Предатель. Моя сестра от тебя беременна (СИ) - Барских Оксана

Вот смотрю я на родителей и не понимаю их. Еще будучи беременной, я чувствовала к своему ребенку любовь и безграничную нежность, хотела для него самого лучшего, что только может предложить ему в будущем жизнь, а как она родилась, все мои эмоции усиливаются в стократ.

Мама, глядя мне в глаза, что-то, видимо, понимает, и взгляд отводит, так что я отворачиваюсь, больше не собираясь долбиться головой в стену. Никто из этих людей не понимает меня и не принимает моего решения, так что и я больше не собираюсь ничего им объяснять.

– Поехали? – говорю я Андрею и Вере Трофимовне, которые терпели ждут и не провоцируют конфликтов, хотя я слышала, как свекровь довольно громко обсуждает их с Зиной. Последняя, конечно, молчит, но и возмущений Агафьи Давидовны достаточно.

– Ты уверена, что это твое окончательное решение, Варя? – звучит мне вслед зловещий голос Глеба.

Я слегка веду плечом, чтобы сбросить с себя его негатив, который буквально обволакивает всё мое тело.

– Да. Я абсолютно уверена.

Сначала он пару секунд молчит, а заговаривает снова, когда я уже сажусь с кульком в машину.

– Не хочешь по-хорошему, Варя, будет по-плохому. Дочь моя по закону, а ты не работаешь, квартиры у тебя нет, так что я легко ее у тебя отсужу. А если захочешь быть ей матерью, вернешься к нам, как миленькая.

Андрей закрывает за мной дверь и толкает Глеба в сторону, чтобы отошел от машины, после чего садится на переднее сиденье. Водитель трогается с места, а у меня в ушах до сих пор стоит угроза Глеба. Он был серьезен и не шутил.

И когда я представляю, что он и правда может отобрать мою дочь, меня накрывает липким неприятным страхом.

Глава 23

В квартире, которую Вера дала мне пожить, уже всё оказалось приготовлено для проживания мамы с ребенком. В спальне стоит собранная кроватка, в углу – коляска, а уж шкаф просто ломился от детских вещей.

– Не стоило, Вера Трофимовна.

Я едва не прослезилась, увидев, что они с Андреем подготовились к выписке так основательно, будто это их дочь и внучка придет жить в эту уютную квартирку. Я ожидала, что это будет хрущевка со старым ремонтом, но оказалась, что здесь уже давно обставлено всё по-современному.

– Не лишай меня этого удовольствия, Варя. Мои-то дети пока не сподобятся родить мне внуков, так что я пока потренировалась, чтобы в будущем быть готовой встречать детей Андрея или Любаши. Надеюсь, ты не будешь против, если я буду приходить и помогать тебе? Давно я детишек не нянчила, уже за столько лет и соскучиться успела.

Вера Трофимовна так воодушевлена, что я не отказываюсь от ее предложения, хоть мне и становится стыдно, что в отличие от них моя собственная семья никак не участвует, а лишь вставляет палки в колеса.

Как только я укладываю уснувшую дочку в кроватку, выхожу к накрытому столу. Хочу начать суетиться и хотя бы поухаживать за Андреем и Верой, но последняя насильно усаживает меня на диван и не дает ничем заняться.

– Успеешь набегаться еще, Варя. Отдыхай лучше. Ты лучше скажи нам, как решила дочку назвать? Уже придумала?

– Да, – киваю я и улыбаюсь, решив сделать всё по-своему. Это когда я была женой Глеба, он четко дал понять, что имя давать будут его родители, которые настаивали на имени Аарон, если родится мальчик, и Аделаида, если девочка. Имена, конечно, красивые, но я с детства мечтала, чтобы мою дочку звали Мария, в честь моей бабушки со стороны матери. Она давно умерла, еще когда я сама была ребенком, но я до сих пор помню ее теплые руки и мягкий успокаивающий голос, когда она пела мне колыбельные перед сном.

– Мария, Машенька, – говорю я Вере Трофимовне, и она кивает, смакуя имя на языке.

– Мария Глебовна, звучит. Прямо как баба Маша, – улыбается она, и я вспоминаю, что бабушку, которая когда-то приютила ее с ребенком и беременную, тоже звали Мария. Интересное стечение обстоятельств.

