Книга 2. Война и мир Сталина, 1939–1953. Часть 2. «О дивный новый мир…», 1945–1953 - Андрей Константинович Сорокин

уже успели ознакомиться с ним. Пригласив для участия в этой встрече Молотова, именно ему Сталин предоставит роль первой скрипки в диалоге с Ли. Молотов без обиняков заявит, что меморандум Ли «носит односторонний характер… он излагает скорее американскую точку зрения, чем ту точку зрения, которая могла бы служить основой для соглашения». Первым в списке претензий прозвучит китайский вопрос, о существе которого мы поговорим в специальном параграфе этой книги. Сейчас достаточно лишь сказать, что в результате победы в гражданской войне в Китае было провозглашено образование Китайской Народной Республики, официальное признание которой со стороны Советского Союза последовало уже на следующий день после ее создания. Правительство Гоминьдана укрылось на Тайване, продолжая сохранять членство в международных организациях, включая Совет Безопасности ООН. Советское руководство будет последовательно добиваться замещения в Совбезе представителя Гоминьдана представителем КНР. «Гоминьдановцы, отжившие свой век, — скажет Молотов, — потерявшие всякий вес, всякую опору в китайском народе, не могут быть законными представителями Китая. Трюгве Ли обходит этот вопрос». Кроме того, Ли покусился на «святое». «В своем меморандуме, — продолжит Молотов, — Ли говорит об ограничении права вето, но это — американская точка зрения, направленная прямо против интересов Советского Союза». Далее Ли говорит о контроле над атомной энергией, «но не говорит о предложении запретить атомное оружие. Это необъективная трактовка вопроса. Это изложение американской точки зрения по этому вопросу». Обошел Ли и советское предложение о сокращении вооружений. «В любом пункте меморандума, — резюмирует Молотов, — изложена американская точка зрения, меморандум носит полностью односторонний характер, и он, Молотов не видит в нем попытки к посредничеству».

Вячеслав Михайлович Молотов

1945

[РГАСПИ. Ф. 82. Оп. 2. Д. 1599. Л. 10]

Сталин подтвердит общность своей и Молотова позиции, заявив, «что он считает замечания Молотова абсолютно правильными, и… что было бы хорошо, если бы они были учтены при окончательном составлении меморандума».

Если судить по ходу дальнейшего разговора, то Трюгве Ли был принят Сталиным главным образом для того, чтобы высказать ему в нелицеприятной форме оценки его деятельности на посту руководителя ООН. Надо сказать, что Ли был, судя по всему, шокирован резкостью прозвучавших оценок и не раз на протяжении разговора продемонстрирует готовность корректировать положения меморандума, подвергшиеся критике. Сталин порекомендует Ли «решительно отстаивать права ООН», «его цена в глазах народов поднимется и он будет получать больше и денег, и уважения» в таком случае. «Нужно бороться за это, — продолжит наставлять Сталин руководителя ООН. — Этой ситуации можно добиться борьбой, а не уступками. Уступить Ли всегда успеет».

Беседа и далее будет протекать в не слишком дипломатичном тоне. На дальнейший зондаж Сталин станет отвечать односложно, фактически отказывая Трюгве Ли в роли посредника между державами. Ли заведет речь о членстве СССР в специализированных организациях ООН, предусмотренных ее уставом. СССР к тому моменту состоял членом Всемирного почтового союза и Международной организации телесвязи. Ли поставит вопрос о вхождении в состав Международной организации здравоохранения, ЮНЕСКО, Организации по вопросам продовольствия и сельского хозяйства. Сталин ответит, что «этот вопрос будет рассмотрен». Еще суше отреагирует Сталин на другие заходы Ли.

Будет затронут вопрос о Международной торговой организации. Сталин пообещает, «что при смягчении некоторых условий Устава он мог быть ратифицирован». Идея создания Международной торговой организации в развернутом виде была впервые представлена Соединенными Штатами своим союзникам в начале декабря 1945 г. в меморандуме «Положения для рассмотрения Международной конференцией по торговле и развитию». Четырнадцать из пятнадцати государств, получивших приглашение США принять участие в дальнейших переговорах, приняли его. Нетрудно догадаться, что пятнадцатым — отказавшимся — стал Советский Союз. Откажется советское руководство и от участия в Подготовительном комитете, собравшемся в Лондоне в октябре — ноябре 1946-го. Окончательная версия устава МТО (так называемая Гаванская хартия) была подписана 53 государствами лишь в конце марта 1948 г. С ее ратификацией, однако, возникнут проблемы. Американский совет при Международной торговой палате в том же мае 1950-го, когда Трюгве Ли посетил Москву, вынес заключение, что «это опасный документ, потому что он признает все практики экономического национализма; потому что он подвергает опасности свободное предпринимательство, отдавая приоритет государственному планированию международной торговли; потому что дает огромные возможности для применения дискриминационных инструментов; допускает возможность экономической изоляции и фактически заставляет правительства стран — членов МТО проводить плановую политику в отношении занятости»[26]. К моменту визита Трюгве Ли в Москву американский конгресс уже дважды отклонит внесенный на его рассмотрение устав, который в случае его принятия грозил создать препятствия глобальным устремлениям американского бизнеса. Заинтересованные лица, вероятно, увидят шанс для МТО в привлечении СССР к подписанию устава. Практических шагов по поддержке МТО Сталин, однако, не предпримет. К этому времени уже был сделан выбор в пользу формирования внутриблоковой системы экономического взаимодействия, и выгоды для СССР от вступления в МТО были далеко не очевидны. По итогам третьего, и тоже отрицательного, голосования в Конгрессе администрация президента США публично заявит об отказе представлять его в дальнейшем на рассмотрение[27].

Но вернемся в кремлевский кабинет Сталина. В самом конце беседы, когда стрелки часов уже показывали двенадцатый час вечера, Трюгве Ли поднимет несколько крайне актуальных вопросов политического урегулирования. «Теперь, — скажет Ли, — он хотел бы коснуться вопроса о советском предложении относительно проведения выборов в Берлине. Советское предложение предусматривает вывод оккупационных войск из Берлина и проведение там выборов под контролем». Поскольку это предложение было отвергнуто США, Англией и Францией, «может быть, в деле вывода войск из Берлина ООН могла быть полезной», — предложит Сталину свои услуги Ли. Сталин ответит, «что не знаком с этим делом и обещает с ним ознакомиться». Аналогичным образом советский вождь отреагирует на предложение Ли продвинуть вперед дело заключения мирных договоров, прежде всего с Австрией. Подтвердив, что переговоры об австрийском договоре ведутся, Сталин вновь заявит, что он не в курсе дела. На этом беседа и завершится[28]. Сталин демонстративно отказывал Трюгве Ли в посредничестве между великими державами, будучи уверен в его проамериканской позиции. Судя по всему, он не видел в фигуре генсека ООН той личности, которая могла бы способствовать сближению позиций противоборствующих сторон.

Активность Ли, по всей видимости, не в последнюю очередь была связана с близившимся сроком истечения его полномочий. В связи с этим 16 октября первый заместитель министра иностранных дел СССР А. А. Громыко «по поручению инстанции», то есть Сталина, направит руководителю советской делегации в ООН Вышинскому шифровку: «Задачей делегации является во что бы то ни стало добиться, чтобы Трюгве Ли не остался на посту