Я — социопатка. Путешествие от внутренней тьмы к свету - Патрик Гагни

— Ты про колонку? — спросила мама, войдя в комнату. Отец вернулся с кухни и встал рядом с ней. Я всегда радовалась, что они поддерживали отношения, хотя давно развелись. Но в последние несколько недель — особенно. — Мне очень понравилось, — сказала мама. — Очень интересно.

— А ты читала комментарии? — спросил папа и сел рядом с Харлоу.

Я покачала головой.

— Не читала? — изумленно спросила Харлоу. — Их тысячи! Весь интернет трещит.

— Да знаю я, — крикнул муж с кухни. Через минуту он к нам присоединился, перекинув через плечо посудное полотенце. — Я-то стараюсь не обращать внимания, но, если честно, хочется кое-кому из этих козлов надрать зад, — сказал Дэвид.

Я улыбнулась.

— Ты такой чувствительный, — проговорила я. — Что бы я без тебя делала?

Я давно поняла, что не хочу знать ответ на этот вопрос.

— Что за шум? — проворчала я.

С последнего концерта Эверли прошло несколько недель. Я стояла на соседском дворе и смотрела на их балкон на втором этаже. Я была в бешенстве. Недавно я узнала, что коттедж на Малхолланд-драйв продали. Не знаю, кто его купил, но, судя по всему, новые хозяева не собирались жить в доме и просто оставили его разрушаться. (Коттедж и сейчас стоит на этом месте и выглядит точно так же, как в мой последний визит: нетронутым и нежилым, хотя прошло больше десяти лет.)

Я знала, что соседи недавно неожиданно уехали на горнолыжный курорт, видимо приняв решение в последний момент. В утро их отъезда я улыбалась и махала им вслед. Я давно заприметила их дом и годами мечтала туда залезть. Из окна моей спальни был виден их балкон, и я много раз представляла себя там. Под окном росло большое цитрусовое дерево, служившее границей участков. По ночам я слышала, как ветви царапали по стеклу. Тук-тук-тук. Будто возлюбленный тихонько стучался в окно, умоляя, чтобы я открыла. И мне очень хотелось ему уступить.

Уже несколько недель я не находила себе места. Зуд усиливался. Несмотря на мое решение начать новую жизнь, держать себя в руках было не так-то просто. И я подумала, что если заберусь на этот балкон, то вреда не будет, тем более что сделать это было очень просто. Никто не пострадает, а я, что называется, «обнулю» свое психологическое состояние, а дальше уже начну с чистого листа. Но тут я вспомнила, как в детстве опустошала свою коробку с краденым и потом заполняла ее снова. И меня осенило: это то же самое. А ведь я уже не ребенок.

Разозлившись, я развернулась и направилась к дому. Нашла телефон и позвонила по номеру доктора Карлин «для экстренных случаев».

Через неделю я вернулась на прием.

— Я больше не хочу так жить, — заявила я. — Не хочу постоянно прибегать к деструктивному поведению и методам коррекции, которые разработала еще в детстве, — вздохнула я. — А главное — я не хочу, чтобы мне казалось, будто любовь или родственные отношения мне недоступны, потому что я не проживаю эмоций, как все остальные. И никто с диагнозом «социопатия» не должен так считать.

Мне надоело тратить время. Я хотела жить «нормальной» жизнью и помогать другим с тем же диагнозом делать то же самое. И мы с доктором Карлин договорились. Я подписала новый «терапевтический контракт» и опять пообещала не совершать противоправных действий. Только в этот раз я сама хотела соблюдать условия договора. Я морально приготовилась к наплыву апатии, и мы взялись за работу.

Я приезжала на еженедельные сеансы, нагруженная книгами и копиями всех существующих исследований о лечении социопатии, психопатии и антисоциального расстройства личности. Мы вместе штудировали мои находки и обсуждали различные методы терапии.

Доктор Карлин практиковала психодинамический подход в психологии и считала, что поведением управляют глубинные мысли, воспоминания и компульсии. «Без исследования подсознательной сферы изменить поведение не получится», — говорила она.

Этот традиционный подход отличался эффективностью, но я жаждала более немедленных результатов. Я придерживалась мнения, что первым шагом в лечении социопатии должно стать уменьшение деструктивного поведения.

— Я с вами согласна, но поймите: социопат не сможет годами сидеть и анализировать бессознательное. Я не смогла, — в который раз возразила я и развела руками. — Это только кажется простым, но, как только возникает стрессовая ситуация, уже неважно, на что вы согласились, какие контракты подписали и так далее. — Я покачала головой. — Терапия может занять годы. И это нормально при условии, что человек может контролировать поведение. Поверьте, в нашем случае необходимо прежде всего купировать деструктивное поведение.

Придя к такому заключению, я решила изучить методы когнитивно-поведенческой терапии (КПТ). В ней пациенты не просто пытаются идентифицировать происки бессознательного ума, но и работают со своими сознательными мыслями и действиями. Это целевой и практичный подход, помогающий бороться с нездоровыми копинговыми механизмами при помощи четкой постановки целей и конкретных прописанных шагов. Цель КПТ — управлять проблемным поведением; вопрос о том, что является его причиной, остается на потом. «Бытовой подход к психологии, — рассудила я. — Социопатам он идеально подходит».

Доктор Карлин верила, что изучение бессознательного на сеансах психотерапии является самым эффективным способом лечения социопатии. Но в конце концов и она признала, что одновременно можно решать самые насущные проблемы и это поможет терапии в целом. И мы объединили усилия.

Проходили дни и недели. Я добавила в свое учебное расписание все существующие лекции и практикумы по КПТ и психоанализу. Вдобавок я продолжала проводить свои независимые исследования по социопатии и работать в центре психологической помощи, так что свободного времени почти не оставалось.

Я провалилась в эту кроличью нору на несколько месяцев. Я только ела, спала и изучала психологию. В свободные от учебы и практики часы ходила к доктору Карлин. Ее методы психодинамики в сочетании с навыками КПТ оказались чрезвычайно эффективными и помогли снизить социопатическую тревогу. Как я и предполагала, понимание причин и принятие моих симптомов способствовало улучшению моего состояния.

Хотя я давно поняла, что социопатическое напряжение и следующая за ним компульсивная потребность в деструктивном поведении представляют собой типичный социопатический цикл, я так и не продвинулась дальше и не пробовала докопаться до причин своего расстройства. Но с помощью доктора Карлин я сумела проанализировать в том числе и свой детский опыт. Мы мысленно вернулись в прошлое, и я попыталась вспомнить, когда впервые испытала социопатическое напряжение. Я вспомнила, как эмоционально реагировали дети в детском саду на ситуации, а мне казалось,