Да, шеф! - Джинджер Джонс

Фрейя поворачивается к нему.

– Только теперь это довольно спорный вопрос. У тебя был реальный шанс, а ты ушел и все бросил.

Он издает полусмех-полустон.

– Прямо как в «Богемской рапсодии».

– Чего?

Он подбирает телефон и куртку.

– В любом случае я просто хотел извиниться. Было приятно познакомиться с вами, и спасибо, что не заставили меня говорить все это в микрофон.

– Так что теперь с тобой будет? – спрашивает Фрейя, придерживая подол платья, которое развевается на ветру.

– Со мной? Думаю, я отправлюсь в путешествие на пару недель, прежде чем вернусь в Брум с поджатым хвостом и стану ждать, пока отец снова начнет со мной разговаривать.

Она вонзает ногти в грязь.

– Он действительно не будет с тобой говорить, раз ты не выиграл?

– Угрожал отречься от меня. Это тоже всерьез, – кивает Хардж.

Фрейя встает, ее охватывает нетерпение.

– А каким человеком ты хочешь стать?

– Черт возьми, Фрей. Как-то ты глубоко копнула!

– Просто со стороны кажется, что «Золотая ложка» – это мечта твоего отца, а не твоя.

Хардж смотрит на землю, а затем на море.

– Ты почти попала в точку. – Он ерзает, словно пытаясь устроиться поудобнее. – Готовить я люблю, тут дело не только в отце. Нет, правда, – говорит Хардж, словно пытаясь убедить себя. – Я люблю готовить, пробовать… Мне нравится, как люди реагируют на еду. Мне просто плевать на награды. Как только речь заходит о соревновании, я теряю интерес. Это как с футболом. Я люблю попинать мячик, но на поле с настоящим судьей теряюсь. Поняла, о чем я?

Фрейя ищет корабль на горизонте, но он исчез.

– Вроде бы. Хотя, если честно, когда давят на меня, я наоборот бросаюсь в бой.

– Прости, что подставил тебя, мне правда стыдно, но, по крайней мере, ты дошла до финала. – Он смотрит на нее щенячьими глазами. – Если бы я мог что-то для тебя сделать…

Фрейя смотрит на свои уродливые большие пальцы ног, и на нее находит озарение.

– Ну, на самом деле, кое-что можешь.

Глава 27

Рокки от мира кулинарии

– Мелкая моторика, да. – Хардж передает ей еще одну морковку.

– Так уж мне сшили запястье. Я просто не могу держать лезвие под тем же углом, что и ты. – Фрейя отбрасывает потные волосы с лица и снова вооружается ножом. – Ладно. Давай заново.

Хардж берется за секундомер, который висит у него на шее.

– По сигналу. Приготовься. Начали!

Она ахает. Предполагалось сделать из моркови розочку, но не успевает Фрейя и ножом провести, как морковь улетает со стола в горшок с геранью. Как, черт возьми, Хардж так быстро и так ловко создает цветочные бутоны? Вот уже в третий раз морковка выворачивается, и судорога сводит руку с безвольно свисающими пальцами. Та вообще теперь похожа когтистую лапу. Выуживая морковь из земли, Фрейя массирует место между большим и указательным пальцами и возвращается к разделочной доске, куда Хардж выложил очередную жертву.

– Нужно сжимать нож покрепче и отводить большой палец назад, – советует он из тени изогнутого оливкового дерева.

Фрейя смотрит на груду моркови, сложенную у края разделочной доски, и готовится.

– Костяшки вперед, – приказывает Хардж.

Она перемещает кисть, и морковь снова выкатывается.

– Я же говорила, моя рука работает не так, как у тебя, – раздраженно говорит Фрейя.

– Хорошо, давай немного изменим позу. – Он берет нож, на этот раз держа его под совершенно другим углом. – Раз-два – щелчок. Раз-два – щелчок. – Хардж поворачивает нож на сорок пять градусов и эффектно проводит лезвием по боку моркови. – Раз-два – щелчок.

Фрейя делает, как велено, но бесполезно. Она умеет резать. Умеет рубить. Но, как бы ни крутила запястье, просто не может щелкнуть.

– Представь, будто делаешь выпад…

– Я никогда никого не бью.

– Ладно, представь, что бьешь. Колено работало бы как шарнир. Не надо полностью распрямлять руку, нож должен двигаться как на шарнире, никогда не отрывай кончик лезвия от доски и мягко поворачивай его, режь, режь, режь. Забудьте о щелчке, просто режь, режь, режь. – Он делает это так легко, лепестки морковного бутона появляются прямо у нее на глазах. – Хорошо, еще раз.

Фрейя берет нож и представляет, с какой ошеломляющей скоростью Мишель может тонко нарезать кабачок. Какие-то десять секунд тут и там, но время складывается, и, если ее расчеты верны, она может на каждом этапе проиграть Мишелю около трех минут исключительно потому, что дольше нарезать продукты. Чертова рука.

– Я знаю, что ты не можешь держать нож так же, как парень в том ролике, потому что…

– Потому что я не тот парень из ролика! – раздраженно выплевывает Фрейя, вспоминая физкультурника из своей школы. Он целый урок тенниса рассказывал теорию и исправлял хват, и до ударов по мячу дело никогда не доходило.

Хардж вздыхает громче, чем стоило бы.

– Может, стоит попробовать другой рукой.

– Нет. – Фрейя снова берет нож, сжимает рукоять, и острая боль пронзает кисть. Схватив морковь здоровой рукой, она вдруг замечает группу раскрасневшихся и потных туристов, которые подходят к террасе в сопровождении Стефана и Мишеля. Чехлы на колесах. Рюкзаки. Бутылки с водой. Камеры. Понятно, что они здесь не просто так.

– Mesdames, messieurs, je vous presente l’équipe Cuillère d’Or [24], – объявляет Мишель людям, которые так смотрят на Фрейю и Харджа, как будто те должны устроить им какое-то представление.

– Bonjour, bonjour, – приветствует Фрейю и Харджа Стефан. – Это друзья Мишеля, – указывает он на группу, которая сбилась в кучу, точно пингвины, и удивленно хлопает глазами. – Они приехали на финал.

– Привет. – Сердце Фрейи замирает, пока он представляет всех по очереди.

– Сильвия.

У Мишеля есть друзья, которые поддержат его в финале?

– Жан-Люк.

А у нее никого нет.

– Рафаэль.

Людей, которые могут вот так просто сесть на рейс на Кипр.

– Мари-Элен.

У кого есть время, деньги и главное вера в победу Фрейи?

– Ксавье.

Они проделали такой путь, чтобы защитить его.

– Лео.

Поддержать.

– Жан-Матье.

Поболеть за него.

– Ману.

Сказать ему, что он может победить.

– Моя мать и сестра приедут только к самому финалу, поэтому присоединятся к нам уже в Пафосе. – Мишель вытирает очки о шляпу от солнца и смотрит на Фрейю. – К тебе приедут родные?

Фрейя морщится.

– Да, – глухо говорит она. – В Пафос, ага.

Он ждет, не скажет ли Фрейя что-то еще, затем, понимая, что разговор окончен, поворачивается к своим поклонникам, подводит их к открытому крану, чтобы наполнить бутылки водой, а затем – к амбару, где они, по-видимому, останутся