Книжный магазин «Булочка с корицей» - Гилмор Лори

Ноа судорожно сглотнул:

— Э-э-э, спасибо.

— Хотел, чтобы ты знал. Вдруг ты… в этом сомневаешься.

Ноа кивнул, потому что на большее сейчас был не способен. Почему даже во взрослом возрасте отцовское одобрение все еще значило для него так много? Он не знал, но факт оставался фактом.

— О. Да. Я… пожалуй… сомневался в этом. — Ноа прокашлялся. — Поэтому… э-э-э… спасибо, что прояснил.

Отец снова кивнул, а на глаза мамы навернулись слезы.

— Вот видишь! — воскликнула она, сложив руки перед собой. — Неужели было так трудно?

— А как же я, пап? — Кристен обняла отца за плечи, примостившись позади него. — Мной ты тоже гордишься? — дразнила она.

— Да, по-моему, мне ты тоже в последнее время этого не говорил, — Рейчел подтолкнула его с другой стороны, и отец добродушно фыркнул:

— Я горжусь всеми своими докучливыми отпрысками. Вот. Как вам такое?

— Прекрасно, — Кристен стиснула его в объятиях.

— Спасибо, папа, — рассмеялась Рейчел.

Теперь настал черед их матери закатить глаза:

— Ведете себя глупо.

И пока Ноа наблюдал, как члены его семьи дразнят друг друга, он почти ощутил запах маминого яблочного пирога. Смог услышать звуки футбольного матча, доносящиеся из гостиной. Мог представить, как племянницы балуются, пока его зять тщетно пытается их приструнить.

Впервые за долгое время Ноа позволил себе почувствовать тоску по дому. Он так долго игнорировал ее, подавлял и отрицал, всегда умудряясь затащить в свою постель незнакомку в дни важных семейных праздников, что теперь это чувство завладело им. Нахлынуло сильно и неистово, словно внезапный шторм.

— О боже, Ноа! Ты плачешь? — воскликнула Кристен так громко, что перекричала препирательства остальных членов семьи.

— Что? — Он спешно вытер глаза: — Нет. С чего мне плакать?

— Ты любишь нас и скучаешь! — прокричала сестра с ликованием.

— А ну цыц, — оборвал он, но не смог сдержать улыбки. Он любил этих чудаковатых людей и слишком долго позволял своей глупой гордости служить препятствием между ними.

Похоже, возвращение домой все же не самое страшное, что может случиться на свете.

Глава 27

В баре Мака было подозрительно пусто для вечера четверга и особенно для праздника по случаю дня рождения. Лишь несколько завсегдатаев сидели за стойкой. В зале было тихо, за исключением углового столика, откуда, едва Ноа вошел, послышался смех Энни и голос Хейзел.

Он согласился встретиться с Хейзел на месте, хотя предложил заехать за ней. Они не виделись с того путешествия на лодке, и в последующие два дня он не думал больше ни о чем. С тех пор его мозг работал круглые сутки, а мысли вращались вокруг Хейзел. Он думал о прикосновении ее губ, о том, как она выглядела в его одежде, о ее смехе, о том, как доверяла ему, о ее вкусе — боже милостивый, ее вкус! Ему едва удавалось быть полноценным членом общества, да и то за счет огромного количества кофе и холодного душа, который он принимал дважды в день.

Но оба были заняты. Ноа подвернулось несколько неожиданных туров под конец сезона, к тому же он пытался привести в порядок планы по аренде домов, а Хейзел занималась выкладкой книг «страшного сезона», как она их называла. Казалось совершенно неуместным прийти к кому-то на работу и признаться там в любви. Хотя у Логана все получилось…

Поэтому Ноа и предложил подвезти ее до места вечеринки и надеялся, что они смогут поговорить по дороге, но Хейзел сорвала и этот план. Она настояла на встрече сразу в баре. Теперь все важные признания придется отложить до завершения праздника. Он оглядел зал, пока шел к столу. Пока здесь и праздника-то никакого не было.

— Всем привет.

— Привет, Ноа! — улыбнулась Джинни. — Мы как раз о тебе говорили.

— Ой-ой. — Его взгляд упал на сияющее лицо Хейзел, и она усмехнулась.

— Хейзел рассказывала нам о том, как ты спас ей жизнь, — сказала Энни, вскинув бровь. — На редкость душещипательная история.

