История Карелии с древнейших времен до наших дней - Н. А. Кораблев

В неурожайные годы положение в крае становилось бедственным. В пореформенное время наиболее тяжелые неурожаи в Карелии отмечались в 1865, 1867, 1868, 1872, 1881, 1885 и 1891-1892 гг. В такие годы основная масса крестьян, особенно в глубинных районах, прибегала к употреблению хлеба из муки с примесью древесной коры или мха. В среднем на каждые 10 лет приходилось 2-3 неурожайных года. Голодные годы обычно сопровождались обострением социальной обстановки в деревне, брожением в среде крестьянства, ростом недоимок. Тяжелым грузом на крестьянство Карелии ложились денежные долги за выдававшиеся земством и казной в периоды неурожаев хлебные ссуды.

В силу хронического дефицита хлебов зерновое хозяйство края сохраняло отчетливо выраженный натурально-потребительский характер. Тем не менее в эту отрасль постепенно проникали рыночные отношения. Согласно исследованию местных земских статистиков, к началу XX в. из каждых 100 крестьянских семей 7-8 прибегали к продаже зерна. Суть данного явления убедительно раскрыл один из корреспондентов местной губернской газеты, который писал: «Олонецкая губерния ежегодно нуждается в привозном хлебе. Тем не менее, в каждом уезде крестьяне продают хлеб... Причем продают не только зажиточные, но и бедные. У бедняков продажа вызвана, главным образом, требованием уплаты податей после уборки и обмолота. Продажа хлеба наносит им исключительный ущерб. Это заставляет их уже через 2-3 месяца покупать хлеб по более дорогой цене».

При нехватке хлебов крестьяне края все активнее обращались к возделыванию картофеля. Впервые появившаяся в Карелии в конце XVIII в. и первоначально воспринятая населением весьма настороженно, эта культура теперь пользовалась прочным и повсеместным признанием. Был накоплен значительный опыт выращивания картофеля, выработаны специфические приемы ухода за ним. Один из лучших знатоков хозяйственного быта карельской деревни рубежа XIX-XX вв. учитель из д. Кимасозеро Повенецкого уезда И. В. Оленев отмечал: «Карелы — мастера разводить картофель, сеют его в борозды на полях, тщательно полют и по несколько раз в лето окучивают косулей, отчего он дает хорошие урожаи».

В пореформенные десятилетия картофелеводство развивалось довольно быстрыми темпами. За период с 1860-х по 1890-е гг. среднегодовые посадки картофеля в Карелии возросли в 4,4 раза (с 4,2 тыс. до 18,5 тыс. четвертей), а валовый сбор — в 4,7 раза (с 18,5 тыс. до 87,1 тыс. четвертей). И все же, по сравнению с хлебопашеством картофелеводство даже к концу XIX в. занимало скромное место в формировании продовольственных ресурсов. В 1890-х гг. чистый сбор картофеля на душу составлял в Карелии в среднем 0,3 четверти, что по пищевой ценности соответствовало только 0,1 четверти зерна. Сколько-нибудь заметного товарного значения картофелеводство также не приобрело.

Крестьянская семья на жатве. 1901 г.

Единственная ярко выраженная торговая отрасль земледелия Карелии — льноводство, сконцентрированное в Пудожском уезде, в пореформенный период оказалось в кризисной ситуации. Если в начале 1860-х гг. ежегодный сбор этой культуры в уезде составлял 20-25 тыс. пудов, то к началу XX в. он сократился до 6-8 тыс. пудов. В 1907 г. купцом Н. Базегским была закрыта последняя льнотрепальня, и товарное производство льна в Пудожье практически прекратилось. Упадок отрасли объяснялся в основном двумя причинами. Во-первых, лен быстро истощал почву и в условиях края давал хорошие урожаи, главным образом, на подсеках. В результате пореформенного землеустройства, ограничившего подсечное земледелие, база для льноводства значительно сузилась. Другой причиной явилось ухудшение экономической конъюнктуры для льна в связи с широким проникновением на рынки хлопчатобумажных тканей. Карельское льноводство, базировавшееся на дорогих привозных семенах (из Псковщины) и существовавшее в менее благоприятных почвенно-климатических условиях, чем в других льноводческих районах России, не выдержало конкуренции.

Наряду с возделыванием полевых культур — хлебов, картофеля, льна — крестьяне Карелии занимались овощеводством, роль которого постепенно возрастала. Наиболее широкое распространение по-прежнему имела репа, которая высевалась как на огородах, так и на подсеках. Остальные овощи (редька, морковь, лук, брюква, свекла, редис, а в отдельных местностях также капуста и огурцы) выращивались только на огородных участках. По данным земской статистики начала XX в., в Пудожском и Повенецком уездах огороды имело до 30%, в Петрозаводском — до 40%, в Олонецком — около половины крестьянских хозяйств. Если в середине XIX в. овощи повсеместно выращивались «только в таком количестве, которое обеспечивало потребности хозяев» и лишь эпизодически становились предметом продажи на ярмарках, то к концу столетия в некоторых селениях южной Карелии овощеводство начинает приобретать товарное значение. Так, в с. Ялгуба (близ Петрозаводска) некоторые крестьяне стали выращивать репное семя на продажу. Каждый из них получал до 6 пудов семян в год, которые сбывались скупщикам, а затем развозились ими по всей Олонецкой губернии. Одним из центров овощеводства становится с. Шуньга. Здесь на плодородных шунгитовых почвах многие культуры давали хорошие для условий севера урожаи. Земский агроном Н. Степанов отмечал, что Шуньга к началу XX в. стала главным поставщиком овощей для всего Повенецкого края. «За последнее время, — писал он, — крестьяне обратили внимание на огородничество, так как оно очень выгодно... Получая чувствительный доход с огорода, крестьянин стал очень тщательно следить за возделыванием овощей и обработкой почвы». Но подобные факты являлись лишь редким исключением на фоне господства натурально-потребительских тенденций в земледелии.

В силу природных особенностей края наиболее перспективной отраслью сельского хозяйства должно было стать животноводство. Однако и в пореформенные годы оно продолжало играть вспомогательную, второстепенную роль. Большинство крестьян видело в разведении скота лишь средство для обеспечения хлебопашества тягловой силой и удобрением. Даже в 1912 г. во время специального земского обследования около 90% опрошенных дворохозяев заявили, что содержат крупный рогатый скот в первую очередь ради получения навоза.

Развитие животноводства в решающей степени зависело от состояния кормовой базы. В составе же крестьянских наделов естественных сенокосных угодий было мало: на один двор приходилось в среднем от 3,4 до 6 десятин. Больше 90% сенокосов приходилось на низкокачественные суходольные, заболоченные и лесные луга. Расширение луговой площади путем проведения трудоемких мелиоративных работ на лесных и заболоченных участках являлось делом непосильным для основной массы крестьянских хозяйств, особенно при отсутствии системы сельского кредита. Увеличение кормопроизводства за счет введения в севооборот сеяных трав на постоянной пашне сдерживалось общинным землепользованием и крепко устоявшимися хлебопашескими традициями. Земские агрономы отмечали, что «крестьяне никак не могли взять в толк, что траву можно сеять». В силу этого посевы кормовых трав до начала XX в. практически отсутствовали. Нехватку сена крестьяне стремились восполнить соломой или специально заготовленными сушеными листьями, осокой,