В объятиях его одержимости - Нина Северова

Подруга держится, но ей, конечно, тяжело. Почти не разговаривает, но мы все рядом.

Когда всё закончилось, мужчины предложили поехать в загородный комплекс, чтобы пару дней побыть в тишине. Мы согласились, потому что находиться в квартирах, в которых всё напоминает об ушедших, невозможно.

Сегодня солнечно, но не жара. Почему-то ясная погода как-то успокаивает. Как будто в душе рождается надежда, что всё будет хорошо. Смотрю на Тимура, он сосредоточен на дороге, но рука лежит на моём колене. Костяшки снова кровоточат, выцветшие татуировки добавляют агрессивности.

— Ты чего? — спрашивает, когда замечает, что я разглядываю его.

— Всё хорошо, — целую в плечо. Обнимаю его за талию, чувствую какой-то невероятный прилив нежности. Тимур тактильный человек, ему очень важен физический контакт. Но в последние дни, я просто была не в силах ни на какую близость. А сейчас сама почувствовала нужду в этом.

В комплексе никого нет. Подозреваю, что так специально задумано. Воздух такой чистый, что голова немного начинает кружиться.

— Хочу поспать немного, — Алёна держит Мишу за руку, когда мы заходим на территорию. — Вечером можно что-нибудь приготовить, правда, аппетита нет совсем.

— Отдыхайте, потом разберемся, — целую подругу в щеку и мы расходимся.

Миша с Алёной будут жить в соседнем доме, а потом встретимся на ужин у нас, здесь кухня больше.

Странное чувство в груди. Вроде опустошенность, а вроде и понимание, что теперь наша жизнь будет без бабушки и Кирилла. И будто бы похороны поставили какую-то точку, за которой дальше продолжается жизнь.

— Поешь что-нибудь? — Тимур спрашивает, как только мы заходим в дом.

— Нет, не хочу. Давай просто полежим.

Мужчина кивает и мы идём в спальню. Здесь убрано, вещи наши разложены в шкафу. Не спрашиваю, но понимаю, что Тимур и об этом позаботился. Снимаю джинсы, футболку и лифчик, складываю в шкаф. Ложусь под одеяло и жду, когда Тимур устроится рядом. Он переодевается в домашние спортивные штаны и футболку.

— Не надо, снимай всё, — прошу. Мужчина вопросительно поднимает бровь, но снова раздевается. Наконец-то ложится и я прижимаюсь к его горячему телу. Кожа к коже. Чувствую грудью его рубцы, что ещё сильнее вызывает мурашки.

Тимур гладит меня по спине, целует макушку. У меня в голове нет ни единой мысли, растворяюсь в этом моменте.

— Я люблю тебя, муж. Очень сильно, — целую Тимура в грудь и замечаю, что он дрожит. — Спасибо, что ты был рядом всё это время и всё взял на себя.

— Не надо, Арина. По-другому и не могло быть, — проводит большим пальцем по моим скулам.

— Могло, но не у нас, — привстаю на локтях, поднимаюсь чуть выше, веду носом по щетине. Мои волосы спадают на бок и лицо Тимура полностью спрятано под ними.

Его глаза за секунду вспыхивают, дыхание учащается. Я просто смотрю на него и не верю, что он мой.

— Тимур, — кладу руку на лицо, провожу пальцами по сухим губам и сломанному носу, — Я только для тебя.

Мужчина шумно выдыхает и переворачивает меня на спину. Глаза бегают по лицу и телу, будто пытаются запомнить.

— Девочка моя, — давит на скулы и впивается в приоткрытый рот. Нежность граничит со страстью. Желание обладать с покорностью. Сдерживается, но хочет сильнее и острее.

— Тимур, пожалуйста, — обнимаю его ногами за талию и прижимаю к себе. Он твердый как скала, но в то же время, мягкий и обволакивающий.

Его не нужно ни о чем больше просить. Мужчина приспускает боксеры, отодвигает трусики и плавным движением заполняет меня. Чувство растянутости и полного соединения доводит до слёз. Мой мужчина, мой муж.

Тимур двигается медленно, но с присущей ему одержимостью. Кусает, сжимает, лижет, целует. Всё как в тумане, нет ничего вокруг, только он.

Мы кончаем в унисон. Но когда Тимур на последних толчках хочет выйти, я не даю. Прижимаю его пятками за талию, он с рыком и дрожью изливается в меня. Чувствовать как он пульсирует от оргазма и наполняет собой — прекрасно и необычно. И я кончаю от этих ощущений ещё раз.

Тимур не слазит с меня, только сильнее вжимается бедрами вперёд. Глажу его мокрую спину и понимаю, что не хочу возвращаться в мир. Хочу вот так быть с любимым и всё.

— Ты можешь залететь, девочка моя, — Тимур первый нарушает тишину.

— От любимого мужчины не залетают, Тимур, а беременеют желанным ребенком, — обнимаю за шею.

— Ты правда хочешь детей? От меня? — хмурится.

— Очень хочу.

— А вдруг у меня плохие гены и ребёнок станет таким же как я? — упирается лбом в мой.

— Таким как ты — это каким?

Молчит. Чувствую как снова начинает дрожать. Знаю, что его эта тема заставляет нервничать, но он смотрит только с одной стороны.

— Таким же уродом моральным.

— Ты не моральный урод, Тимур. В твоей жизни было много страшного и поэтому всё вот так сложилось. Я не оправдываю тебя, но наши дети будут намного лучше нас. Мы постараемся, вдвоём, — улыбаюсь.

— Люблю тебя, девочка моя.

* * *

Вечером мы собрались у нас на кухне. Пока Алёна с Мишей спали, я всё подготовила к ужину. Начался дождь и Тимур быстро пошел жарить рыбу на решетке, пока совсем не начался ливень.

— Пахнет вкусно, — слышу голос Алёны за спиной. Подруга грустно улыбается, в глазах слёзы.

— Ты любишь рыбу, я подумала, что ее точно съешь, — обнимаю подругу за плечи.

Миша стоит в дверях, наблюдает за ними. Уставший тоже. Мы все выжаты.

— Спасибо, — Алёна говорит мне на ухо и я понимаю, что это вовсе не про рыбу.

За ужином мужчины обсуждают дела, мы практически молчим. Миша вроде весь в разговоре, но смотрит на Алёну будто ждёт момента, когда нужно её подхватить.

— Что вы сделали с теми, кто устроил пожар? — неожиданно спрашивает подруга.

Миша переводит взгляд на меня, потом на Тимура. Я так понимаю, мы что-то не знаем?

— Уверена, что хочешь знать? — переспрашивает Тимур.

Алёна