Не сдавайся! - Сара Тернер
Шею покалывает, меня кидает в жар, точно как на похоронах Дуга, когда я была на грани панической атаки. Все эти неотложные задачи давили и давили на меня, их количество стремительно росло, но сегодняшнее происшествие доказало, что мне нельзя доверять несколько дел одновременно. Я не справляюсь. Что, если в следующий раз дело не обойдется сигнализацией? Что, если я не просто упущу Теда из вида? Все это время я упорно не сдавалась, обманывая себя, что у меня получается, но это не так. Совсем не так.
Я иду за Малкольмом к выходу, чувствуя, как потеют ладони.
– Увидимся завтра в офисе, Бет.
– Нет.
Кровь стучит в ушах. Я все испортила.
Он смотрит мне в глаза:
– Нет?
– Я не могу.
Меня всю трясет.
– Ты не можешь прийти завтра или…
Между нами повисает неловкая тишина.
– Я не знаю.
– Понятно. Что ж, я не могу вести дела с «я не знаю». Сообщи мне, что решишь, но не позднее понедельника. Если не напишешь, мне придется искать кандидатов на твою должность. Как тебе известно, без ассистента я долго работать не могу.
– Понимаю. Извини.
Я закрываю дверь, и тут же появляется мама. Само собой, она подслушивала.
– Ты снова уходишь? Ох, Бет. Почему?
– Потому что я всегда ухожу, – отвечаю я. – «Когда возникают сложности, Бет улепетывает». Так ты говорила, верно? Ты была права.
– Я не… – Цитирование ее же собственных слов, похоже, приводит маму в замешательство. – Но у тебя так хорошо все получалось на этой работе.
– Нет, – возражаю я. – Не получалось. Я не могла уследить за всем сразу, а теперь еще и в офис кто-то вломился из-за меня.
– Но тебе не нужно увольняться. Если повезет, полиция во всем разберется.
– Бабушка, я видел полицейских! – К нам бежит Тед.
– Как здорово, солнышко. – Мама ерошит ему волосы и широко улыбается. – Давай тебя покормим?
– Это была тетя-полицейский, когда тети Бет и Полли не было рядом.
Улыбка исчезает с лица мамы, и она смотрит сначала на Полли, потом на меня.
– Что значит – когда вас не было рядом?
Я чувствую подступающую головную боль и тру переносицу все еще дрожащей рукой.
– На пляже кое-что произошло. Я собиралась тебе рассказать, но потом Малкольм…
– Тетя Бет не виновата, – вмешивается Полли. – Он был с нами, а всего через секунду…
– Можно мне сырные гренки? – прыгает вокруг нас Тед.
Подхватив его на руки, мама целует Теда в лоб и несет в кухню. И наверняка, хоть я этого и не вижу, успевает обменяться с папой фирменным взглядом.
– Мам? – зову я.
– Бет, можем поговорить об этом позже? Уже почти два часа, а Тед не обедал.
– Но…
– Позже. Ему надо поесть.
Глава двадцать седьмая
На дворе вечер пятницы, я смотрю по телевизору какую-то ерунду в не своем доме и без тех, за кем я вообще-то должна приглядывать. Долгое время я мечтала остаться одна, но не так. Вечер совсем не похож на долгожданный отдых, а тишина не вызывает чувства облегчения. Сейчас мне одиноко.
Я играю с желтыми лапками мягкой игрушки Теда из мультика «Найди собачку», застрявшей между диванными подушками. В среду вечером мама забрала детей к себе «на несколько дней». Меня поставили перед фактом, и я не спорила. Там им лучше. Понятия не имею, когда закончатся эти «несколько дней», а тогда не смогла спросить. Полли уезжать не хотела, но я поддержала родителей и сказала, что ей стоит поехать. Тед с восторгом отнесся к ночевке у бабушки, но думал, что и я тоже поеду.
– Тетя Бет, ты можешь спать со мной! – обрадовался он, когда мама вела его к машине. – Мы можем не спать до семидесяти часов!
– Я бы с удовольствием, но мне нужно остаться поделать дела. Мы увидимся очень скоро, – обещаю я, помахав Теду, обнимающему своего Мистера Хоботовски, и только потом закрываю дверь и позволяю себе расплакаться.
С пола коридора я встаю только через час. С тех пор как они уехали, я почти ничего не делала, просто сидела на диване, не глядя в телевизор, и бездумно листала телефон. Даже в работу я погрузиться не могу, потому что, похоже, с нее я уже уволилась, хотя еще не отправила официального письма Малкольму. Даже книжка, лежащая у холодильника, наказывает меня, каждый раз напоминая, что я подвела Альберта. Через стену слышно, что у него работает телевизор, и я представляю, как он сидит на этом своем коричневом диване в коричневых же тапочках. Похоже, сегодня он смотрит не вестерн, так как неожиданный шум больше похож на взрыв смеха, а не выстрелы.
Мама каждый день звонит узнать, как у меня дела, а папа звал приехать к ним с Полли и Тедом. Я ответила, что мне и у Эмми нормально, хотя все совсем наоборот, – но их разочарованных лиц я просто не вынесу. Мама почти ничего не сказала про случай на пляже, и каким-то образом ее молчание хуже, чем если бы она устроила мне головомойку.
Я без конца проигрываю в голове события прошедшей недели. Как задержалась в офисе и ушла, не включив сигнализацию. Как Альберт целый час ждал меня в ресторане в галстуке-бабочке, а потом сказал, что хочет вернуть все, как было раньше. Как Тед потерялся и как его нашла полиция. Как все могло закончиться гораздо-гораздо хуже. Как-то увидела Полли на одной из фотографий Рози в «Фейсбуке» и вспомнила, что не рассказала маме Рози о том, как нашла их с Полли за городом, когда они должны были быть в бассейне. Хотела сразу ей позвонить, еще когда подвозила Рози домой, но так торопилась объясниться с Альбертом, что отложила разговор, а теперь… а теперь не знаю, хватит ли у меня сил сказать ей, признать, что вдобавок ко всему я и тут напортачила.
О чем о чем, а о еде я точно не думала и за весь день ничего не ела, и теперь желудок возмущается. Ставлю в тостер два кусочка хлеба и роюсь в шкафу в поисках шоколадной пасты. Вспоминаю прежние пятничные вечера, до аварии, которые почти всегда проводила в пабе с Джори. Интересно, там ли он сейчас с Сэди.
Тост я доедаю под тиканье часов. Кран в раковине капает, и между каждой каплей умещается примерно два тика. Тик-тик, кап.