Я морщусь, услышав имя мужа, который уже успел изрядно попортить мне нервы, и снова печалюсь, подумав о том, что он воплотит свои угрозы в жизнь.

– Как думаете, меня и правда могут лишить родительских прав и отдать ребенка Глебу? – спрашиваю я вслух, так как не знаю выхода из этой ситуации.

– Крыша над головой у тебя есть, а с работой решим, – отвечает доселе молчавший Андрей, и я густо краснею, когда он кидает на меня нечитаемый взгляд.

– И правда, Андрюш, мы же можем устроить по документам Варю ко мне в бутик.

– Я же повар, другого образования у меня нет, – качаю я головой, но улыбаюсь, чувствуя благодарность им, что пытаются мне помочь.

– Устроим тебя официально моим личным поваром. Ты ведь помнишь о нашем уговоре, Варь? Я ведь совершенно не умею готовить, так что устроим тебя в мою фирму, как моего помощника. И официальная зарплата, и пенсионные выплаты. Всё по закону.

– Мне неудобно, да и вы и так слишком много для меня делаете. А еду я и так буду готовить и привозить тебе раз в день. Только надо узнать, какой автобус ходит до дач. Вот только Машуня чуть-чуть подрастет, так и буду ездить, а пока с такси передавать.

Я думаю, как лучше поступить, но Андрей качает головой, отвергая мои варианты.

– В этом нет нужды, Варь. Меня срочно вызвали в офис, так что на даче я оставлю своего человека следить за стройкой, а сам обратно перебираюсь в город. А с доставкой можешь не переживать. Я тут недалеко живу и буду приходит и на обед, и на ужин. Выделю человека тебе, он сам будет закупать продукты, ты сама ему только говори, что нужно. О деньгах не беспокойся, всё заложено в бюджет.

Я не успеваю опомниться, как без меня мне уже работу нашли, которая прекрасно совпадает с моим графиком, как матери новорожденной.

Я растерянно смотрю на Веру Трофимовну, ожидая, что она будет возражать, ведь одно дело – помогать матери-одиночке, чья история схожа частично с ее, а другое – когда твой сын будет слишком много времени проводить с женщиной, которую уж точно мало кто пожелал бы видеть в роли невестки. Мало того, что будущая разведенка, так еще теперь и с ребенком на руках.

Но Вера Трофимовна улыбается, одобрительно глядя на сына, а до меня доходит, что она понимает, что Андрей на меня и не взглянет. Просто видит, что хорошо воспитала сына, поэтому и радуется.

Я же обещаю себе быстро встать на ноги, начать готовить тортики на заказ, выпечку для магазина подруги, чтобы не стеснять таких хороших людей и не злоупотреблять их добротой.

Вскоре они уходят по настоянию Веры, когда слышат кряхтение малышки, но перед этим мне приходится уговорить ее не трогать грязную посуду. В конце концов, с этим я и сама прекрасно смогу справиться.

После того, как я покормила дочку, иду осматриваться по квартире и поражаюсь тому, что в гостиной в углу лежат даже большие пачки памперсов, до того Вера Трофимовна заморочилась.

Когда я возвращаюсь к дочери, то долго смотрю на нее и не могу налюбоваться. Единственное, что Глеб сделал для меня хорошего, так это подарил мне Машеньку. Ведь не выйди я за него замуж, то сейчас ее бы не было. Так что за дочь я ему благодарна, и этого уже ничто не изменит.

Она сладко посапывает и, кажется, в ближайшее время не проснется, так что я смотрю на себя в зеркало и морщусь, ведь похожа на пугало. Хочется принять быстро душ, пока Маша не капризничает, как это часто бывает у других, что я читала в интернет-форумах для мамочек, но не успеваю занырнуть в душ. Раздается настойчивый звонок в дверь, так что я надеваю висящий на крючке ванной комнаты халат, завязываю пояс спереди и бегу к двери. Неужели Вера или Андрей вернулись? Может, что-то забыли?

– Хорошо, что я не успела в душ зайти, только… – говорю я, открывая дверь, но па пороге стоят не они.

Передо мной появляется Таисия Семеновна, бабушка Глеба. Вот уже кого я точно не ожидала увидеть. Судя по пустой лестничной площадке, она пришла одна, так что я не закрываю резко дверь, но корю себя за опрометчивость и глупость, что не посмотрела в глазок.