Доспехи света (ЛП) - Фоллетт Кен

Веллингтону был пожалован титул герцога.

Эймос зашел в дом Джейн с глобусом на подставке в качестве подарка для их сына. Он час объяснял его устройство Хэлу, который проявлял живой интерес к подобным вещам. Эймос показал ему места, где армии Британии и ее союзников сражались с войсками Бонапарта.

Затем он сидел в гостиной на втором этаже Уиллард-Хауса, глядя на собор, пока Джейн читала ему письмо от своего мужа.

Моя дорогая жена,

Я в Париже, и наконец-то наступил мир. 107-й пехотный полк отличился до самого конца. Мы одержали сокрушительную победу при Тулузе. Сражение произошло, на самом деле, через несколько дней после того, как Бонапарт признал поражение, но, к сожалению, до нас эта новость дошла до нас уже после битвы.

Полк хорошо провел войну. В последних битвах мы потеряли сравнительно мало людей. Среди офицеров погиб только прапорщик Сэнди Драммонд, сын торговца вином. Капеллан, Кенелм Маккинтош, получил пулю в зад, что, следует признать, ужасно неловко для священнослужителя! Хирург извлек пулю, промыл рану джином и наложил повязку, и с капелланом, кажется, все в порядке, хотя он немного хромает. Прапорщик Джо Хорнбим оказался довольно хорошим солдатом, несмотря на свою молодость. Можешь сказать задиристому олдермену, что его внук все еще жив.

Двое кингсбриджцев, вступивших в артиллерию, оказались полезны при Витории, особенно Кит Клитроу, которого я уже знал как хорошего офицера по его службе в ополчении. Я переманил его к себе в адъютанты.

Теперь наш полк перебрасывают в Брюссель.

— В Брюссель? — спросил Эймос. — Почему в Брюссель?

— Слушай, — сказала Джейн и продолжила читать.

Представители стран-победительниц собираются в Вене, где они будут делить Европу определяя ее будущее и попытаются сделать так, чтобы у нас никогда больше не было такой долгой и ужасной войны, как эта. Один из важнейших вопросов, стоящих перед ними, является судьба Нидерландов. Мы освободили от Бонапарта завоеванную им территорию, но кому она теперь принадлежит? Пока этот вопрос решается в Вене, кто-то должен править в Брюсселе, и ходят слухи, что британская и прусская армии будут совместно контролировать Нидерланды до принятия политического решения.

И 107-й пехотный полк будет частью британских сил.

— А это значит, что никто из кингсбриджцев домой не вернется, — сказал Эймос. — Многие из их близких будут разочарованы.

— Что ж, я не буду в их числе. Для меня мало что меняется, здесь Генри или за тысячу миль отсюда.

Эймосу хотелось, чтобы она перестала твердить о том, как она несчастна с мужем. С этим ничего нельзя было поделать. Но он не жаловался. Он хотел оставаться с ней в хороших отношениях, чтобы иметь возможность видеться с Хэлом.

— Читай дальше, — попросил он.

*

К августу 1814 года полк расположился лагерем в поле под Брюсселем. Перевод Кита из Королевской артиллерии в 107-й пехотный полк в качестве адъютанта графа Ширинга был большой честью, но Кит все равно отказался бы, будь у него выбор, потому что это разлучало его с Роджером, который остался с артиллеристами. Кит понятия не имел, где сейчас Роджер, и это его удручало.

В остальном он был счастлив. Он зарабатывал десять шиллингов в день, до всех вычетов. Рядовой солдат получал восемь пенсов в день. Его работа в основном заключалась в передаче сообщений и выполнении поручений для графа, но в мирное время дел было немного, и он проводил свободное время, совершенствуя свой немецкий.

Он подружился с младшим офицером Королевского Германского легиона, британского армейского подразделения численностью четырнадцать тысяч человек, базировавшегося в Бексхилл-он-Си. Подобный парадокс с двойной государственной принадлежностью подразделения объяснялся тем, что король Англии Георг III был также и правителем германского государства Ганновер. Батальон немцев расположился лагерем в соседнем поле, и Кит с приятелем давали друг другу уроки языка.

