Мальчик с чёрным петухом - Штефани фор Шульте

Из сырого тумана прорисовалась на крыше фигура человека. Мужчина смотрел сверху на мальчика.

– Позвольте представиться, – сказал мужчина, – я Томанс, – и принялся тянуть козла за рога. Стало слышно, как внутри дома сыплются на пол обломки кровли. – Гнилая топь, а не утро сегодня, – добавил Томанс, извиняясь и сталкивая козла с крыши.

Козёл шлёпнулся рядом с Мартином, но быстро поднялся на ноги и уставился на мальчика тремя холодными глазами. Томанс, забавляясь, гонялся ещё за двумя козами, спроваживая их с кровель, из-под которых по-прежнему доносились призывы к Всевышнему. Потом и сам спрыгнул. Собрал животных в кучку.

Он был рослый, с подвижными конечностями, бросались в глаза его штанины: они были разного цвета. Мартин удивлённо смотрел вслед этой живописной группе, исчезающей в тени замка.

– Это шут, – объяснила позднее женщина, отвечая на вопрос Мартина.

Повреждения на крыше оказались не так велики.

Мартин сам залатал дыру.

– Будет держаться, – сказал он рыцарю.

– Я потом поправлю, – сказал рыцарь.

– У тебя, конечно, получится лучше, – согласился Мартин.

– Когда сам поправлюсь.

– Да.

19

Петух в это утро был бодрее обычного и, к удивлению Мартина, предпочитал передвигаться самостоятельно. Причина вскоре выяснилась: поблизости бродили несколько куриц.

Мартин между тем совершил большой обход замка. И быстро обнаружил, что история с ним и спасённым рыцарем широко обсуждается в крепостной деревне. Во взглядах жителей, которые встречались ему на пути, он замечал то подозрительность, то восхищение. Ведь чтобы выжить в такой передряге, требовались сообщники. Не иначе мальчишке помогала нечистая сила.

Обойдя двор, он направился к порталу замка. Стражник с копьём и мечом жевал яблоко. Мартин подошёл к нему. Копьё тотчас грозно опустилось, устремив на мальчика своё остриё. Стражник помотал головой.

– Что, войти нельзя? – спросил Мартин.

– Этак бы каждый шастал туда-сюда, – важно сказал стражник.

– Но я спас рыцаря.

– Ишь ты.

Лицо Мартина просияло, но стражник засмеялся:

– Не-е, парень. Мне на это наплевать.

– Но, может, герцогине не наплевать? Возможно, ты совершаешь ошибку.

Стражник сощёлкнул с пальцев на Мартина яблочный огрызок.

– Хорошо, если мне нельзя, кто тогда может войти? – спросил Мартин.

Стражник вздохнул, подкинул свой меч в воздух и поймал его голой рукой за лезвие.

– Ведьмы шестнадцатипалые, – начал он перечислять, – палач, Томанс и свиньи, которые умеют считать.

– А у меня есть петух, который умеет говорить. Это считается?

Стражник сплюнул.

– Даже если ты умеешь летать задом наперёд, я тебя не пропущу.

– Тебя накажут? Но разве это кто-нибудь заметит?

– А Господь Бог? Ты такой упёртый, прямо как моя старуха.

Мартин оглядел стражника с головы до ног. Тот был ещё довольно молодой и не казался измученным жизнью. Постоянно косился на женщин, проходящих по двору. К тому же то и дело вскидывался, вздрагивал и переступал с ноги на ногу. Что это с ним? Лёгкая лихорадка? Нет.

Мартин продолжал прохаживаться у портала и не уходил. Стражник начал нетерпеливо сжимать между собой колени.

– Пошёл отсюда! – прикрикнул он на Мартина.

Тот отступил на пару шагов, но не перестал пристально присматриваться к стражнику. У Мартина закралось одно подозрение, но требовалось время, чтобы утвердиться в нём. Стражника терзал зуд, мучительный и нестерпимый. Мартин уже видел такое в своей деревне, а позднее в постоялых дворах. И действительно, тут стражник потерял самообладание, сунул руку в штаны и принялся чесаться что есть сил.

«Лобковая вошь, – объяснил Мартину когда-то художник. – Если видишь, что человек скребётся, так и знай, с кем-то переспал на сеновале».

Мальчик обрадовался. Уже какая-никакая зацепка для начала.

– Вали отсюда, я сказал, – ощерился стражник.

И Мартин в превосходном настроении, посвистывая, удалился.

У конюшни, у каменной кладки и везде, где бродил в следующие часы, он присматривался, где можно набрать каменной пыли и извести. Соскрёб лишайника со стены, раздобыл себе маленькую плошку и терпеливо растирал все компоненты, пока не получился тонкий порошок.

Под вечер он снова появился перед воротами замка.

– А, это опять ты, – проворчал стражник.

Мартин протянул ему плошку:

– Наноси этот порошок два раза в день.

– Куда наносить?

– На заражённые места.

– О чём ты говоришь?

– О тех местах, которые у тебя чешутся.

– А тебе что за дело, где у меня чешется?

– Я заметил, что белокурая женщина вон из того дома, который так хорошо видно с твоего поста, тоже постоянно чешется.

– Ой.

– Увы. А вот у её мужа такой проблемы нет. И мне это показалось странным, – сказал Мартин. – Поэтому я бы на твоём месте не стоял здесь целый день и не чесался у всех на виду. А то вдруг кто ещё, кроме меня, додумается до того, чтобы пойти и расспросить ту женщину?

Стражник выслушал слова Мартина. Потом очень медленно протянул руку к заветному порошку. Но Мартин отвёл свою руку с плошкой.

– Ну что ещё? – зашипел стражник. Немного помедлил. – А я тебя за это пропущу.

– Не сейчас. Я хочу туда, но только когда понадобится.

– Ладно. Когда понадобится. Я запомню.

Мартин передал ему порошок, и стражник с такой быстротой пустил его в дело, отвернувшись от Мартина, что даже взлетело в воздух белое облачко. От наступившего облегчения стражник застонал. И Мартин остался доволен. Скоро он сюда войдёт, но только после того, как ему станет понятно ещё кое-что.

20

По утрам небо провисало низко, задевая зубцы крепости.

Местные ребятишки ходили за Мартином по пятам. Ему доставляло удовольствие некоторое время делать вид, что он не замечает за собой этого утиного выводка, чтобы потом внезапно обернуться и так их пугнуть, что они с визгом бросались врассыпную.

Его острая наблюдательность позволяла ему быстро делаться полезным то там, то тут. Он всегда замечал, где требуется его рука помощи. Своей готовностью подключиться он делал лишними тех зевак, которые всегда любили постоять и поглазеть. Уже и непонятно было, как здесь люди управились прежде без Мартина. То ли раньше никто не замечал, насколько необходимо было помогать друг другу. Как будто все, кто с рождения жил здесь, на высокой горе у герцогини, лишались способности видеть дальше собственного носа.

По крайней мере, сколько Мартин ни расспрашивал о похищенных детях, он нигде и ни от кого не получал ответа. Как они сюда поступают и куда потом деваются.

Он часто встречал в деревне Томанса. Этот шут работал с тремя уродливыми козами и тремя подмастерьями. Он пытался по очереди чему-то обучить то одну, то другую группу. И непонятно было, какая из групп быстрее усваивает уроки.

У Томанса