За кулисами в Турине (СИ) - Зубков Алексей Вячеславович

— С одной стороны, ты прав, — задумчиво сказала Кармина, — Но с другой стороны, сильно ошибаешься.

— Это с какой?

— Семьдесят пять тысяч.

— Это четверть от трехсот.

— После того, как Лис Маттео положил золото в те сундуки и бочонки, его уже стало не триста тысяч. Наверняка они взяли себе на расходы. Просто не могли не взять. Сколько-то отдали капитану галиота.

— Ну да.

— Потом вы с дядей раскидали золото на четыре телеги. Вы его не доставали, не пересчитывали и не взвешивали. Просто на глазок.

— Да.

— Потом дядя Максимилиан принялся раскидывать монеты на дороге. Потом то, что он не раскидал, прибрали к рукам французы. Потом у них золото отобрали Пьетро Фуггер, Симон и кто-то еще. Спрятали у алхимика и тратили на свое усмотрение. Ты знаешь, сколько они потратили?

— Нет. Сколько?

— Не знаю. Но Симон собирался жениться. Он купил подарки семье невесты и еще, кстати, заплатил долг за Пабло Публикани, начальника смены стражи у западных ворот. Сто семьдесят три дуката.

— Ох.

— Потом Симон и Иеремия заколдовали слитки. А дукаты повезли так, в мешочках, спрятав среди вещей. Ты уверен, что они не оставили ничего на черный день в своих подземельях?

— Не знаю.

— Сколько у нас дукатов?

— Семь тысяч в нетронутых мешочках и один начатый.

— А слитков?

— Должно быть тысяч на пятьдесят. По весу у нас даже больше, только они заколдованные.

— Ну и где твои семьдесят пять?

Фредерик сдержался, чтобы не чертыхнуться.

— Просто отдай слитки, по ним хотя бы более-менее сойдется баланс. А если тебе кто-то предъявит за дукаты, то ты все равно не сможешь доказать, сколько ты получил и сколько потратил. Лучше, чтобы у тебя был конь, доспехи, оружие и верные люди. Поэтому покупай этого коня, покупай все остальное, что осталось от сэра Энтони, и нанимай его людей. Обещай кров, стол и фураж. Они сюда точно не пешком пришлепали из Борго-Форнари.

— Ты права. Жаль, конечно, что мы не довезли все золото…

— Не жалей. Люди, которым вы его везли, вложили сколько-то в это дело?

— Не все имеет цену в деньгах.

— Они рискнули честью, жизнью, деловой репутацией? Давали клятвы?

— Нет.

— Вот видишь. Все, что человек получает, не прикладывая к этому усилий, ему посылает Бог. Человек не вправе предъявлять претензии Господу, что тот ему мало послал. Он должен быть благодарен за каждый дукат, который получил, но не заработал.

— Ты у меня такая умная. Даже я бы лучше не сказал.

— Даже ты? Рыцарей учат богословию?

— Я учился на священника. А тебя кто учил?

— Пьетро так говорил, когда покупал краденое.

Кармина первым делом дала четверть дуката часовому, чтобы он говорил всем интересующимся, что конь уже продан. Потом начала торговаться. Нельзя же показывать первому встречному, что у них с Фредериком денег куры не клюют. Глазом моргнуть не успеешь, как эти двое на поминках ужрутся в стельку и, стоя на столе, будут орать на весь кабак, что мессир Фредерик фон Нидерклаузиц богат как королевский интендант.

Купила коня, наняла обоих невольных наследников. Конюха звали Жакуй, выглядел он лет на двадцать с небольшим. Собирался осесть в родном Провансе и жениться. Как только разбогатеет. Служил уже третьему рыцарю, до сих пор нажил только кобылу. Умный парень вложил все деньги в непородистую, но очень годную нерожавшую лошадку, планировал крыть ее боевым конем и задорого продавать жеребят. Жакуй уже успел размечтаться, что продаст все наследство и уедет во Францию. Кармина сказала, что можно ехать во Францию за свой счет и с риском нарваться на разбойников, а можно ехать туда же на полном пансионе и без малейшего риска. Жакуй тут же с ней согласился.

