите вы. Потому что в этом нет нужды. Большую часть времени на плечах Риты лежала забота о нас с Эдди, а с прошлого года – только обо мне одном. А для поддержания чистоты дважды в неделю приходит уборщица.
Отец часто в отъездах из-за работы. А мама под очередным благовидным предлогом тратит его деньги неизвестно где. Ее местонахождение зависит от нового захватывающего увлечения: благотворительность,