Ноа улыбнулся, не отрывая взгляда от лица Хейзел:

— А, вон оно что. Да, хороший был день.

Щеки Хейзел залились румянцем, и Ноа не сомневался, что услышал стон Логана, но не удостоил друга взглядом.

— Если верить Хейзел, были шестиметровые волны и штормовой ветер, — добавила Джинни.

— Лодку раскачивало, и она дала течь! — встряла Энни.

— Хейзел чуть не упала за борт в кишащую акулами воду. И упала бы, если бы ты вовремя не отвел лодку в безопасное место.

Энни и Джинни чуть не повалились друг на друга в приступе смеха.

— Может, я немного преувеличила, — сказала Хейзел, пожав плечами.

— Совсем немного, — рассмеялся Ноа. — Из тебя вышла бы отличная рыбачка.

Хейзел лучезарно улыбалась. В день рождения она была в кругу друзей, и Ноа понял, что выполнил миссию ВЕЛЕХЕНО. Даже если этот вечер больше ни к чему не приведет, по крайней мере, он знал, что устроил Хейзел необыкновенное прощание с юностью, которого она и хотела.

— Возьму нам еще выпить, — сказала Хейзел, спеша встать с дивана. — Ноа, не хочешь мне помочь?

— Уверена, он много с чем хотел бы тебе помочь! — чуть ли не прокричала Энни им вслед.

— Боже, — пробормотала Хейзел. — Наверное, придется взять Энни газированную воду.

Ноа рассмеялся. Он легонького толкнул ее в руку и, наклонившись, прошептал на ухо:

— С днем рождения, Хейз.

Она посмотрела на него и покраснела:

— Спасибо.

Хейзел надела красное платье-рубашку с поясом, подчеркивавшим ее талию, и соблазнительным рядом маленьких белых пуговок. Она выглядела прекрасно, восхитительно, безупречно. Ноа должен был сказать ей об этом. Раньше ему легко это давалось. Но он забыл те времена.

За баром работала Эмбер.

— Нам повторить, — сказала ей Хейзел. — И еще один для Ноа.

— Само собой, — Эмбер слегка ухмыльнулась ему, будто помнила, что когда-то он был совсем другим, а теперь увидела, что именно в нем изменилось. И почему.

Они облокотились на барную стойку в ожидании напитков, и Ноа столько всего хотелось ей сказать, что все слова застряли в горле. Может, стоит начать с этого: «Похоже, я случайно влюбился в тебя, потому что ты добрая, милая, красивая, забавная и очень мне подходишь. Поэтому я надеюсь, что однажды ты тоже сможешь меня полюбить, хотя я по большому счету безответственный идиот»? Или к этому нужно подходить постепенно? Может, начать с «как дела»? Или «я скучал по тебе»? Или же «расскажи, что сейчас читаешь»?

Пока он спорил с самим собой, с чего начать, Хейзел заговорила первой.

— Я хотела сказать тебе, что знаю, — выпалила она и покраснела.

— Э-э-э… что?

Она знала? Она знала! Знала, что он безумно в нее влюблен? Своим видом Хейзел не выражала ни ужаса, ни отвращения, а это, пожалуй, уже хорошее начало.

— Я знаю, что это был ты, и считаю это очень милым жестом. Не уверена, что еще ты запланировал на этот вечер, но знай: я очень это ценю и… — она взволнованно нахмурила брови, едва Ноа осознал смысл ее слов. И видимо, выражение его лица выдало, как сильно он озадачен.

Хейзел поникла:

— Черт. Я подумала… черт.

О нет. О нет, нет, нет…

— Хейз, подожди, послушай…

— Нет, это я виновата. Поспешила с выводами, а стоило догадаться, что это не мог быть ты, раз сказал, что уедешь.

— Я не уезжаю. То есть уезжаю, но максимум на несколько месяцев и…

— Ноа, все нормально, правда, не нужно притворяться.

Хейзел отстранялась от него, ее улыбка меркла, он ненавидел себя за это. Он должен был все исправить.

— Хейз, дай мне все объяснить.

Ноа уже потянулся к ее руке, но в этот момент в двери бара ввалились ее отец, Фрэнк, женщина с двумя собаками в одинаковых свитерах, все члены книжного клуба Дрим-Харбора, сотрудники Хейзел, Джордж из пекарни и полдюжины жителей города, которых Ноа даже не узнал.