Оруженосца звали Андреа, и он происходил из бедной, но благородной миланской семьи. Может быть, даже не соврал. Теперь уже не проверишь. Андреа был на пару лет моложе Фредерика, и со страхом думал о том, что Жакуй его обманет при расчете, а если не обманет, то придется самостоятельно добираться к родителям в Милан, в середину войны. Он сразу обрадовался, когда Кармина предложила ему наняться к знакомому рыцарю, которого покойный Маккинли в последние дни не раз помянул добрым словом. Как владелец половины наследства, Андреа настоял, чтобы Жакуй пошел навстречу покупателям. В итоге конь по имени Санглие достался Фредерику за половину рыночной цены.

До Турина два часа шагом в одну сторону и столько же обратно. Со старшим конюхом семьи Адорно договорились, что Андреа поедет вместе со всеми в комнату сэра Энтони охранять его вещи, а Жакуй с Санглие переночуют уже в Тестоне у Фредерика.

6. Глава. 26 декабря. Настоящий атаман получше Тодта

— Рождество мы встретили, плащанице поклонились. Отыграем мистерию и поедем обратно в армию, потому что жить здесь слишком дорого, — сказал Тодт.

— А каникулы?

— Каникулы это праздное провождение времени в грехах.

— Но это праздники в честь Рождества Христова. Завтра будет рыцарский турнир у замка Монкальери. Послезавтра наша мистерия. После послезавтра будет День избиения младенцев, потом День Дурака.

Тодт вовсе не был упертым святошей и врагом любых развлечений. Он не только окормлял своих прихожан на войне, но и в мирное время разделял с ними их скромные жизненные радости. Даже в мистериях участвовал, хотя, строго говоря, священнику подобное не положено. К турнирам же относился скорее положительно. Воинское мастерство угодно Богу, потому что путем воина попадают в Царствие Небесное.

— С турнирами связаны семь смертных грехов… — строго сказал Тодт. Назидательно, но без души. Положение духовного наставника обязывает про некоторые вещи говорить строго.

— Тогда тем более надо пойти. И наш Юстиниан, который Устин, там будет, я бы на него посмотрел.

— Нам с тобой декорации надо строить в Турине, а турнир в Монкальери.

— Ты говорил, чтобы я был на репетиции кулачного боя, про декорации не говорил. Я тебе все холсты загрунтовал, всю работу сделал. Хочу смотреть турнир. У нас завтра кулачный бой, меня на главное место в строю поставили, а я в жизни с рыцарями на кулаках не бился. Я и рыцарей-то с того времени, как откинулся, всего одного видел!

— Вон оно как. Ты не из праздного развлечения на турнир идешь, а ради послушания, которое нам отец Августин назначил. Сходи с Устином и Книжником. С ними же вернешься. И на послушании по кулачному бою расскажешь, что нового узнал.

Пока Устин с Книжником еще не уехали, Мятый нашел время и подошел к приору Сакра-ди-Сан-Мигеле. Отец Жерар собрал своих на заднем дворе недалеко от кузни и бросал всех перекатом через спину, как показал Устин. Забавно. Духовное лицо балуется борьбой. Зачем ему это? Ведь кулачный бой состоится на мощеной площади.

— Отец Жерар, а мы будем отмечать день дурака? — спросил один из монахов.

— Конечно, будем, — ответил приор, — Все будут, и мы будем. Что в городе устроят, не знаю. Может, шлюху на осле прокатят, может короля шутов. Но мы тут только смотрим! Чтобы без палева.

— Ясен хрен.

— Потом к себе вернемся и тогда уже повеселимся. Паломников выгоним, поваров в деревню отправим. Вы все оденетесь как придурки. В одежду наизнанку и задом наперед, в баб, в звериные шкуры. Выберем кого-то из вас дурацким епископом. Отведем в церковь, по пути пару кругов по двору намотаем. Отец Ручка нам на флейте сыграет, кто-нибудь в барабан постучит, а мы блатные песни попоем.

— И дурацкую мессу сыграем? Правду говорят, что можно?

— Правду. В церкви дурацкий епископ отслужит перед нами мессу…

— Мы же не умеем.

— В том и фишка. Выбрать надо того, кто сам шутить умеет, и на шутки не обижается.

— Мишеля! — предложил брат Николя, — И в бабу его оденем.

— Да, давайте Мишеля, — согласилась братия.

— Отца Амвросия за служку поставим, — продолжил Жерар, — Он на дурацких мессах не хуже шута отжигает. В прошлый раз в кадило вместо ладана подметки с плесенью положил.