Завтра, завтра - Франческа Джанноне

Джузеппе откашлялся и сел на кровать.

– Мы узнали о твоей свадьбе, – сказал он. – Мама была очень расстроена, что ей рассказала об этом тетя Луиза. Она плакала… – Он сделал паузу, чтобы перевести дыхание. – Нам жаль, что все так вышло. Мы так надеялись, что ты приедешь на Рождество. Мама очень тебя ждала. Аньезе даже купила тебе подарок…

Лоренцо сглотнул.

– А теперь мы узнаем, что ты женишься. Вот так, внезапно. А как же Анджела?

– С Анджелой все кончено.

– Ясно… – с горечью пробормотал Джузеппе. – Скажи мне, зачем ты женишься на женщине, которую не любишь?

Лоренцо отвел взгляд.

– Кто тебе сказал, что я ее не люблю? Что вы вообще обо мне знаете?

Отец пожал плечами.

– Да, мы не знаем, как ты теперь живешь… Но тебя-то я знаю. Ты мой сын.

Лоренцо рассмеялся ему в лицо.

– Ты меня знаешь? Ты?

– Гораздо лучше, чем ты думаешь… И я прекрасно понимаю, что ты женишься не по любви, а по совсем другой причине. Иначе ты никогда не бросил бы Анджелу.

– Ты ошибаешься, – раздраженно бросил Лоренцо.

Джузеппе посмотрел ему в глаза.

– Ты делаешь это ради денег. Чтобы выкупить фабрику деда. Так ведь?

Лоренцо застыл, как громом пораженный. Отец попал в точку.

– Не делай этого, сынок. Не повторяй моих ошибок. Не живи чужой жизнью, иначе рано или поздно тебе придется за это платить. И ценой будет твое счастье.

Лоренцо потушил сигарету.

– Все из-за тебя. Из-за тебя мне пришлось принять… такое решение. Если бы ты не продал мыловарню, этого не случилось бы.

Джузеппе устало кивнул.

– Мне жаль, что я причинил тебе боль. Мне правда жаль, – сказал он, с трудом выговаривая каждое слово. – Я прошу у тебя прощения за все. Я хотел объяснить тебе причины этого поступка, но ты так и не дал мне возможности это сделать…

– Опять ты за свое? – резко перебил его Лоренцо. – Я почти поверил, что тебе действительно жаль, что ты раскаиваешься. А вместо этого ты приходишь сюда, уверенный в своей правоте, и считаешь, что вправе учить меня жизни? Неужели ты не понимаешь, что этот разговор не имеет смысла?

– Смысл есть, если ты позволишь мне все объяснить, если выслушаешь меня, наконец, и мы хоть раз попробуем понять друг друга. Я не могу отмотать время назад, не могу как по волшебству вернуть тебе фабрику. Но я могу быть твоим отцом, если позволишь. Могу быть рядом, помочь тебе не совершить моих ошибок. Мы можем все преодолеть и смотреть вперед…

– Ты захотел быть моим отцом? Теперь? Спустя двадцать два года? – с горькой усмешкой спросил Лоренцо.

– Я всегда был твоим отцом… – пробормотал Джузеппе.

– Ошибаешься, – ответил Лоренцо, тыча в него пальцем. – Как часто ты меня замечал? Слушал, что я говорю? Сколько раз ты поднимал глаза от своих проклятых кроссвордов? Не напрягайся, я сам отвечу: никогда. Ты всегда витал в своих мыслях, всю мою жизнь. Знаешь, что я помню о тебе? Молчание. Твое бесконечное, удушающее молчание. А теперь, как назло, тебе приспичило поговорить. – Лоренцо на мгновение замолчал и покачал головой. – Правда в том, что нам больше не о чем говорить. Я никогда тебя не прощу. Могу сказать тебе только одно: у меня больше нет отца.

Джузеппе слушал, опустив голову. Каждое слово ранило его в самое сердце, все глубже и глубже.

Он поднялся с кровати и медленно пошел к двери.

– Прости меня за все.

Это были его последние слова, затем он вышел из комнаты.

* * *

Джузеппе вошел в спальню почти в полночь, но Сальватора не спала. Она сидела на кровати и листала журнал.

Увидев мужа, она отложила его в сторону.

– Как все прошло?

Джузеппе тяжело вздохнул и принялся расстегивать рубашку. Затем поднял глаза на жену и с мрачным видом покачал головой.

На лице Сальваторы отразилось разочарование.

