Женщина из дома с олеандрами - Риити Ёкомицу

А? Почему? Почему вы не хотите принять их? Неужели не понимаете чувств, с которыми я отдаю их вам? Неужели жаль меня? Жаль, что я, отдав их вам, с радостью, счастливый, смогу пить, и пить, и пить, пока не сопьюсь до смерти?

Что? Рассказ мой не вызывает доверия?

Что же и вы тоже? A-а… Что же делать?.. Постойте! Не уходите! Я еще не закончил… Постойте же…

А-а…

Ваша Светлость… Анастасия…

Накадзима Ацуси

Ксения Савощенко

Накадзима Ацуси — японский автор XX века, почти не известный для русского читателя. Родился в 1909 году в Токийском районе Ёцуя в семье исследователей Китая. Его отец, преподаватель камбун (китайского письма), в 1920 году соглашается на место в средней школе Рюсан в Сеуле, Корея, и через шесть лет Накадзима Ацуси заканчивает ее. В этом же году он поступает на кафедру литературы Первой высшей школы Токио. Уже тогда, будучи студентом, он начинает писать рассказы.

В 1930 году Накадзима Ацуси выпускается из Высшей школы и поступает на кафедру японской литературы Токийского императорского университета. Его дипломная работа называется «Исследование японской школы эстетики». В ней Накадзима акцентирует свое внимание на литературе Кафу и Танидзаки. Окончив первую ступень обучения, он поступает в магистратуру в этот же университет, выбрав в качестве предмета исследования литературу Мори Огая. Окончив магистратуру, Накадзима получил место учителя в Высшей школе для девочек в Йокогаме. В 1940 году пишет «Свет, ветер и мечты» — «вымышленную автобиографию» писателя Роберта Луиса Стивенсона, основанную на последних годах Стивенсона в Самоа. Позже, в 1941 году, эта работа была выдвинута на премию Акутагавы — престижную литературную премию Японии.

С 1941 года Ацуси занимает чиновничью должность на острове Палау, где составляет учебник японского языка для коренных жителей. Рассказы «Счастье» и «Легенда о мастере» написаны как раз во время его жизни на острове. Также Накадзима делал заметки о Микронезии, стараясь передать атмосферу тропического рая. Однако вскоре он был вынужден вернуться на родину из-за тяжелой астмы, которая и стала причиной его смерти.

Легенда о мастере

Накадзима Ацуси

Переводчик Ксения Савощенко

Редактор Таисия Гребнева

В столице земель Чжао, Ханьдань, жил человек по имени Цзи Чанг, неистово желавший стать величайшим лучником в мире. Стремясь к этой цели, он обошел всех искусных учителей и не нашел никого лучше Фэй Вэя, самого известного лучника того времени. Поговаривали, что Фэй Вэй был человеком, способным попасть по целям, коими служили ивовые листья, сто раз из ста со ста шагов. И Цзи Чанг, покинув далекий Ханьдань, отправился к Фэй Вею попробовать себя в качестве ученика великого мастера.

Первое, что Фэй Вэй приказал своему ученику, — научиться не моргать. Вернувшись домой, Цзи Чанг подполз под ткацкий станок жены, лег на спину и посмотрел наверх. Он решил смотреть на заостренную, быстро движущуюся то вверх, то вниз деревянную ручку не моргая и был так близко, что мог повредить глаз. Его жена, не имевшая понятия о том, что же он делает, была напугана. Прежде всего ее смущало, что муж вынужден находиться в столь нелепой позе, глядя вверх под таким странным углом. Когда женщина из-за этого выходила из себя, Цзи Чанг резко осаживал нелюбимую жену, и она нехотя продолжала ткать. День за днем он продолжал таким образом тренироваться не моргать. Через два года он мог не моргая смотреть на быстро движущийся вверх-вниз остроконечный колышек. Наконец-то он вылез из-под станка. Даже если бы острый колышек мог проткнуть его глаз, он бы не стал моргать; даже если внезапные искры влетели бы ему в глаза или вихрем занесло в них пыль, он бы не вздрогнул. Цзи Чанг совсем забыл, как работают мышцы век, поскольку даже в глубоком сне не закрывал глаза. Только когда маленький паучок сплел паутину на его ресницах, Цзи Чанг набрался смелости, чтобы рассказать о своих успехах учителю Фэй Вэю.

— Способность просто держать глаза открытыми еще не означает познания истинного искусства стрельбы из лука, — возразил Фэй Вэй, выслушав Цзи Чанга. — Следующее, чему тебе следует научиться, — это видеть. Когда ты достигнешь умения видеть размытые, нечеткие предметы увеличенными и недвусмысленно отчетливыми — возвращайся и поведай мне об этом.

Вернувшись вновь домой, Цзи Чанг схватил вошь, застрявшую в шве его рубашки, и быстро связал ее волосом со своей головы. Затем он положил ее на окно, находившееся с южной стороны, и решил весь день глядеть на эту вошь. Изо дня в день Цзи Чанг всматривался в вошь, привязанную к окну. Сначала, конечно, это была не более чем вошь, и даже через пару дней она оставалась такой. Однако дней через десять — быть может, правда, ему показалось — эта мелочь стала больше. По прошествии третьего месяца она казалось такой же большой, как шелкопряд. Вид за окном, на котором висела вошь, также постепенно менялся. Смеющийся солнечный свет весны сменился на знойную летнюю жару, а затем дикие гуси пролетели по ясному осеннему небу и сверху посыпались холодные и серые снежинки. Цзи Чанг все так же терпеливо наблюдал за крошечным ползающий членистоногим, который висел на волоске. Он заменил первую вошь более десяти раз — и так пролетели три года. Однажды вошь на окне показалась такой же большой, как лошадь. Достигнув своей цели, Цзи Чанг ударил себя по коленям и вырвался из дома. Он едва мог поверить своим глазам. Люди были высокими, как пагоды, лошади — как горы, свиньи — как холмы, и куры стали подобны сторожевым башням. Прыгая от радости, он вновь вернулся домой и встал перед окном. Из мощного, вырезанного из оленьего рога лука, с туго натянутой тетивой, выстрелил он в самое сердце вши, не повредив волоса, на котором она была подвешена.

Цзи Чанг немедленно собрался в путь, чтобы поведать об этом своему учителю.

— Ты сделал это! — похвалил Фэй Вэй, радостно похлопав его по груди и пританцовывая от удовольствия.

Тут же он начал посвящать Цзи Чанга во все секреты искусства стрельбы из лука. Всего через десять дней после того, как он начал обучение, Цзи Чанг попытался поразить листья ивы — сто раз со ста шагов. Двадцать дней спустя он поставил чашку с водой на свое левое плечо, туго натянул прочный лук и выстрелил. Стрела