Путь Абая. Книга I - Мухтар Омарханович Ауэзов

Суюндик, ехавший рядом с Божеем, выглядел усталым и подавленным. Он неуверенным, осевшим голосом произнес:

- Спаси Аллах... Если бы беды наши кончились только этим.

Божею больше других приходилось сталкиваться с Кунан-баем, лучше всех усвоил он его хищные повадки и уловки.

- Если бы кончилось только этим, говоришь? - мрачно переспросил он, чуть придерживая лошадь, обернувшись в седле к Суюндику. - Да, было бы неплохо. Но запомните мои слова, почтенные. Набросив удавку на Кодара, мы накинули ее на свои собственные шеи. Теперь держитесь, несчастные Борсак и Бокенши, держитесь все!..

Трое ехали молча, говорить было не о чем. Все одинаково понимали создавшееся положение вещей. С поникшими головами, уныло сутулясь в седлах, ехали безмолвно дальше.

5

Этим утром Абай и Жиренше вовсе не предполагали, что станут очевидцами такого жуткого дела. Взрослые, содеявшие его, держали все в тайне, чтобы заранее не будоражить народ. В то утро Абай ни слова не услышал про казнь, никакого малейшего намека об этом не заметил в ауле. А приехал рано утром друг Жиренше, привел красивую пегую борзую - тазы, чтобы отправиться на зайцев.

Ее появление вызвало шумный переполох в ауле, вся детвора с криками высыпала навстречу всаднику, перед которым, под самой мордой лошади, бежала великолепная породистая борзая. Зачинщиком же всей несусветной утренней шумихи был младший брат Абая озорник Оспан.

Он самым первым, когда Жиренше только еще подъезжал к гостевой юрте, заметил чужую собаку и немедленно, как оглашенный, заорал на весь аул срывающимся мальчишеским голосом:

- Айтак! Айтак! Ко мне! Взять ее! Разорвать на куски худую сучку! Эй, Жолдаяк! Борибасар! Борибасар! Ко мне! Айтак! -такими криками всполошил Оспан весь аул.

Тотчас быстроногая детвора немедленно отозвалась тонкими, звонкими голосами, рявкнули и с бешеным лаем вынеслись из-за юрт желто-пегие сторожевые псы и серые волкодавы .

Хорошо зная Оспана-забияку, прибывший Жиренше стал еще издали заискивать перед ним.

- Уа, Оспан, жаным! Не будем, а? Миленький-родименький, айналайын, прекрати, пожалуйста!

Но Оспан словно не слышал его.

- Борибасар! А ну, хайт! Хайт! Айтак! Ату его! - хохоча как полоумный и подпрыгивая на месте, науськивал он кунанбаевских мордастых волкодавов на худую, узкую, изящную борзую.

Тут Жиренше, уже подъехавший к гостевой юрте, быстро спрыгнул с лошади, бросился к борзой и, обняв ее за шею, прикрыл своим телом. Штук семь-восемь бело-рыжих зверюг, со злобным ревом выскочившие из-за юрт, с теневой стороны, где они отдыхали, тесным кольцом окружили борзую. Псы не давали ни подойти к юрте, ни двинуться в сторону. Напрасно Жиренше умолял Оспана отогнать их, прекратить травлю, - маленький разбойник только хохотал, бегая вокруг, и продолжал науськивать псов.

- Ар-р-р! - рычал он и, подавая пример волкодавам, бросался вперед на чужую суку-борзую, как бы желая ее разнести в клочья.

Однако взрослым псам поднадоели, должно быть, ежедневные коварные науськивания этого мальчишки, они ему больше не верили или им была небезразлична красивая сука-борзая, - но псы вовсе не собирались кидаться на нее. Лишь делали вид, что хоть и стоят они на месте, но свирепость их от этого только нарастает - рычали и гавкали все громче.

Из Большой юрты услышала собачий гам байбише Улжан и попросила Абая, сидевшего за завтраком:

- Выйди посмотри, Абайжан! Отгони этих негодных псов. Уж больно они расшумелись. Наверное, это опять что-то учудил наш сумасброд Оспан.

Байбише Улжан, отправляя Абая на улицу, придала ему в помощь только что вошедшую в юрту молодую служанку. Абай вместе с нею вмешался в войну, развел гостей и дворовых собак, отогнал их подальше и повел Жиренше с его испуганной красавицей-борзой к двери гостевой юрты. И как только Жиренше, нагнув голову, стал входить в дом, подскочивший к порогу Оспан, сильно раздосадованный тем, что жертва благополучно ускользнула от него, изо всех сил ущипнул гостя сзади за ляжку. Подумавший, что его укусила какая-нибудь из свирепых кунанбаевских собак, Жиренше вскрикнул и так и подскочил на месте, стукнувшись как следует головой о притолоку, мгновенно проскочил через всю юрту и оказался на торе, почетном месте. Оспан ликующе захохотал и потом, просунув в юрту голову, стал дразниться:

- Трус! Трусишка! Испугался, а?

Породистая, утонченная, с телом узким и поджарым, но со стальными мускулами, черномордая борзая с ошейником из звонкой цепочки, свободно лежавшей на шее, показалась Абаю необычайно красивой. Подвижная, чуткая, ласковая собака так и притягивала взор.

- Как ее зовут? - спросил Абай у горделивого хозяина.

- Желкуйын9.

- О, как красиво! - восхитился Абай.

- А ты бы видел, как она зайца красиво берет! - расхваливал борзую Жиренше, расплываясь в широкой улыбке. - Настоящий вихрь и есть! Под стать своей кличке.

Так отзывался о собаке один известный охотник из его аула, и Жиренше при случае любил повторять эти слова.

И слова, и сама собака очень понравились Абаю.

- Жиренше, а ты не собираешься сегодня поохотиться на зайцев? - спросил он у друга.

- Как раз собирался. Поедем вместе! Лошадь у тебя есть?

Пока седлали саврасую пятилетку Абая, друзья попили кумысу, затем вскочили на коней и поскакали в сторону Кы-зылшокы, на запад, туда, где зеленели покатые холмы среди ровных долин.

Въехав в долину Карашокы на стремительном галопе, они сразу же выгнали зайца и, не замедляя скачки, продолжили преследование дичи. Нескоро серый заяц, далеко кативший перед охотниками, дал себя догнать, только через два увала Желкуйын, быстрая как вихрь, нагнала серого и взяла его на всем ходу.

После первого зайца охотникам дичь вовсе не попадалась - ни зайцы, ни что-нибудь другое. В поисках новой дичи друзья незаметным образом выехали далеко за пределы Кызылшокы и оказались в предгорьях Чингиза. И на этом месте им повстречался всадник. Им оказался один из атшабаров Майбасара, Жумагул. Обращаясь только к Жиренше, Жумагул сказал:

- Поехал бы ты на Карашокы. Там сегодня будут судить Кодара. Народ, наверное, уже собрался.

- Как это - судить? Где теперь Кодар со снохой?

- Недавно послали пятерых джигитов, чтоб схватить и привезти их. Сходка будет в ауле Жексена. Я сейчас туда! - сообщив это, Жумагул умчался, нахлестывая лошадь и давая ей шенкелей.

Услышав новость, Жиренше предложил Абаю:

- Едем скорее! Посмотрим, что там.

Таким образом, ничего плохого не