Это - Фай Гогс
– А что может заставить Фрэнки Калло навострить лыжи в самый разгар игры?
– Ну, моя интуиция подсказывает мне, что Фрэнки Калло захочет срочно повидаться с миссис Калло.
– А почему тебе так кажется?
– Просто имеется некоторая вероятность, что в без одной минуты одиннадцать миссис Калло получит снимки одной ее подруги, на которых та цепко держится за член весьма примечательной формы и размеров – и все это на фоне шелкового постельного белья, которое сама миссис Калло так долго и кропотливо подбирала под цвет гардин, также присутствующих в кадре.
– А не логичнее ли предположить, что, увидев эти фотографии, миссис Калло не станет сразу звонить своему мужу Фрэнки Калло? Может быть, она сперва сложит всю его коллекцию шейных платков на заднем сидении его же «Шевроле Импала» шестьдесят третьего; обработает их бензином; закурит, глубоко затянется, как бы случайно уронит тлеющую сигарету – и уже только тогда, задумчиво глядя на то, как занимается пламя, наконец-то наберет номер, причем, опять же, не Фрэнки Калло, а своего адвоката Бенни Гершковица?
– Боже, Чеп, как же ты пространен! И да, многие бы так и подумали. Многие – но только не те, кто собственными глазами наблюдал за дискуссией между миссис Калло и Розой Спинелли по поводу того, стоило ли добавлять розмариновое масло в ньокки. Вот это было что-то! Все зрители в двухстах ярдах были с головы до ног покрыты ньокки Розы Спинелли! Я до сих пор встречаю следы этих розмариновых ньокки в разных частях Бруклина, а ведь прошло уже…
– Так, девочка, я понял. Фрэнки Калло никак не избежать неприятного разговора с миссис Калло – причем ровно в одиннадцать вечера. Ну, тогда жди меня после игры с подарками. Чего купить? Хочешь, привезу сфольятеллу от Альбанезе?
– Нет, Чеп. Я, пожалуй, обойдусь без сфольятеллы. Привези-ка лучше половину от того, что ты сегодня выиграешь. И при любых раскладах это должно быть никак не меньше пятидесяти тысяч.
– Santo cazzo![28] Ничего себе расценки! Вот, значит, сколько нынче стоит звонок беспокойной жены своему супругу с излишне фотогеничными гениталиями?
– Этот звонок, любимый, обойдется тебе максимум в три тысячи.
– А оставшиеся сорок семь…
– А оставшиеся сорок семь пойдут на то, чтобы никто не узнал – по крайней мере от меня – что некий Рикки Чепино по кличке «Скользкий Чеп» не имеет никакого отношения к покойному мужу моей матери Фабиано Чепино, также известному как Фабио «Рваная ноздря».
– Детка, мне кажется…
– Не надо, Чеп, или как еще мне теперь тебя называть. Начнем с того, что мой отчим смахивал на скунса, проглотившего шар для боулинга, а ты у нас просто обалденный красавчик.
– Ты же знаешь, что я не был таким, но мне пришлось сделать кучу…
– Только не надо мне снова рассказывать про пластику лица и твои неприятности в Бостоне. Я с первого раза тебя отлично расслышала. А потом проверила. Ты в курсе, что есть сайт, где страховые компании выкладывают данные об ограблениях, включая записи с камер? Так вот: тот дерганный паренек на видео из «Первого Республиканского» был правшой, а ты – левша. Вывод: кто бы не вскрыл тот банк – это точно был не ты.
– А может, я держал тогда пушку в правой руке просто для того…
– …чтобы науськать полицию на банду праворуких байкеров-медвежатников? Складно лепишь. Полиция была бы в восторге. Но я – не полиция. Язык твоего тела мне рассказывает больше, чем весь твой сочный гангстерский треп. На записи с камер был не ты – и точка!
– То есть ты намекаешь, что я сам могу быть из полиции?
– Я думала об этом, Чеп, но нет. Уверена, ты не из полиции. Масштаб для тебя уж больно мелковат. Тебе, судя по моим наблюдениям, нравится играть по-крупному.
– Орел не ловит мух, радость моя. Так и что с того?
– А еще я уверена, что ты даже не итальянец. Уж слишком ты стараешься им быть. Кстати я, к твоему сведению, терпеть не могу сфольятеллу. Сбавь обороты, а то это уже немного напрягает.
– Что, все и вправду так плохо?
– Для Пельменя сойдет. Но все действительно станет плохо, если до восьми утра завтрашнего дня я не увижу свои пятьдесят тысяч. Capito?
– А если я не выиграю?
– Мы с тобой оба знаем, что не выиграть ты можешь только, если сам захочешь не выиграть. Ну, а если не выиграешь – значит, тебе надо начинать стараться получше. Ни на минуту не забывая о том, что только я одна могу подтвердить или опровергнуть твою легенду. У меня на тебя большие планы, Чеп, и завтрашние пятьдесят тысяч станут началом нашей новой любви!
В трубке послышался короткий сигнал. Я встал, достал из холодильника бутылку апельсинового сока, отхлебнул, подошел к зеркалу и спросил, глядя себе в глаза:
– Ну что, Чеп, все еще уверен, что спать с нашей сводной сестрой Франческой было отличной идеей?
Глава 21
В которой я нахожу в колоде слишком много червонных карт
Меня всегда поражала способность моих коллег из нью-йоркского криминалитета выбирать для своей противоправной деятельности самые мрачные и тесные вертепы. Один мой приятель, Царапина Сэмми, даже божился, что лично видел текст секретного соглашения между правительством и боссами мафии, где последние брали на себя обязательство не приближаться к чистым, светлым и хорошо проветриваемым помещениям. Сделано это было, по словам Царапины, для «постепенной адаптации к их будущей жизни за решеткой с целью снижения нагрузки на пенитенциарную систему».
Конечно, это была пустая болтовня, но удивительным образом только она одна объясняла необычные интерьерные предпочтения моих нынешних соплеменников. Царапина, кстати, вообще умел красиво приврать. Например, он с таким же жаром уверял, что «Критическая расовая теория» когда-то была разработана на деньги Майки «Носа» Манкузо исключительно для того, чтобы ребята из семьи Баннано смогли в прошлом году беспрепятственно покуролесить в бутике «Армани» на Пятой авеню после начала продаж летней коллекции.
Оставалось загадкой, как державшему игру на Тридцать седьмой
