Да, шеф! - Джинджер Джонс

– Другого гребаного автобуса нет!

Не в силах осознать, что происходит, она раскидывает руки и орет так громко, что взлетает стая голубей, а какой-то старик роняет сумку с продуктами. По улице катятся банки с тушенкой, а коробка с яйцами превращается в омлет. Фрейя достает из канавы цветок и запускает его в голову Андре.

– Ты, сволочь, говнюк! – Он опешивает. Фрейя нагибается и собирает целую горсть цветов, а затем, целясь ему в голову, запускает каждый, как отравленный дротик, один за другим, пулеметная очередь из цветочных головок врезается ему в лицо. – Ты все испортил, ты, убогий петуч!

– Петуч? – Он хмурится в замешательстве.

– Да пошел ты! – Она отворачивается и бежит.

Кружа по переулкам, Фрейя плутает в лабиринте Лаппо. Тупик за тупиком. Наконец, она достигает кромки воды только затем, чтобы увидеть автобус, плывущий к главному острову на пароме, а море облизывает дамбу позади него.

– Стойте!

В надежде, что это все дурной сон, она щиплет себя за бедро, но несколько мгновений спустя все так же стоит и смотрит на исчезающий автобус, который теперь превратился в маленькую точку на горизонте. Вот вам и счастливые трусы. Рухнув на осыпающуюся прибрежную стену, она водит пальцами по гладкому стеклу пустой бутылки из-под духов и всхлипывает. Пришла волна и унесла все.

Глава 30

Дорога в Пафос

Полчаса спустя Фрейя смотрит в море, пылая от гнева, словно огненный шар. Злится на Андре за то, что он появился, все испортил и заставил ее опоздать на автобус. Злится на Хади за то, что он не остановила автобус. Злится на водителя за то, что он уехал без нее. Злится на Ксантоса за то, что он все неверно понял, велел шоферу закрыть двери и ехать. Но в основном она злится на себя за то, что упустила заветный шанс.

С каждым всхлипом ее тело содрогается в рыданиях. Разве это справедливо? Какого черта никто из них не остановил автобус? Хади могла бы хотя бы выйти и помочь ей разобраться с Андре… Свесив голову между колен, она вяло бросает камень в воду. Тот приземляется с унылым шлепком. Все потеряно. Фрейя думает, что ей мерещится, когда кто-то зовет ее по имени сквозь рев двигателя.

Она вытирает слезы и видит, как по волнам к ней несется водный мотоцикл Димитрия, а за ним плывет сдувшийся банан. Он глушит двигатель, и байк дрейфует к берегу.

– Мой брат сказал, что, возможно, тебя нужно подвезти!

Сердце Фрейи подпрыгивает от счастья. Никогда еще она не была так рада видеть вялый банан Димитрия. Фрейя спрыгивает с каменной стены. Может, все-таки Бог есть, но, подобно перекачанному воздушному шару, потерявшему эластичность, она пока не осмеливается принять прежнюю форму. Времени в обрез, и, даже если они доберутся до острова, нет никакой гарантии, что Фрейя успеет добраться до места соревнования. Засовывая пустой флакон обратно в сумку и вытирая нос рукавом, она снимает блестящие кроссовки и закатывает штанины комбинезона.

– Спасибо.

– Мы промокнем, но, возможно, успеем, – говорит Димитрий, когда она подходит к нему. Штанины все-таки сползли.

– Фрейя! – запыхавшийся Андре появляется на другой стороне дороги.

Димитрий берется за руль.

– У меня нет места для твоего парня.

– Он мне не парень! – говорит она, задевая голенью бок гидроцикла, когда Димитрий тянет ее вверх, и почти радуясь пронзающей кости физической боли – сладкому облегчению душевных страданий. Кровь стекает по ноге, но Фрейя запрыгивает на сиденье позади Димитрия. – Спасибо, – всхлипывает она. – Большое спасибо.

Димитрий оглядывается на нее.

– Ксантос перебесится.

– Не уверена, – признается Фрейя, вспоминая стальной взгляд из окна автобуса.

– Ну он же позвонил мне, не так ли? – напоминает Димитрий, протягивая ей шлем.

Фрейя мечется между надеждой и неуверенностью. Есть ли еще шанс, что она успеет выступить на соревнованиях? Есть ли еще шанс у них с Ксантосом? Она опускает забрало, чувствуя головокружение от эмоциональных качелей в ее голове.

– Держись крепче! – Димитрий берет ее руки и обхватывает ими свою талию. Фрейя закрывает глаза и молится. – Крепче! – Он увеличивает обороты двигателя, мотор отвечает ревом.

Отброшенная назад инерцией, она изо всех сил цепляется за него. Димитрий разворачивает нос гидроцикла в море и нажимает на газ, щелкая передачами. Двигатель ревет, машина несется по волнам. Фрейя испытывает целую гамму чувств. Страх. Волнение. Нетерпение. Отчаяние. Если она успеет, то будет вечно благодарна Ксантосу и Димитрию. Если нет, никогда себя не простит. Ветер треплет волосы, и соленые брызги летят в лицо. Они все дальше уходят в море. Фрейя вспоминает, как во время однодневной поездки клуба в парк развлечений ее вынудили проехаться на американских горках и как ее потом тошнило.

Боль пронзает голень, соль и песок попадают на свежую рану. Где-то на полпути Фрейя, наконец, осмеливается открыть глаза, но шлем так забрызган мокрым песком, что она почти ничего не видит. Летя к главному острову, они рассекают воду, скалистая береговая линия стремительно расширяется. Комбинезон превратился в месиво из застывшего ила и соленой воды, а красиво выпрямленные волосы сбились в зачесанный назад грязный колтун, но какое это имеет значение, главное успеть. В поле зрения появляется мелководье Кипра, перед ними открывается песчаный пляж, и они вот-вот достигнут суши. Димитрий ведет байк к небольшому причалу, где мужчина помогает им привязать гидроцикл к деревянной конструкции. Сердце Фрейи бешено колотится. Они достигли Кипра, но что теперь? Ноги тонут в мягком песке. Следуя за спутником по мелководью, она пересекает пляж и попадает на автостоянку, где ее ждет сверкающий красный мотоцикл «Ямаха».

– Запрыгивай! – велит Димитрий, бросая в нее новый шлем.

Фрейя натягивает его на голову, застегивает ремень и забирается на мотоцикл позади Димитрия. У нее затекла нога, и ей трудно согнуть колено.

Димитрий заводит мотор.

– А теперь дорога в Пафос!

Фрейя обвивает его талию руками, закрывает глаза и надеется на лучшее.

Путь частично пролегает по шоссе, но в основном – по извилистой грунтовой дороге, на которой из каждой шишки и неровности вылетает песок. Местами заасфальтированный, местами изрытый ямами и заваленный щебнем, он вынуждает водителя потрястись на ухабах, особенно если речь о двухколесном мотоцикле. Обхватив руками талию Димитрия, слыша, как рычит двигатель, Фрейя пытается оценить величие идеальных рядов кипарисов, которые мелькают по обе стороны, но куда там. Мотоцикл с визгом проносится через деревни, хлюпает через броды и делает крутые повороты на скорости хрен знает сколько миль в час. Нервы просто на пределе. Неужели они так торопятся, что готовы