Книжная лавка фонарщика - Софи Остин

произведений — белого кролика из «Алисы в Стране чудес» и изумрудного коня из «Сэра Гавейна и Зеленого Рыцаря». Она даже добавила крошечную отсылку к «Злоключениям Феликса в Лондоне» — роману Уильяма, — пририсовав маленький белый стеклянный шарик, который Феликс носил на шее. Все это время она каждый раз, когда спускалась в подвал, урывками читала его рукопись и почти добралась до конца. Она была уверена, что Уильям не заметит этой отсылки: шарик можно было легко принять за жемчужину. Однако знание, что она добавила эту деталь специально для него, немного успокоило ее мятежные мысли.

Выпрямив спину, она положила ладонь на стол и расправила затекшие пальцы, пытаясь снять напряжение между большим и указательным.

Тут звякнул колокольчик, она подняла голову и улыбнулась.

— Джек! — воскликнула она. — Вот так сюрприз.

— У меня выходной, — ответил он, снимая пиджак и вешая его на локоть. — А Уилл здесь? Я с новостями.

— Он обедает, — сказала Эвелин, бросая взгляд на часы. Была уже почти половина первого.

— Я подожду, — произнес Джек, сдвигая книги и усаживаясь на край стола.

Эвелин нахмурилась:

— В таком случае ждать тебе, скорее всего, придется долго. Уильям «обедает» уже с десяти часов.

Джек поднял брови:

— Что-то случилось?

Она наклонила голову, пытаясь подобрать слова. Неужели Уильям рассказал ему о поцелуе?

— У нас с ним… возникли некоторые разногласия.

— Ох, — понимающе вздохнул Джек. — И что он опять натворил?

Эвелин поджала губу:

— Дело не в том, что он что-то натворил, а в том, что собираюсь сделать я.

Нахмурившись, Джек вытер со лба пот и поправил взмокшие под шляпой волосы.

— То есть он злится на тебя за то, чего ты еще не сделала?

Колокольчик снова звякнул, и на пороге показалось еще одно знакомое лицо.

— Наоми! — Эвелин перевела взгляд с Джека на Наоми и обратно. — Подождите, уже что, четверг?

По четвергам, если погода благоволила, они ходили обедать к реке, и на этой неделе была очередь Эвелин приносить еду. На секунду она запаниковала, думая, что забыла, но Наоми с улыбкой ответила:

— Нет-нет, просто Джек попросил зайти к вам. Ты уже рассказал?

— Уилл еще не пришел, — ответил он и, спрыгнув со стола, нежно поцеловал ей руку.

— Пусть поторапливается, а то я уже умираю с голоду, — сказала Наоми, ставя на стол корзинку.

— Поешь, если хочешь, — предложила Эвелин. — Уверена, мистер Мортон не будет возражать.

— Ну-ка, что тут у тебя? — спросил Джек, заглядывая под полотенце. — Если там тот сырный пирог, то и я не откажусь.

Игриво отодвинув его руку, Наоми достала завернутый в вощеную бумагу сэндвич с томатами и солониной.

— Я сегодня с пяти утра на работе. Огромный заказ, рук не хватает. Зато заплатят нам с мамой звонкой монетой, так что грех жаловаться.

— Эвелин как раз собиралась мне рассказать, почему Уильям опять ведет себя как осел, — произнес Джек, запрыгивая обратно на стол.

Наоми откусила сэндвич.

— О, прошу, Эвелин, продолжай.

И она рассказала им про письмо и про то, как ясно Уильям дал понять, что он против ее встречи с Натаниэлем, и как она сказала, что все равно с ним встретится, и как Уильям ушел, хлопнув дверью.

Единственным, о чем она умолчала, был поцелуй.

— Судя по тому, как ты все описала, он ревнует, — произнесла Наоми, жуя помидор.

— К Натаниэлю? — Эвелин сдвинула брови. Но она ведь не чувствовала ничего к Натаниэлю. Ужин с ним больше напоминал ужин с дальними родственниками, с которыми приходилось разговаривать о скучнейшей ерунде.

А с Уильямом мир начинал переливаться всеми красками.

Джек пожал плечами:

— Он богач, да?

— Зачем Уильяму соревноваться с Натаниэлем? — спросила Эвелин. — Тем более мериться деньгами.

Джек приподнял брови.

— Для Уильяма деньги и успех идут рука об руку, — сказал он. — Если человек богат, значит, он успешен.

— Насколько я поняла, успешный бизнес не у Натаниэля, а у его отца.

— Все равно, — возразил Джек. — Наверное, Уильям и ревнует из-за этого. Из-за его успеха.

— Но Уильям ведь тоже успешен, — сказала Эвелин. — У него есть работа. Роман. Договор с издательством. Зачем ему желать того, что есть у Натаниэля, когда он и сам так многое имеет?

Джек несколько секунд смотрел на нее, а затем произнес:

— Затем, возможно, что он считает, что у Натаниэля есть что-то, чего нет у него.

Эвелин растерялась, не зная, что на это ответить.

— Послушай, — продолжал Джек, — Уильяму всегда нужно что-то доказывать. Поэтому он и поехал в Лондон и не возвращался, пока не добился того, за чем уехал. Как по мне, так это его способ отблагодарить дядю.

— За то, что принял его к себе?

Джек кивнул:

— Он был для Уильяма последней надеждой, понимаешь? Его мать грозилась отправить его в работный дом. Можешь себе представить? Родная мать, притом что было где жить! — Джек глубоко вздохнул, содрогнувшись. — Думаю, успех именно поэтому так много для него значит: ему кажется, что он должен заработать себе место в мире, доказать, что он его заслуживает.

— Бедняжка, — сказала Наоми. — Какая мать на такое способна?

Эвелин прикусила губу.

— Я об этом не знала, — заметила она. — То есть он говорил, что его воспитывал дядя, но я не знала, что мать угрожала отправить его в работный дом.

— Просто… будь с ним потерпеливее, Эвелин, — попросил Джек. — При всем этом — боже, вопреки всему этому — он хороший человек, верный друг. Просто он… не умеет иногда подобрать слова.

Колокольчик снова звякнул, и в дверь вошел Уильям. Его черные волосы лоснились от пота, а воротничок рубашки взмок. Он окинул взглядом их кучку, столпившуюся у кассы, и его брови поползли к переносице.

— Сегодня что, родительское собрание, а мне никто не сказал?

— Джек хочет поделиться новостями, — сказала Наоми.

— Только Джек? — спросил Уильям, подходя к ним. Он встал рядом с Эвелин, и она почувствовала, как от его кожи пахнуло полуденной жарой.

Джек достал из нагрудного кармана четыре полоски бумаги.

— Как вы смотрите на то, чтобы пойти всем вместе второго сентября в театр? У меня четыре билета на «Как важно быть серьезным». Спектакль вечером, так что перед этим можно еще и поужинать в «Синем колокольчике».

У Эвелин внутри что-то упало.

— Второго сентября?

— Откуда они у тебя? — Наоми схватила один из билетов и стала внимательно его изучать. — Еще и такие хорошие места!

— Не поверите, дали чаевыми! Я обслуживал столик герцога Сазерленда, и Сазерленд… — Джек повернулся к Эвелин. — Он сам позволил нам так к нему обращаться — он, когда выпьет, не любит всякие формальности вроде «вашей милости» и всего такого, — в общем, Сазерленд допил свой виски, встал и сунул мне эти билеты прямо в карман! — Джек осветил их сияющей улыбкой. — Сказал, что