Кит заставил солдат 107-го пехотного полка расставить палатки ровными рядами и вырыть отхожие места на краю поля. За справление нужды в неположенном месте полагался штраф. Еще на фабрике Барроуфилдов он усвоил, что даже правила, приносящие пользу всем, приходится насаждать силой.

У капеллана Маккинтоша, как и у офицеров, была своя маленькая палатка. Кит зашел к нему и нашел его лежащим на тонком матрасе, укутанным в одеяла. Его светлые волосы были влажными. Кит опустился на колени рядом с ним и потрогал его лоб. Тот был горячим.

— Вы нездоровы, мистер Маккинтош, — сказал он.

— Думаю, у меня простуда. Пройдет.

— Дайте-ка я посмотрю на вашу задницу. — Не дожидаясь согласия, Кит откинул одеяла и спустил бриджи Маккинтоша. Рана сочилась, и кожа вокруг нее покраснела. — Выглядит нехорошо, — сказал Кит, поправил одежду капеллана и снова укрыл его одеялами.

— Я буду в порядке, — сказал Маккинтош.

На пустом ящике из-под боеприпасов стояли кувшин с водой и чашка. Кит налил немного воды и подал Маккинтошу, тот жадно выпил. Воды оставалось мало, поэтому Кит взял кувшин и сказал:

— Я принесу вам еще воды.

— Спасибо.

В углу поля протекал ручей с чистой водой, что явилось одной из причин, по которой это место выбрали для лагеря. Кит наполнил кувшин и вернулся. Войдя снова в палатку, он уже решил, что делать.

— Не думаю, что вам стоит спать на земле, — сказал он. — Я подыщу вам место поудобнее, пока вы не поправитесь.

— Мое место здесь, с солдатами.

— Пусть это решает полковник.

В обязанности Кита входило докладывать полковнику обо всем важном, что происходило в полку, и он сообщил о болезни капеллана.

— Его рана не заживает как следует, — сказал он. — У него жар.

— Что, по-вашему, нам следует делать? — Граф знал, что если Кит приходит к нему с проблемой, у него обычно есть и решение.

— Нам следует поместить его в приличный пансион в Брюсселе. Тепло, мягкая постель и покой — возможно, это все, что ему нужно.

— Он может себе это позволить?

— Сомневаюсь. — Капелланам платили меньше, чем офицерам. — Я напишу его жене домой, чтобы выслала денег.

— Очень хорошо.

— Мне нужно завтра поехать в город, чтобы забрать новобранцев из Англии. Заодно посмотрю, не смогу ли я найти хороший пансион.

— Хороший план. Я оплачу счет, пока не придут деньги из Англии.

Кит ожидал, что граф это предложит.

— Благодарю вас, сэр.

Рано утром на следующий день Кит пошел в конюшню, где держали несколько лошадей для офицеров. Он выбрал старую кобылу. В армии он привык к лошадям и теперь ездил верхом, не задумываясь, но все еще предпочитал медленных, ленивых скакунов.

Он взял с собой молодого прапорщика, который немного говорил по-французски. Парень выбрал широкогрудого пони.

Они въехали в Брюссель. Минуя пышный, дорогой центр города, они стали искать пансионы на оживленных узких улочках. Некоторые были настолько грязными, что Кит отвергал их с порога. В конце концов он нашел чистое место, которым владела итальянская вдова по имени Анна Бьянко. Она показалась ему доброй женщиной, которая могла бы взять под свое крыло больного, а из кухни доносился аппетитный аромат. У нее была просторная комната наверху, с большими окнами, выходящими на улицу. Кит заплатил за две недели вперед и сказал, что жилец въедет завтра.

Маккинтоша придется везти туда в повозке. С такой раной он точно не смог бы сидеть на лошади.

Затем Кит и прапорщик поехали в таверну под названием «Отель де Аль» на восточном берегу канала, ведущего из Антверпена. Он увидел большую конную баржу, пришвартованную рядом, и догадался, что новобранцы уже прибыли. Во дворе оказалось около сотни мужчин и несколько женщин, под присмотром английского сержанта.

— Сто три человека, сэр, — доложил тот Киту, — плюс шесть маркитанток, все вполне приличные.

«Баржа, должно быть, была переполнена», — подумал Кит. Вероятно, сержанту дали денег на две лодки, а он втиснул новобранцев в одну, а разницу положил в карман.