– Но почему? Что он тебе сказал?

Джузеппе молча надел пижаму и лег в постель.

– Ничего, – наконец ответил он. – Он ничего не сказал. Давай спать, ладно? Я очень устал.

Жена подавленно кивнула и выключила ночник на тумбочке.

Позже, глубокой ночью, Джузеппе заворочался в постели.

– Что с тобой? – пробормотала Сальватора, лежа к нему спиной.

– Не знаю, – ответил он. – Желудок свело.

– Это, наверное, нервы. Скоро пройдет. Постарайся уснуть.

– У нас есть те шипучие таблетки? – спросил Джузеппе спустя некоторое время. – Кажется, просто так не пройдет.

– Да, на кухне, в шкафчике, где соль, – пробормотала Сальватора и тут же уснула.

* * *

Утром ее разбудил солнечный свет, пробивающийся сквозь ставни. Потянувшись, она повернулась к мужу и обнаружила, что его место пусто. Сальватора встала, надела тапочки и спустилась вниз. Она уже собиралась шагнуть в кухню, как вдруг застыла, словно приросла к полу.

Джузеппе лежал на полу с широко открытыми глазами. Он был мертв.

16

«Я не потеряю тебя, я не оставлю тебя…»[19]

Март 1960 года

Сальватора, одетая в черное, в шляпе с вуалью, сидела у гроба и смотрела опухшими и потускневшими от слез глазами на восковое лицо мужа.

– Сердце не выдержало, – снова и снова повторяла она, не отрывая от него глаз. Она выглядела измученной: кто знает, сколько времени прошло с тех пор, как Сальватора ела или нормально спала, – она потеряла счет времени.

Церемония прощания началась еще вчера днем, люди приходили выразить соболезнования. Кто-то принес и поставил на стол в кухне поднос с пирожными из бара «Италия», кто-то приготовил кофе, женщины споласкивали чашки под струей воды, чтобы была чистая посуда.

Аньезе держала мать за руку и всхлипывала, не в силах выкинуть из головы образ отца, лежащего на полу с застывшим глазами. Боль была невыразимой: всего несколько часов назад он рассказывал ей о лодке и был таким счастливым…

«Бедный, бедный папа», – думала она. Ей вспомнились слова Джорджо, когда он говорил, что беды происходят сами по себе и никто не в силах их предотвратить. Даже она.

То, что в этот момент рядом с ней не было Джорджо, разрывало ей сердце, но она никак не могла сообщить ему о смерти Джузеппе. Она даже не знала адреса его матери.

Тетя с дядей примчались в Аралье, как только Аньезе им позвонила. Дядя Доменико сразу же отвез ее в похоронное бюро, где ей пришлось, сдерживая слезы, выбирать гроб, цветы и все необходимое для отпевания. После этого они пошли к приходскому священнику, чтобы договориться о похоронах на следующий день.

Тетя Луиза осталась дома, чтобы поддерживать Сальватору, убитую горем.

Вскоре пришел Марио и другие рабочие, затем соседи, продавец газет, Кончетта и даже сам Колелла. Когда Луиджи вошел в гостиную и увидел Джузеппе в гробу, он закрыл лицо руками и разрыдался.

«Отец был ему по-настоящему дорог», – подумала Аньезе, растрогавшись их дружбой длиною в жизнь. Луиджи был единственным другом отца.

Лоренцо все не было. Дядя и тетя сообщили ему новость поутру, едва он проснулся, и велели быстро одеваться и ехать с ними в Аралье, но Лоренцо ответил, что поедет на своей машине. Так они сказали, когда Сальватора и Аньезе спросили, почему Лоренцо до сих пор нет.

Каждый раз, когда кто-то входил в дом, Аньезе поднимала глаза в надежде увидеть брата, но неизменно разочаровывалась.

В какой-то момент она не выдержала, подошла к тете Луизе, стоявшей в дверях кухни с чашкой кофе в руках, и спросила:

– Тетя, где же Лоренцо? Ты уверена, что он сказал, что приедет?

Та заверила, что абсолютно уверена и сама не понимает, куда он подевался.

– Доменико уже несколько раз звонил домой, но там никто не берет. Не знаю, что и сказать… Может, он решил приехать сразу на похороны?

Наступил день похорон, а Лоренцо все не было.

«Он придет, – успокаивала себя Аньезе. – Он не может не прийти в церковь».

Около часа приехала Тереза. Она рассказала, что прибежала