Да, шеф! - Джинджер Джонс

Сковороды гремят. Ложки звенят. Температура поднимается еще выше, духовки изрыгают жар, который смешивается с паром от брокколи и усиливается с каждой очередной кипящей на плите кастрюлей, пока кухня не превращается в сущий ад. Жужжащий вентилятор и открытые окна не помогают, воздух густой и удушливый. Повара закатывают рукава, вытирают лбы, галлонами хлещут воду, но, похоже, все бесполезно, и всего через несколько мгновений Леандра-Луиза падает в обморок в дверном проеме, а Стефан задыхаясь лежит под струями уличного крана.

Хейзел сидит в сторонке, сжимая окровавленный большой палец, Стефан получил тепловой удар, а Леандру-Луизу Хардж пытается реанимировать на улице пакетом со льдом. На кухне не хватает четырех поваров. И все же температура растет, а вместе с ней сдают нервы. Кваме и Мишель вступают в настоящую перепалку из-за порции хумуса, в результате чего французу приходится сесть, чтобы залечить палец ноги, так как Кваме «случайно» на него наступил.

У Фрейи кружится голова. Она пьет прямо из-под крана. Если сможет продержаться еще несколько минут, то скоро окажется в долине и отдохнет на карнавале. Фрейя вытаскивает из духовки мусаку – сыр приятного золотисто-коричневого цвета, а картофель хрустит. Ну вот, получилось. Тут важнее порция, а не стремление к совершенству, холодный расчет, а не талант. Этот урок Фрейя усвоила благодаря школьным поварихам. Сожги целый поднос с пирожными, и оставишь двадцать детей без сладкого. Свари морковь слишком поздно, и бараньи отбивные остынут. Сделай перерыв в неподходящее время, и все производство остановится. Это похоже на приготовление воскресного ужина, только в очень больших масштабах. И в сауне. Без кнопки «стоп». И нужно испечь еще пять таких же противней.

– Да на фиг все! – Кваме срывает с себя фартук и швыряет его на землю.

– Кваме? – кричит ему вдогонку Мишель.

– Меня не выбрали в первый раз. Не выбрали во второй. И явно не выберут в третий! – Он запрокидывает голову и яростно рычит в потолок, широко растопырив пальцы.

– Тебя просто кроет от жары. – Фрейя кидает ему пакет со льдом.

– Нет, дело во мне. – Он прикладывает лед ко лбу, а потом промакивает подмышки. – Я недостаточно хорош.

– Завтра выходной, а потом будет еще один шанс побороться! – рассуждает Фрейя.

– Может, и так, но для меня все кончено. Удачи! – говорит Кваме, хватает свою сумку и выдергивает из розетки зарядное устройство для телефона. – С меня хватит.

С этими словами он выбегает из кухни, резиновые подошвы его обуви хлюпают по липкому полу. Дверь закрывается, а опешившая Фрейя вдруг понимает, что осталась на кухне одна.

Из буфета появляется Кристос с еще одной бутылкой вина в руке. Покачиваясь из стороны в сторону, он смотрит на Фрейю запавшими, налитыми кровью глазами.

– Мне нужно прогуляться. Справишься?

Она оглядывается на шипящие сковородки, мигающие лампочки на плите и брошенные разделочные доски, покрытые семенами перца и очистками баклажанов. В духовке тикают таймеры, сосиски поджариваются, а запах запеченых баклажанов только-только начинает отдавать гарью.

– Да, шеф, – тихо говорит Фрейя.

Она оборачивается посмотреть на Кристоса, но он уже исчез.

Глава 17

На свежем воздухе

– Что значит, он пошел погулять?

– Сказал: «Мне нужно прогуляться». А когда я подняла голову, уже ушел.

– Куда?

– Не знаю. Он был совсем пьян.

– В дымину? – Димитрий вытаскивает из холодильника два пива и передает одно Фрейе.

– Дымину? – переспрашивает она.

– Пьянее обычного?

– Да. – Фрейя прижимает холодную банку ко лбу, а потом закатывает ее под подбородок.

– Отлично! – Димитрий с шипением открывает банку «Эстреллы» и уходит.

Фрейя прижимает холодное пиво к груди и возвращается к плите, где промокший до нитки Стефан тычет лопаткой в сковороду с бараниной. Душа после смены будет недостаточно; такими темпами поваров придется каждые несколько минут обливать из шланга. Фрейя смотрит на своих товарищей по конкурсу и, задыхаясь от горячего густого воздуха, задается вопросом, кто потеряет сознание следующим. Пот капает со лба Стефана, его глаза остекленели, движения замедленные. Он смотрит сквозь Фрейю, как будто она мираж, водная гладь посреди жаркой пустыни. Спотыкаясь, бедняга бьется головой о кухонный шкаф.

– Ты в порядке? – Она протягивает ему стакан воды.

Он взахлеб глотает жидкость.

– Полегче, – советует Фрейя и выходит на террасу, где Хейзел левой рукой записывает меню на переносной доске. На это у нее сил хватает, а вот готовить она не может.

Резкие переборы гитары вторят барабанному бою, на дорожке появляется группа гуляк, вся в перьях и блестках. Оливковые деревья шелестят, музыка становится громче по мере того, как процессия поднимается по склону холма, извиваясь между апельсиновыми деревьями и цветущими яблонями. Фрейя чувствует стеснение в груди. Прислонившись к мангалу, она выглядывает из-за стены террасы и пытается сосчитать, сколько ртов им предстоит накормить – десятки? Сотни? Мелькают ярко-розовые перья, костюмы сияют среди темных листьев лимонных деревьев. Пытаясь рассмотреть получше, Фрейя упирается ногой во что-то твердое. Газовый баллон. Судя весу, полный. Она оглядывает два других бездействующих барбекю: все газовые. Эврика!

– Ребята! – Фрейя бежит обратно на кухню. – Почему бы нам не переместиться на улицу?

Ее голос тонет в лязге кастрюль и жужжании кухонной техники.

– Кто-нибудь меня слышит? – кричит она.

Хейзел на мгновение поднимает глаза от доски, но затем снова смотрит вниз.

В отчаянии Фрейя подходит к электрощитку в чулане и щелкает главным выключателем. Кухня мгновенно отрубается: духовки, блендеры, чайники, тостеры – все с жужжанием останавливается.

– Не-е-е-ет! – кричит Хардж в сковороду.

– Putain! [19] —Мишель бросает миску с соусом в раковину и пинает дверцу шкафа. – Погибло. Все погибло!

– Какого хрена? – Леандра-Луиза швыряет венчик на пол.

Вращающиеся лопасти потолочного вентилятора замедляются, и внутрь просачивается гомон собирающейся снаружи толпы.

– Фрейя? – Хейзел поворачивается к ней лицом.

Соперники щурятся, обступают Фрейю, точно стая гиен. Мишель шагает к ней с половником в одной руке и теркой для сыра в другой. Но сдаваться нельзя! На карту поставлено все.

– Нам нужно закрыть кухню. Мы едва шевелимся, как сонные мухи, скоро подохнем от жары. – Фрейя отступает, опасаясь, что кто-нибудь примется ее линчевать.

Остальные участники следуют за ней, как голодные волки. Мишель сердится.

– Закрыть кухню? – рычит он. – Это же самоубийство!

Фрейя отвечает ему не менее гневным взглядом.

– Самоубийство – готовить при тридцати двух градусах. Я не предлагаю нам бросить работу, надо просто переместиться на террасу. Здесь есть три газовых барбекю, и если мы их разожжем, то сможем пожарить все, что собирались приготовить.

– А с чего ты вдруг