Пусть она вернется - Синтия Кафка

Я сжимаю их в объятиях, чуть не задушив. Я никак не могу поверить, что они приехали ко мне. Не могу поверить, что они сели в самолет, взяли машину, проехали петляющей дорогой до Нонцы… чтобы провести этот день рождения со мной. Мое сердце разрывается от счастья, благодарности, слезы радости текут по моим щекам.

К счастью, у моей сестры есть талант разряжать мои эмоциональные приступы юмором.

– Эй, а завтрак у нас будет? Я пересекла всю Францию не для того, чтобы смотреть на твои нюни!

Я смеюсь сквозь слезы, и, прижавшись ко мне, сестра шепчет:

– Заметила, какими глазами вы с Тимом смотрите друг на друга… ну что, все наконец свершилось?

И тут я сознаю, сколько счастья, так и просившегося в руки, я упустила за эти годы.

Завтрак плавно переходит в банкет в тени деревьев кафе у башни. Кофе и апельсиновый сок текут рекой, разговоры тоже. Пока мы не говорим о матери, это время праздника. У нас еще будет возможность поговорить попозже. Но тем не менее есть кто-то, кого я хочу обязательно с ними познакомить.

– Пока вы еще не очень устали, я хотела бы отвести вас к Жеромине. Селия, уверена, что она тебе понравится.

27

Прижавшись друг к другу, мы восхищаемся видом, пока Жеромина декламирует нам стихи на корсиканском. Мы не понимаем почти ни слова, но, как и во время концерта корсиканской песни, нас уносят торжественность и эмоциональность звуков. Я поддерживаю прабабушку, встав справа от нее. С другой стороны ее поддерживает моя сестра. Наши взгляды встречаются, и улыбка, унаследованная ею от матери, расцветает на лице Селии.

После неловких, но полных нежности представлений Тим снова предложил спуститься всем вместе на пляж, чтобы отдать почести моей матери. Внезапно я подумала, что восьмидесятичетырехлетняя Жеромина с палочкой не справится. Тем не менее она показала, что все еще намного сильнее меня, – мне оказалось труднее, чем ей, восстановить дыхание.

Добравшись до залива, мы собрали белые камни, чтобы сделать рисунок на черной гальке.

Это была идея нашей прабабушки. Она заверила нас, что из ее сада зрелище будет невероятным. Мы долго искали, что могло бы олицетворять мою маму, поскольку знали ее не так уж хорошо. Селия склонялась в сторону какого-нибудь нежного слова, пока я не показала ракушку, прикрепленную к моему браслету.

– Око святой Лючии, babin… это прекрасно – подарить ей свет, – пробормотала Жеромина с покрасневшими глазами.

И тогда Тимоте, Селия, папа и я приступили к работе. После посвящения, произнесенного пожилой женщиной, она отвела нас с Селией в сторонку. Она сказала, что не чувствует достаточно сил, чтобы войти в пляжный домик, но протянула нам связку ключей.

– Это подарок тебе на день рождения. Он твой, твой и твоей сестры. Я надеюсь, что вы будете приезжать, пока я не уйду совсем…

Потрясенные трогательным подарком, мы с Селией пообещали, что приедем, и я знаю, что это не просто слова.

А потом мы поднялись обратно к нашей прабабушке.

Усевшись на скамейке в ее саду, мы любовались композицией, которая сверху походила на настоящее произведение искусства. Я сфотографировала ее, и в течение всего нескольких минут в моей голове забрезжили самые разные творческие идеи. Думаю, что я просто запрещала себе думать о творчестве долгое время, но сейчас это именно то, что нужно. Создавать, рисовать, писать… я вдруг осознала, что могу попробовать все это, что я обязательно найду свой путь и больше не боюсь неудач.

Папина рука ложится на мое плечо, и я оборачиваюсь. Тимоте с Жероминой куда-то исчезли, оставив нас втроем вместе с Селией. Я погрузилась в свои мысли и даже не заметила, как они ушли.

– Жеромина приглашает нас попробовать ее миртовый ликер, – говорит папа. – Мне кажется, надо поспешить, Тим явно стал поклонником корсиканских напитков и собирался приготовить мохито.

Я смеюсь, вспоминая наш аперитив на крыше террасы.

– Иду.

Но когда я собираюсь отправиться вслед за Тимом, папа неожиданно присаживается рядом со мной на лавочку.

– Ну, как вы, мои милые?

Длинные волосы Селии развеваются на ветру, она качает головой.

– Я… я не была готова к такому. Это же галлюцинации, разве нет? Диссоциативное расстройство личности. О таком я только читала в интернете.

– Нужно прочитать об этой болезни, – заявляю я.

Папа и сестра энергично кивают.

– А ты, папа? Как ты себя чувствуешь? – спрашивает сестра.

– Я грущу из-за вашей мамы. Она родилась в другие времена, если бы проблемы ментального здоровья тогда так же активно обсуждались, как сегодня, то, возможно, всего этого можно было бы избежать.

– Иногда в истории нет морали, – говорю я. – Просто это несправедливо, но случилось то, что случилось, и изменить ничего уже нельзя. Можно просто сделать вывод, что мы ни в чем не виноваты.

Они, несомненно, думают так же, как и я. С виной покончено. Ожидание ушло в прошлое. Прощай, ядовитая надежда.

Нас ждет новый этап жизни, он уже протягивает нам руки, и мы можем по-настоящему погоревать о нашей матери.

– А я, – продолжаю свою мысль, – готова решительно закрыть эту длинную главу и погрузиться в новую жизнь.

– Аналогично, – заявляет мой отец. – Я не смогу выразиться яснее, но чувствую себя так, будто с моих плеч свалился тяжкий груз.

– И я, у меня впечатление, что гнев, который я чувствовала по отношению к ней, слабеет, – признается Селия.

Папа заключает нас в объятия.

– Я сохраню только хорошие воспоминания, их у меня очень много. И думаю, что мне очень повезло с вами обеими, это настоящая удача, вы обе. И всё благодаря Натали, в конце концов. Ее исчезновение сделало нас ближе, мы поддерживаем друг друга и вместе движемся вперед.

Я вспоминаю свою теорию фургона, но оставляю ее себе. По голубому небу сегодня бегут невероятные облака, и я вдруг замечаю одно в форме голубя.

– Я согласна с тобой, папа. Желаю нам новых удивительных и волшебных приключений.

Эпилог. Шесть лет спустя

– Моя мать исчезла накануне празднования моего пятнадцатилетия, и все следующие пятнадцать лет мы ждали ее, пока не узнали правду и не расстались с надеждами. Этот опыт научил меня, что отнять надежду невозможно, но невозможно и заставить не задавать вопросов, сомневаться, недоумевать. Независимо от того, сколько времени это продлится – месяц или всю жизнь, – вам наверняка будет казаться, что это случилось только вчера,