Облака на коне - Всеволод Шахов

Запил остывшим чаем. Вздохнул:

– Эх, ну что, дирижабль «Вэ–пять», не очень–то ты хочешь получаться.

Конечно, сдаваться негоже, ведь сам наложил на себя обязательства. Что ж, теперь тянуть до конца. Хотя, на самом деле, это же катастрофа. Здесь ничего толком нет… до смешного… банально, бумаги для черчения нет… Или всё же чего–то да есть?… Ну, например, находчивые и сообразительные люди. Вот кто–то из начальников выкрутился – в букинистической лавке скупил по дешёвке старые карты. Ещё есть непомерные амбиции. Едва простейшие деталюшки чертить научились, так сразу возомнили себя инженерами. А культура проектирования? Её ведь десятилетиями набирают. А эти… кусочки из книжек нахватались… наука у них… книжки всякие иностранные увидят, так сразу переводят и печатают без разбора. Никакой систематизации. И читают всё подряд… это ж, какая каша в головах! Про производство, вообще, можно забыть. Десяток разбитых станков прошлого века – это гордо зовётся мастерской. Холодный барак для швей, Чего они там нашьют скрюченными от холода пальцами? А уж клей для швов, не знаю, будет ли держать. Ничего нет, Только нелепые надежды…

Нобиле ещё масло в огонь подливает. Эти его дурацкие амбиции. Любит статусность. В Итвлии был директором огромного завода, а здесь, всего лишь, глава технического подразделения, хотя… сколько там у него сейчас в подчинении? Хвастался: «Двести инженеров, не считая рабочих в лабораториях, цехах, ангарах… не считая полировщиков, художников, расчётчиков… « Да вот только сырой это материал. Из Италии десять человек, тоже не понятно кто… и «целый флот» собрался строить.

Трояни стал перебирать в памяти итальянцев.

Визокки. Человек, конечно, хороший, образованный, культурный. Но как инженер – ни практики, ни знаний в проектировании дирижаблей. Так, расчёты несложные по конструкции может делать. В литературе и политике лучше разбирается. Зато с ним спокойно. Правда, авантюрное нутро. Вот уж кому на родине скучно стало, а тут Нобиле подвернулся, заманил: «Посмотришь новую страну, познакомишься с новыми людьми». Хм, Визокки ведь настоящий сеньор на испанский манер – феодал, земля в собственности, в деньгах не нуждается. Хвастался прилюдно, что в деньгах не нуждается. С Нобиле на двадцать долларов в месяц сговорился, да ещё заявил: «В рублях пусть выплачивают – на мелкие расходы…» Чудак.

Де Мартино. Вот этот да, проектировщик. Образованный в полной мере. Единственный, кто обладает навыками черчения наших дирижаблей. Хотя за ним посматривать надо – в нестандартных ситуациях большой любитель на интуицию и мнимую гениальность опираться, нежели на базовые технические знания. Да, это человек Нобиле:,тот постоянно его за собой тащит. Кто–то рассказывал, с тех пор как они познакомились в молодости. Парашютистом, вроде был… что–то там произошло… Де Мартино очень признателен Нобиле.

Гарутти. Без сомнения очень хорошо когда–то механические части дирижаблей проектировал. Но это когда было… теперь его наработки устарели, а всё пытается их рекомендовать.

Белли. На руководителя лаборатории Нобиле хочет его поставить. Предприниматель без авиационного образования. Это на пустом–то месте, в чужой стране, где капитализмом и не пахнет…

Вилла. Этот хорош. Умный, интеллигентный. Аэродинамик и руками умеет работать. Давно в дирижаблестроении.

Кто там ещё.... Шакка, Ди Бернардино, Палья, Каратти… Эти – рабочие. Портной, жестянщик, моторист… Толку–то от них…

В дверь постучали. Трояни повернулся. На пороге стояла его секретарь–переводчик.

– А, Павловна, заходи!

Блестящий чайник и пар из клювика сопровождал её.

– Очень кстати, и варенье осталось. Попьёшь со мной? – Трояни деликатно принял чайник у Павловны.

– Нет, я пойду.

Трояни не стал возражать, сам заварил чай. На ломтик хлеба намазал варенье.

Снова посмотрел на карту.

Покачал головой. Взгляд прошёлся по извилистой мнимой линии: Италия – Венгрия – Австрия – Чехословакия – Польша… Ох, сколько мы там поплутали на нашем дирижаблике. Ветер, качка, заблудились, левое оперение сломали. Думали всё – закончилась экспедиция «Италии» в самом начале. А теперь подумать – так лучше бы там всё и закончилось… Стокгольм – Кеми – Валсё… наконец, Кингсбей.

Прикрыл глаза. Вспомнилось защитное сооружение для временной стоянки дирижабля в Кингсбее. Зато есть, чем лично мне, как инженеру, гордиться! Две огромных стены без крыши. Интересно, пригодится ли кому ещё? Или как памятник истории останется?

Дальше территория без суши. Где–то здесь мы и потерпели крушение. Память вытащила резкий голос Нобиле: «Дирижабль тяжёлым стал! Чечони, выброси гайдроп! Александрини, быстро на корму! проверь газовый клапан! может он не закрылся, когда стравливали на высоте». А дальше проклятия Чечони, которому не удавалось развязать узел с запутавшейся цепью шариков, и быстрая развязка: приближающийся лёд, выкрик Нобиле «Остановить моторы!», крен на оперение и чудовищный треск ломающихся труб.

Трояни вздохнул.

Может быть, с того момента, как оболочка с разбитой частью гондолы устремилась вверх, с их товарищами, а они остались во льдах… может быть именно с того момента удача стала покидать Нобиле. Хм… генерал! Как же он любит эти военные штучки. Любит покрасоваться в военной форме. Есть в сознании у него это воинское мировоззрение… а там принято только вверх, там только одно направление – от солдата до маршала. Там в сторону нельзя сходить – это сразу – предатель. Да уж, попал генерал Нобиле в ловушку. Крушение «Италии» – и всё… крушение карьеры. И откуда у него это поклонение воинским обрядам? Вроде развивался по гражданской стезе. Хотя, может так захватила его работа на военном заводе в Империалистическую войну. Да и характер, так скажем, неважный. С Амудсеном разругался, теперь с Муссолини отношения испортил. И получается: низвержение героя Арктики наяву. Так подумать – от безысходности он этот контракт на работу в СССР и заключил. Ему заново надо карьеру строить.

Эх, Умберто, Умберто… А во льдах Арктики я тебе безоговорочно верил.

Трояни сделал глоток горячего чая.

Всплыл сегодняшний утренний разговор с Де Мартино.

– Белли и Гарутти мне рассказывали, что вчера они были у Нобиле на обеде, – Де Мартино обходительно мямлил, – оказывается, Самойлович приезжал. Они говорят, что он очень расстроился, что тебя там не было, говорят, передавал тебе привет. Тебя что, Нобиле не пригласил?

– Да?! А где Самойлович остановился? – Трояни вспыхнул, но постарался перед Де Мартино не показывать внутренний гнев.

– Он вчера вечером из Москвы уехал.

Жаль, всё–таки… Самойлович – начальник экспедиции, спасшей нас из льдов

Арктики. Хотелось ещё раз выразить благодарность. Что, Нобиле, не посчитал нужным?… Ведь проще простого, телефон у него дома есть и у меня в отеле есть… на улицу я весь день не выходил. Что же происходит? Неприятно это всё.

7

Паньков удивлялся, как невозмутимо